История Мариан
Шрифт:
– Как вы надеетесь обороняться против столь превосходящего оружия?
– Хорошо сделанный лук в умелой руке более точен, чем ружьё, и может поразить цель на большом расстоянии. Стрелу легче заменить и отыскать, чем пулю. Её полёт бесшумен. Какое оружие лучше для тех, кому нужно остаться незамеченным?
– Но ваши противники могут быть в бронежилетах, у вас нет такой защиты, - обеспокоенно добавил Роджер.
– Вы думаете, такой одежде под силу противостоять нашим лучникам? – спросил Румил. – Повесь тот, что сейчас на тебе, вон на ту мишень, - сказал он Дитеру, показывая на мишени, расставленные
Дитер удивлённо моргнул, потом молча расстегнул плотную фланелевую рубашку, под которой оказался бронежилет, и повесил его на уровне груди на ближайшей мишени. Мы с Сэнди переглянулись: никто из нас не заметил на Дитере такого снаряжения, хотя оно было довольно громоздким. Видимо, не у меня одной были тайны.
Мы отступили на приличное расстояние, с которого Халдир приказал одному из лучников стрелять. Первая стрела попала прямо в центр бронежилета, вторая – точно в горловину. Дитер подошёл, снял жилет и поднял его, чтобы все могли видеть. Первая стрела пробила его насквозь.
– Мифрил, - сухо прокомментировал Халдир.
– Но вас могут атаковать сотни, - возразила Эсмин.
– Хитрость может превзойти грубую силу. Везде есть слабые стороны, - настаивал он, показывая на шею и подмышку на жилете Дитера. – Не сражайся с оружием, сражайся с противником. В лесу одиночные действия, скрытность, быстрота, точность более эффективны, чем тяжёлое вооружение. В лесу преимущество на нашей стороне.
– Но на вас могут напасть с воздуха, и вы не сможете защититься, - сказал Дитер.
– Вот почему нас никогда не должны обнаружить, - сурово ответил Халдир и ушёл.
Вечером после ужина Линдир предложил каждому из моих сотоварищей переселиться из конюшен в дома к эльфийским семьям, которые оказались столь любезны и открыли свои двери Людям. Я останусь в своём талане. Надеюсь, Румил будет жить в талане Халдира, рядом с ним и Ванимэ.
Румил терпеливо ожидал меня, чтобы вернуться к конюшням.
– Откуда ты узнал, что я что-то прячу, Румил? И какое одолжение ты обещал Халдиру? – набросилась я на него.
– Я знаю, что ты принесла сюда не одну тайну, Мариан, - очень самодовольно прошептал он, пощекотав дыханием моё ухо. – Одну из них ты должна показать вечером Халдиру.
– Ты опять рылся в моих вещах! Ты не должен был так поступать. Ты обещал, что не будешь обыскивать наши рюкзаки.
– Я обещал, что не буду обыскивать рюкзаки других. Кстати, твою другую маленькую тайну я не попрошу открывать, пока ты не будешь готова. Но когда это случится, я заслуживаю право облизать ложку.
Я облегчённо выдохнула. Румил, кажется, озадачен моей реакцией.
– Сказала бы я, что тебе сделать с ложкой, - сердито пригрозила я в надежде сменить тему. Итак, он знал один из моих безобидных секретов, но я не до конца уверена относительно другого – того, который должна открыть Халдиру.
– Что касается одолжения, то это семейное дело, - сказал он, пропустив мимо ушей мои угрозы.
– Я – семья, - напомнила я, помахав кольцом на руке перед его лицом.
– Тогда это дело касается братьев, - увильнул он и получил в ответ испепеляющий взгляд (который никогда не помогал). Не помог и сейчас, хотя я умирала от любопытства.
– …касается
– О, я бы поспорила. В таком случае облизывать ложку будет Курулас. Он хотя бы поможет мне.
– И я тебе помогу.
– Поздно.
И я ушла к конюшням собирать вещи.
Я боялась ужина. Я откладывала каждый вопрос, связанный с содержимым моего рюкзака. Чем больше приближался ранний зимний вечер и этот ужин, тем больше я паниковала.
Румил понятия не имеет, что он натворил. По крайней мере, надеюсь, что не имеет.
========== Глава 29. Прятки. ==========
20 января (короткая заметка перед ужином).
Я так нервничаю, что пишу неразборчиво. Со мной происходят совершенно странные вещи, и я не знаю, что с этим делать. Плащ, который одолжила мне Ванимэ, пришёл в негодность. Я не могу отдать его в таком состоянии. Как ей это объяснить? Если не вернуть его – она подумает, что я жадная. Если скажу, что порвала – захочет посмотреть, нельзя ли его починить, и будет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить.
Ты, дневник, единственный, кому я могу довериться. Должна сказать, это очень односторонняя беседа.
Ни при каких обстоятельствах не возьму камень в Залу на всеобщее обозрение, даже если Румил о ней знает. Будет хаос. Конечно, он поймёт, если знает. Поэтому всё, что я могу сделать – молиться, что ему ничего не известно, и взять вместо него что-нибудь другое. Единственная вещь, не заслуживающая ложки и не виденная никем – прибор ночного видения. Если Румил шарился в моём рюкзаке до того, как там оказался камень, тогда это именно то, что он имел в виду. Хотя я не понимаю, в чём здесь проблема. В любом случае попробовать стоит.
Я положила прибор в сумку – Румил любит театральность – он будет для всех сюрпризом. Потом я подумала, что нужно проверить камень – просто чтобы убедиться, что он на месте. На этот раз я тщательно задёрнула тяжёлые шторы над альковом и повесила сверху меховое покрывало, которое принесла мне Аллиндэ на зиму: в пещерах было хорошо, но ночью прохладно. К счастью, всё это было достаточно плотным, чтобы не пропускать искрящийся свет камня. Достав корзину из шкафа, я наклонилась над ней, достала камень, завернула в плащ Ванимэ и увидела на дне корзины отверстие размером с теннисный мяч. Края его почернели. Не думая, я развернула свёрток. В материи также были дыры, будто её чем-то прожгли. Камень светился сквозь продырявленный плащ, как маяк. Я его быстро размотала и закрыла в шкафу, вытащила плащ и развернула его, чтобы осмотреть. Он весь был прожжён и полностью испорчен. Открыв шкаф, я снова обмотала камень плащом как только смогла и захлопнула двери. Неужели камень способен прожечь такие отверстия? Но как: на ощупь он был тёплым, а не горячим. Я снова открыла двери и вытащила корзину. Полка в шкафу почернела в том месте, где стояла корзина. Ужас! Прежде чем идти на ужин, я должна положить его во что-нибудь другое, не горящее, например, в металлическую коробку. Я ухожу её искать. Но сначала я хочу ещё раз взглянуть на камень, просто чтобы удостовериться, что мои глаза меня не обманывают.