История Лизи

Кинг Стивен

– Знаешь, что бы я хотела съесть на ужин? – спросила Аманда.

– Нет, что?

– Большущий, во всю сковороду, гамбургер из полуфабриката. Но у тебя дома наверняка ничего такого нет, не так ли?

– Было, – Лизи виновато улыбнулась, – но я все съела.

– Остановись у «Пательса», – распорядилась Аманда. – Я возьму коробку.

Лизи остановила автомобиль. Аманда настояла на том, что возьмет с собой деньги, она держала их в синем кувшине на кухне, и вытащила из кармана мятую пятерку.

– Что мне купить, Маленькая? – спросила она.

– Что угодно, только не чизбургерный пирог, – ответила Лизи.

Глава 14

Лизи и Скотт

(Любимая)

1

Этим

вечером, в четверть восьмого, у Лизи возникло предчувствие беды. Не впервые. Такое случалось с ней как минимум дважды. Первый раз в Боулинг-Грин, вскоре после того как она вошла в здание больницы, куда привезли ее мужа, который потерял сознание, выступая на кафедре английского языка и литературы. И, конечно же, предчувствие накатило на нее тем утром, перед полетом в Нашвилл, когда она разбила в ванной стакан для зубных щеток. Третье пришло, когда небо очищалось от грозовых облаков и золотой свет заходящего солнца начал вливаться в разрывы между ними. Они с Амандой находились в кабинете Скотта над амбаром. Лизи просматривала бумаги на его столе, Большом Джумбо Думбо. Из того, с чем успела ознакомиться, самым интересным оказался конверт с довольно-таки фривольными французскими открытками. На приклеенном к верхней части конверта бумажном прямоугольнике Скотт (его почерк Лизи узнавала без труда) написал: «Кто мне прислал ЭТО???» Рядом с выключенным компьютером стояла коробка из-под обуви, в которой лежал револьвер. Крышку Лизи не сняла, но клейкую ленту отлепила. Аманда прошла в комнату, где стояли телевизор и музыкальный центр. Время от времени Лизи слышала ворчание старшей сестры по поводу царящего там беспорядка: все лежало не на своих местах. Однажды Аманда даже задала риторический вопрос: «И как только Скотт мог здесь хоть что-то найти?»

Вот тут предчувствие беды и накрыло Лизи. Она задвинула ящик, содержимое которого разбирала, и села на стул с высокой спинкой. Закрыла глаза и просто ждала, а что-то накатывало на нее. Как выяснилось, песня. Ментальный музыкальный автомат включился, и зазвучал чуть гнусавый, но веселый голос Хэнка Уильямса, который запел: «Прощай, Джо, нам уже пора, ох, друг мой, нам уже пора, толкай пирогу…»

– Лизи! – позвала Аманда из комнаты, где Скотт обычно слушал музыку или смотрел фильмы по видику. Если не смотрел их в доме, глубокой ночью, в спальне для гостей. И Лизи услышала голос профессора кафедры английского языка и литературы колледжа Пратта, расположенного в Боулинг-Грин, всего в каких-то шестидесяти милях от Нашвилла. Чуть дальше длинного плевка, миссис.

«Я думаю, вы должны приехать сюда как можно быстрее, – сказал ей по телефону профессор Мид. – Вашему мужу стало плохо. Боюсь, очень плохо».

Моя Ивонн, сладчайшая моя, ох, друг мой…

– Лизи! – звонко крикнула Аманда, живая и энергичная. Кто-нибудь мог поверить, что восемью часами раньше она пребывала в глубокой коме? Нет, мадам. Нет, добрый сэр.

«Духи сделали все это за одну ночь, – подумала Лизи. – Да, за одну ночь».

Доктор Джантзен считает, что необходимо хирургическое вмешательство. Без торакотомии [114] не обойтись.

114

Торакотомия – вскрытие плевральной полости через грудную клетку.

И Лизи подумала: «Парни вернулись из Мексики. Вернулись обратно в Анарен. Потому что Анарен был их домом».

Какие парни, позвольте спросить? Черно-белые парни. Джефф Бриджес и Тимоти Боттомс. Парни из фильма «Последний киносеанс».

«В этом фильме всегда настоящее и они всегда молоды, – подумала Лизи. – Они всегда молоды, а Сэм Лев всегда мертв».

– Лизи?

Она открыла глаза и увидела большую сиссу, которая стояла у входа в другую комнату, глаза Аманды ярко сверкали, а в руке она держала видеокассету с фильмом «Последний киносеанс»… и Лизи почувствовала, да, что вернулась домой. Ощущение возвращения домой, ох, подумать только.

И почему? Потому что пьющий из пруда получает некие маленькие привилегии? Потому что иногда ты приносишь в этот мир то, что взял в том мире? Взял или проглотил? Да, да и да.

– Лизи, дорогая, ты в порядке?

Такая искренняя тревога, такая долбаная материнская заботливость были столь несвойственны Аманде, что Лизи подумала, а не прислышалось ли ей все это.

– Все отлично, – ответила она. – Просто дала отдохнуть глазам.

– Ты не будешь возражать, если я посмотрю этот фильм? Нашла его среди остальных видеокассет. В основном там мусор, но этот фильм я давно хотела посмотреть и никак не могла до него добраться. Может, он меня отвлечет.

– Смотри, конечно, – ответила Лизи, – но учти, я уверена, где-то посередине часть фильма стерта. Пленка очень старая.

Аманда смотрела на заднюю сторону футляра видеокассеты:

– Джефф Бриджес выглядит просто мальчишкой.

– В этом фильме он и есть мальчишка, не так ли? – устало ответила Лизи.

– И Бен Джонсон, разумеется, уже умер… – Аманда замолчала. – Может, лучше не смотреть? Мы можем не услышать твоего бой… мы можем не услышать этого Дули, когда он придет.

Лизи откинула крышку коробки из-под обуви, достала «Следопыта», нацелила на ступени, которые вели в амбар.

– Я заперла дверь наружной лестницы, поэтому он может подняться сюда только по этой. И я за ней слежу.

– Он может поджечь амбар, – нервно вырвалось у Аманды.

– Он не хочет меня поджарить… какое в этом удовольствие? – И потом, подумала Лизи, у меня есть место, куда я могу уйти. Пока во рту чувствуется сладость, как сейчас, есть место, куда я могу уйти, и я сомневаюсь, что у меня возникнут проблемы с тем, чтобы взять тебя с собой, Анда. Потому что даже после двух порций гамбургера и двух стаканов вишневого «кулэйда» эта сладость оставалась во рту.

– Ну, если ты считаешь, что фильм тебе не помешает…

– Я что, готовлюсь к экзаменам? Смотри, конечно.

Аманда ретировалась в другую комнату.

– Будем надеяться, что видеомагнитофон работает. – Тоном она напоминала женщину, которая обнаружила на чердаке граммофон и стопку древних, на ацетатной основе, пластинок.

Лизи оглядела многочисленные ящики Большого Джумбо Думбо, подумала, что просматривать сейчас их содержимое – напрасный труд… и, вероятно, так оно и было. Почему-то она не сомневалась, что интересного здесь будет мало. И в ящиках, и в бюро, и даже на жестких дисках компьютеров. Нет, возможно, все это являло собой маленькую сокровищницу для безумных инкунков, коллекционеров и ученых, создававших себе репутацию в научном мире исследованиями литературного эквивалента отрезанной пуповины в узкоспециализированных журналах друг друга; честолюбивые, чрезмерно образованные придурки, которые полностью потеряли связь как с книгами, так и с настоящим чтением, и десятилетиями рылись не пойми в чем, напрочь забыв, что не все золото, что блестит. Стоящее из амбара уже вынесли. Все произведения Скотта Лэндона, которые радовали его постоянных читателей (летящих на самолете из Лос-Анджелеса в Сидней, сидящих в комнате ожидания больницы, коротающих время долгим дождливым летним днем, чередующих бестселлер недели с кроссвордом), уже опубликовали. «Секретная жемчужина», роман, появившийся на прилавках через месяц после его смерти, стал последним.

Нет, Лизи, прошептал голос, сначала она подумала, что Скотта, а потом (безумие какое-то) решила, что это голос старины Хэнка. И это действительно было безумием, потому в голове у нее прозвучал вовсе не мужской голос. Значит, голос доброго мамика, который иногда что-то ей нашептывал?

Я думаю, ты хотела, чтобы я тебе кое-что сказала. Насчет истории.

Нет, не доброго мамика (хотя желтый афган доброго мамика имел к этому некое отношение), а Аманды. Они сидели рядом на каменных скамьях, смотрели на парусник «Холлихокс», который всегда покачивался на якоре и никуда не уплывал. Лизи не осознавала, как похожи голоса и интонации ее матери и самой старшей сестры, пока не вспомнила о тех мгновениях на скамьях. И…