Историческая личность

Брэдбери Малькольм Стэнли

– Хорошо провела время? – спрашивает он.

– Да, – говорит она, – очень неплохо. Я купила два платья.

Они выходят наружу и садятся в фургон; перед ними дворники описывают свои полукружия вниз-вверх-вниз, вверх-вниз-вверх.

– Как дети? – спрашивает Барбара.

– Прекрасно, – говорит Говард.

– Они в школе? – говорит Барбара.

– Да, я отвез их туда, – говорит Говард.

– С Фелисити все было в порядке?

– Она как будто отлично с ними ладит, – говорит Говард.

– По-моему, они ей

нравятся, – говорит Барбара, – а она нравится им. Они ей интересны.

– Да, – говорит Говард.

– Майра убралась? – спрашивает Барбара.

– Да, – говорит Говард, – она вернулась в их фермерский дом.

– К Генри? – спрашивает Барбара.

– Нет, – говорит Говард, – Генри там нет. Он пока у Флоры Бениформ.

– Ей следовало бы сохранить его, – говорит Барбара.

– Она может прийти к этой мысли, – говорит Говард, – поскольку она не знает, что ей с собой делать.

– А что ты делал с собой? – спрашивает Барбара.

– Я работал, – говорит Говард.

– Никаких пожаров, никаких несчастных случаев? – спрашивает Барбара.

– Нет, – говорит Говард.

Они спускаются по склону, им виден поворот на полукруг; краны на строительных участках поворачивают и скрипят.

– Я примерю для тебя мои платья, – говорит Барбара.

– Вечером, – говорит Говард. – Я поеду прямо в университет. Твой поезд опоздал.

– Что-нибудь происходит? – спрашивает Барбара.

– Нет, – говорит Говард, – все как всегда. Две смешные девчонки должны прочитать мне эссе.

Они сворачивают на вымытый дождем полукруг; Говард останавливает фургон. Он опускает руку назад и достает чемоданчик. Барбара несет два своих пакета к входной двери; она достает свой ключ и отпирает ее. В доме пахнет сухостью и пресностью.

– Привет, Барбара, – говорит Фелисити, выходя из кухни в мясницком фартуке, – как ваша поездка за покупками? Хорошо?

– Да, – говорит Барбара.

– Давайте я сварю вам кофе, – говорит Фелисити.

– Нет, – говорит Говард, опуская чемоданчик на пол в холле. – Если хотите, чтобы я подвез вас до университета, то собирайтесь сейчас же.

– Извините, Барбара, – говорит Фелисити, снимая фартук, – но я была умницей. И провела большую уборку.

– Чудесно, – говорит Барбара. – Дети вели себя хорошо?

– О, – говорит Фелисити, – они такие милые дети. Я просто втюрилась в них. Хотите, чтобы я пришла вечером?

– Почему бы и нет? – спрашивает Барбара.

– Я бы с радостью осталась, – говорит Фелисити, – и думаю, что буду полезной.

– Ладно, – говорит Барбара, складывая пакеты с платьями на кресло, – оставайтесь пока. Да, это мне поможет. Я одна с этим домом не справляюсь.

– Здорово, – говорит Фелисити, – мне тут так нравится. – Она бросает взгляд на Говарда и выходит в холл надеть пальто.

– Добро пожаловать домой, – говорит Говард, чмокая Барбару в щеку, – а пока – пока.

Барбара

стоит в холле, пока они выходят к фургону. Они садятся в него и уезжают – за угол и вверх по склону.

– Барбара просто чудесная, верно? – говорит Фелисити.

– Да, – говорит Говард.

– Ты сердишься, – говорит Фелисити.

– Нет, – говорит Говард.

Больше они ничего не говорят, пока проезжают через город и не выезжают на двухполосное шоссе и справа не возникает университет, тогда Фелисити говорит:

– По-моему, у нее был грустный вид.

– Я так не думаю, – говорит Говард, – ей нравятся ее лондонские уик-энды.

– А тебе понравился твой? – спрашивает Фелисити.

– В нем были приятные моменты, – говорит Говард.

– Я же тебя по-настоящему не завожу, верно? – говорит Фелисити. – Ты меня не ценишь, ты не знаешь, как много я для тебя делаю.

– И что же ты для меня делаешь? – спрашивает Говард, останавливая фургон на автостоянке.

– Очень много, – говорит Фелисити, – вот увидишь.

– Я могу сам о себе позаботиться, – говорит Говард.

– Тебе нужна моя поддержка, – говорит Фелисити, – ты дело, за которое я борюсь.

Фелисити вылезает из фургона и идет к корпусу Студенческого Союза; Говард вылезает, запирает фургон и идет в другом направлении к Социальным Наукам. В вестибюле кружат студенты; он входит в лифт. Двери лифта размыкаются на пятом этаже. Он видит на доске для объявлений напротив лифта сообщение, нацарапанное мелом одной из секретарш. Он останавливается прочесть. Оно гласит: «Доктор Бимиш укушен змеей и сожалеет, что не сможет сегодня вести свои занятия».

Он поворачивается и идет по коридору к своему кабинету, он может видеть в конце коридора сидящих в ожидании его на полу, подтянув колени к подбородку, двух первокурсниц, которые приходили к нему в прошлый понедельник: ярко безбюстгальтерную девушку и толстую в длинной юбке. Они поднимаются на ноги, увидев его, и поднимают свои книги.

– Входите, – говорит он приветливо; девушки входят за ним в кабинет и ждут, пока он вешает свое пальто за дверью. Потом он их усаживает, помещая толстую в серое кресло, потому что читать свое эссе будет она. Он садится в собственное кресло и смотрит на них. Яркая безбюстгальтерная девушка, посаженная на пластмассовый стул, говорит:

– Доктор Кэрк, вы правда радикал?

– Да, – говорит Говард, – но что собственно? Девушки глядят друг на друга.

– Ходят слухи, что вас пытаются уволить за то, что вы такой радикал, – говорит безбюстгальтерная.

– Неужели? – говорит Говард. – Но только уволить меня за это они не могут. Только за вопиюще позорное поведение.

Девушки хихикают и говорят:

– Это за какое?

– Кто знает в наши дни? – спрашивает Говард. – Согласно одной версии, это изнасилование монахинь в значительном числе.