Испытательный срок
Шрифт:
«Как странно», — Страд покачал головой, свел брови.
Он знал, что ученые-чародеи до сих пор бьются над тем, чтобы избавиться от Струпьев, но безуспешно. Распространение заразы лишь остановлено, и неизвестно, удастся ли сделать большее. А ведь Струпья были только малой частью беды: Червоточина возвращалась и возвращалась, выпуская полчища жути — визжащей, ревущей, стремящейся разрушать и уничтожать.
Мрачные мысли, точно веревки, сдавили душу. Накатило бессилие, сердце заколотилось и заныло — как тогда, в первые месяцы после гибели мамы и папы.
— Но ведь должен быть способ… — пробормотал Страд.
Дролл вновь остановился и посмотрел на него.
— Ты о чем? — спросил мракоборец.
— О Червоточине. Она ведь была не всегда. Значит, можно избавиться от нее.
Даже маска на лице Дролла не помешала Страду понять, что наставник помрачнел.
— Червоточина — как болезнь этого мира, — заговорил он. — И пока мы не узнаем ее причину, можем справляться только с симптомами — тварями. Нужно понять, что Червоточина представляет собой, что стоит за ее появлениями. Быть может, всему виной близость соседнего мира, как раз и населенного всевозможными чудовищами. А Червоточина — портал, брешь, прореха, образующаяся при соприкосновении миров. Или же ее целенаправленно посылают, стремясь уничтожить или поработить и Баумэртос, и все Янтарное Яблоко в целом. Не могу сказать, что из этого хуже. Если первое, то бороться с Червоточиной бесполезно. От нас ничего не зависит, поскольку отодвинуть соседний мир мы не в состоянии, равно как и укрепить защиту собственного. Никакой магии не хватит. Если второе… — мракоборец прервался, задумчиво свел брови. — Тогда, прежде всего, нужно узнать, кто стоит за появлением Червоточины. И лишь тогда тягаться с врагом силами. Только, боюсь, это будет немногим проще, чем попытаться отодвинуть соседний мир.
— Но все же надежда есть? — Страд, словно за соломинку, ухватился за Дроллово «немногим проще».
— Лишь в том случае, если верен второй вариант. Но есть и третий, я о нем уже говорил. Червоточина сама может быть живым существом. Вроде муравьиной королевы. Как справиться с ней в таком случае, я не представляю. Наверное, разумнее всего было бы выяснить, где ее логово, если таковое имеется, и разобраться с ней там… Однако ты сам должен понимать, сколько задач — магических, тактических и прочих — нужно решить, чтобы лишь попытаться вступить с Червоточиной в бой.
— Я понимаю, — выдавил Страд, опустив взгляд к серо-розовой дряни под ногами.
— Продолжим путь, — сказал Дролл. — Ни к чему тревожить задержками остальных.
Пошли. Страду было над чем подумать, и он удивился, когда, спустя минуту, мракоборец заговорил вновь:
— Я не знаю, какой из трех вариантов верен — и верен ли вообще хоть один… Но чувствую: нас ждут новые тревоги. Червоточина, чем бы она не являлась, начала готовить сюрпризы.
— Вы о случае в деревне Чешуйка? — догадался Страд.
— Верно. Мы привыкли, что порождения Червоточины безмозглы и свирепы, стремятся только уничтожать, прут напролом. Оружие, боевые заклятья — этого вполне хватало, чтобы защититься. Хватало до сих пор. Однако после того, как тварь вселилась в тело Матиса… Предстоит многое понять, и я не уверен, удастся ли. Некроманты изучили оба трупа, и твари, и мальчика, но разводят руками. Вопросов множество, — Дролл помедлил и неожиданно спросил: — Что ты сам об этом думаешь?
— Я… — Страд повел плечами, собираясь с мыслями. — Мне кажется, та тварь обладала зачатками разума. Именно поэтому она не вступила в бой, как остальные, а отправилась к ручью — устраивать засаду. Непонятно только, почему чудовище выбрало именно Матиса. Может, потому, что он… гм… отличался от остальных? Или просто мальчик попался первым? А эта ее способность переселяться… Кто наделил тварь таким умением? И с какой целью?
— Ты рассуждаешь так, словно уверен, что за появлением Червоточины кто-то стоит, — сказал Дролл. — Но не забывай: это всего лишь предположение. Ты ведь знаешь об эволюции?
— Знаю, — ответил Страд, понимая, куда клонит мракоборец.
— Не исключено, что та тварь — представитель более совершенного вида. Не просто агрессивный организм, способный только разрушать, но умное и расчетливое существо. К тому же — наделенное магическими способностями. Пока мы видели только одного. Однако неизвестно, что будет дальше. В следующий раз Червоточина может выпустить три, а то и десять таких тварей.
Страд сглотнул и свел брови. Дролл был прав, и от этого становилось не по себе. А еще брала за горло тоска, хотелось опустить руки: Янтарное Яблоко уже много сотен лет боролось с болезнью под названием Червоточина. Боролось и не могло победить. А теперь появились новые, гораздо более пугающие симптомы.
— Но ни в коем случае нельзя отчаиваться, — мракоборец словно почувствовал его настроение. — Может случиться, что именно новые трудности откроют нам, как и почему появилась Червоточина.
Тропа стала расширяться и вскоре влилась в поляну, идеально круглую, шириной не меньше тридцати шагов. Уродливые «побеги» по краям были гораздо выше и мощнее, белый дым вился среди этой жуткой стражи, однако какая-то сила не позволяла ему пересечь невидимую границу вокруг поляны, и серо-розовая, блестящая от слизи земля оставалась неприкрытой призрачным одеялом.
— Вот мы и на месте, — сказал Дролл, встав под изогнутой в четырех местах гигантской клешней, тянувшейся вверх на добрых десять футов.
Страд промолчал, глядя в центр поляны, где, подобно груде черных камней, лежали сноеды. Как и все вокруг, они росли из отравленной земли — с похожей на омертвевшую плоть почвой их соединяли толстые жилы. Книги не врали: сноеды действительно напоминали человеческий мозг, только раз в десять больше. Гладкие бока время от времени вздрагивали, беззубые пасти открывались и закрывались, словно у рыбы, вытащенной на берег. В каждую легко вошел бы кулак взрослого мужчины.
— Пойдем. Мы и так уже задерживаемся, — мракоборец переступил невидимую границу, сдерживающую белый дым, и направился к сноедам.
Страд, не тратя времени на нерешительность и мрачные мысли, пошел следом. Когда до черной груды оставалось не больше пяти шагов, он увидел кое-что странное: в одном месте, по правую руку, земля вздымалась, образуя очертания человеческой фигуры. Было такое чувство, что здесь кто-то лежит, накрытый слоем серо-розовой почвы, точно одеялом.
— Это Стаунден, — проследив за взглядом Страда, сказал Дролл. — Струпья поглотили его тело.
«Верно, — Страд вспомнил книги о Струпьях. — Он ведь остался здесь».