Истории СССР
Шрифт:
— Ты хоть понимаешь, что у меня профессора стоят по двадцать лет в очереди.
— Что ж вы сразу-то не сказали?
— А я держал тебя за умного человека. Спеца. С высшим образованием.
Солнечный угар
Ослепительно белый трехпалубный теплоход «Валентин Катаев» отчаливал от стенки Одесского порта и брал курс на Измаил. Гремела и звала музыка Георгия Свиридова «Время, вперед!» Когда, стремительно пересчитав ступени Потёмкинской лестницы, я подбежал к причалу, трап уже собирались
Народу на палубах было много. Я пробрался на верхнюю и стал любоваться величавостью походки судна, которое своим носом уже чуяло широкое синее море. Чайки, не шевеля крыльями, висели надо мной. Аромат морского бриза кружил голову и распирал грудь. Я еще никогда не был так счастлив. И буду ли?
Позади оставалась Земля, на которой спокойно жили мои родственники. Это умиротворяло мою душу и влекло ее к подвигам. Отец с мамой поехали навестить бабушку в Барсаново. Тётя Люся с Васей, чья дочка гостила у бабушки, тоже собирались в деревню. Вася вернулся из похода на атомной подлодке и, слава Богу, остался жив. Все они гордились моими успехами, наслаждались своей молодостью и искали радость во всем.
— Эй, ты, «гений дзюдо», иди к нам! На третьей палубе размахивала руками Машка со второго факультета. Мы, лучшие спортсмены, ехали в южный спортивный лагерь нашего института. Вся смена уехала из Питера на поезде два дня тому назад, и я догонял их на самолете. Выиграв медаль на первенстве СССР в Риге, я заехал навестить бабушку, отоспаться на сеновале и напиться вдоволь парного молочка. Наелся картофельных лепешек со сметанкой, наловил Юльке в речке пескарей и бросился вдогонку за своими сверстниками.
Где-то под Измаилом, на Днестровских лиманах построил базу отдыха Кишиневский университет и заведующий спортивной кафедрой ЛИАПа Юрий Владимирович Захаров закупил там 30 мест для своих студентов. Наши баскетболисты, гимнасты и прочие герои спортивных площадок сидели на третьей палубе, на спасательных плотах, живописным табором и пели под гитару песни Высоцкого «А парус, порвали парус. Каюсь, каюсь, каюсь»…
Я подсел к Маше. Она была красавицей модного скандинавского типа и неторопливо выбирала себе ухажеров. Больших преференций мне она не давала, но прохладными наши отношения назвать тоже было нельзя.
— Что читаешь, дорогая? — спросил я.
— Записные книжки Антона Павловича Чехова, в порту купила.
— Интересно?
— Мне? Да.
— А мне?
— Вот послушай: «Встретились два молодых красивых человека, полюбили друг друга и поженились».
— Ой, да это про нас!
— «И прожили несчастно всю жизнь», — закончила Маша.
— Ну и Антон Павлович… Испортил мне настроение.
— Вот как бывает, Коля. А ты на чем ехал?
— Я летел, к тебе на крыльях любви с двумя реактивными двигателями.
— А ты знал, что я поеду?
— Не-а.
— Я ведь в последний день решила. Людка Семёнова из вашей группы отказалась от путевки. Она поехала со стройотрядом в Астрахань.
Чайки галдели над нами, выпрашивая угощение. Теплоход вышел из створа порта, плавно развернулся и лег на правильный курс. Вылезли из трюма заядлые картежники баскетболисты Леша Степанов и Миша Фарберов.
— Наигрались? А где Казалов?
— Спит. Ему капитан свою каюту уступил. Ты же знаешь Воху. У него все не по-советски. Не как у людей.
Ребята расспрашивали меня про соревнования. Сегодня я был героем. Из-под густой чёлки выгоревших волос и стайки веснушек на меня с любопытством смотрели незнакомые голубые глаза.
— А это кто? — спросил я Лешу тоном индюка, охраняющего свое стадо.
— Гусева Наташа, бадминтонистка. Нравится?
— Сейчас посмотрим — протянул я.
Наташа сидела в спасательном кругу и читала книжечку.
— Что читаете, девушка?
— Бунина. «Солнечный удар».
— Интересно?
— Не очень. Скучная история.
— Дайте почитать?
— Дай, дай, Наташа, — подошел к нам выспавшийся Вова Казалов — Он честный парень. Я его давно знаю. Книжечку обязательно вернёт. Коля Лещев, самбист из нашей секции, видимо, имел на Наташу виды и сверлил меня своими колючими глазами. Скрежет его зубов отпугивал чаек. Я взял у Наташи книгу и пошел с Володей в буфет.
Приплыли мы в Вилково уже ночью. Нас ждал автобус, и через полчаса трясучки по ночной степи он доставил нас на место. Совсем рядом, в темноте, шумело море, источая аромат морской свежести. От счастья распирало грудь. Вдоль берега моря стояли в ряд десять армейских палаток, в которых нам и предстояло жить. Под тентом в свете фонарей была устроена столовая. Длинные столы и скамейки — простенько, но со вкусом.
На ужин нам подали слипшиеся макароны — спагетти по-молдавски и… красное вино! Прямо в лагере стоял ларек, где продавали красное молдавское вино — Каберне, Негру де Пуркари и совсем дешевую фруктовую шипучку. Вот это праздник!
С кем бы я ни начинал разговаривать, мои глаза сами косили в сторону Наташи и искали ее. Рядом с ней уселись Коля Лещев и Боря Берлин и галдели наперебой, засыпая её шутками. Вино лилось рекой. Народ ликовал. Не оздоровительный лагерь, а образцовый вертеп!
С приветственной речью выступал директор лагеря, но запнулся и… упал.
— Да он в дымину пьяный?!
В лагере бушевало веселье…
— Боря, Коля, не спаивайте Наташу. Ответите за всё на бюро комсомола — пригрозил я, специально пройдя мимо их стана. Наташа расхохоталась. Я решил не наседать, дать паузу, и пошел купаться с ребятами.
Море тихо шумело и вздыхало волнами в лунном свете. Мы скинули одежду и бросились в волны. Вода ласкала наши разгорячённые, голые тела. Вырвавшиеся на свободу дети сошли с ума. Ох уж, это красное вино!
В лунном свете я заметил Наташу с ухажерами. Совсем рядом они входили в воду. Я поднырнул и обнял ее. Она не испугалась. Неужели такая смелая? А, может быть, она тоже следила за мной? Она была в купальнике. Я подержал ее в объятиях. Вода делала ее упругое тело шелковым. Я поцеловал ее в щеку и также стремительно уплыл.