История последних политических переворотов в государстве Великого Могола
Шрифт:
Голландцы имеют свою факторию в Агре, где они обыкновенно держат четыре-пять человек. Раньше они выгодно торговали здесь красным материалом, большими и маленькими зеркалами, простыми кружевами, кружевами из золота и серебра и разной мишурой, а также скупали анил или индиго, которые собирают в окрестностях Агры, в особенности же в Биане, на расстоянии двух дней пути от Агры. Туда они отправляются раз в год и имеют там свои собственные дома. Кроме того, они скупают всякие ткани, которые получают из Джелапура, а также Лакхнау, находящегося на расстоянии семи-восьми дней пути от Агры. Там у них тоже имеются свои дома, и они посылают туда раз в год нескольких факторов. Но в настоящее время они говорят, что эта торговля невыгодна либо потому, что ею занялись армяне, либо потому, что от Агры до Сурата так далеко, а еще и по той причине, что с их караванами постоянно случается какая-нибудь беда. Для того чтобы избежать плохих дорог и гор со стороны Гвалияра и Бурханпура (Брампура), им приходится избирать более далекий путь и ездить через Ахмадабад по территориям раджей. Однако я полагаю, что они не откажутся от своей фактории в Агре, как это сделали англичане, хотя бы уже потому, что они там выгодно продают свои бакалейные товары и имеют людей, близких ко двору, которые оберегают их интересы, что всегда выгодно, когда у них возникают затруднения в каких-нибудь факториях вследствие придирок губернаторов или других чиновников как в Бенгалии и Патне (Патоне), так и в Сурате и Ахмадабаде.
В заключение остановимся на двух замечательных мавзолеях, которые дают такое преимущество Агре по сравнению с Дели. Первый был построен по распоряжению Джахангира, желавшего почтить память своего отца Акбара. Второй мавзолей воздвиг Шах-Джахан в честь своей жены Мумтаз-Махал (Таже-Мегале), замечательной красавицы. Он был в нее так влюблен, что, как рассказывают, не обращал внимания на других женщин, пока она была жива, а когда она умерла, собирался покончить с собой. Я не буду здесь рассказывать Вам о мавзолее Акбара, ибо все то, что в нем есть красивого, в еще большей степени имеется в мавзолее Тадж-Махале (Таже-Мегале), который я попытаюсь Вам здесь описать.
Представьте себе, что при выходе из города Агры в восточном направлении вы попадаете на длинную, широкую вымощенную улицу, которая слегка поднимается вверх. С одной стороны идет высокая, длинная стена, за которой находится квадратный сад, значительно более обширный, чем наша Королевская площадь. С другой стороны тянется ряд новых домов с аркадами вроде тех, которыми застроены главные улицы Дели. После того как вы дойдете до середины стены, вы увидите по правую сторону, там, где находятся дома, большие, довольно красивые ворота, которые ведут в караван-сарай, а на противоположной стороне, там, где стена, вы увидите роскошный четырехугольный павильон, через который входят в сад между двумя бассейнами, обложенными тесаными камнями. Павильон этот больше в длину, чем в ширину, он сооружен из камня, напоминающего красный мрамор, но не отличающегося прочностью. Фасад, по-моему, значительно внушительнее и длиннее, чем фасад Сен-Луи на улице Сент-Антуан. Правда, здесь нет колонн, архитравов и карнизов, сделанных согласно правилам архитектуры, которые так строго соблюдаются в наших дворцах. Это здание своеобразно, но все же оно приятно своей причудливой формой и, по-моему, вполне заслуживало бы быть включенным в наши книги по архитектуре. Оно состоит почти исключительно из нагроможденных друг на друга аркад, галерей, расположенных самым разнообразным образом. Однако все это производит великолепное впечатление, — хорошо задумано и хорошо выполнено. Ничто не оскорбляет глаз, наоборот, все здесь радует, и нельзя оторвать взора от этого сооружения. В последний раз, когда я его видел, я пошел туда вместе с одним из наших французских купцов, который, так же как и я, не мог оторваться от этого зрелища. Я не решался высказать свое мнение, опасаясь, что у меня испортился вкус и что я уже смотрю глазами индийцев, но он как раз только что прибыл из Франции, и я был очень рад, услышав от него, что он никогда не видел в Европе ничего подобного по величию и смелости.
После того как вы делаете несколько шагов по павильону, для того чтобы пройти в сад, вы оказываетесь под высоким куполом, который наверху окружен галереями, а внизу имеет справа и слева два «дивана», или эстрады, возвышающиеся над землей на восемь или десять футов. Напротив ворот стоит большая, совершенно открытая аркада, через которую входят в аллею, разделяющую почти весь сад на две равные части.
Эта аллея идет террасой и так широка, что там могут проехать шесть карет рядом; она вымощена большими квадратными камнями и возвышается приблизительно на восемь футов над остальным садом. Вдоль аллеи проходит канал, обложенный тесаными камнями, и внутри канала на некотором расстоянии друг от друга бьют фонтаны.
Сделав по этой аллее двадцать пять или тридцать шагов, обернитесь, чтобы взглянуть на вход. Вы увидите другой фасад павильона, который, конечно, нельзя сравнить с фасадом, выходящим на улицу, но который все же великолепен, так он высок и по архитектуре похож на тот фасад. По обе стороны павильона, вдоль стены сада идет террасами длинная, глубокая галерея, поддерживаемая низкими колоннами, близко стоящими друг от друга. В эту галерею во время сезонных дождей пускают бедняков, которые три раза в неделю приходят получать милостыню из фонда, учрежденного на вечные времена Шах-Джаханом.
Если вы пойдете дальше по аллее, вы увидите издали большой купол, здесь и находится могила; отсюда направо и налево расходятся аллеи, по сторонам которых разбиты цветники.
В конце этой аллеи, за куполом, направо и налево видны два больших павильона, построенные из того же камня, которые поэтому кажутся, как и первый павильон, совершенно красными. Это большие квадратные здания, построенные террасами, с тремя открытыми аркадами; в глубине их видна стена сада. Под этими павильонами можно прогуливаться, словно это были бы высокие и широкие галереи.
Я не буду останавливать Вашего внимания на внутреннем украшении этих павильонов, потому что стены, потолок и пол здесь мало чем отличаются от того, что Вы увидите в другом здании, которое я Вам опишу. Но предварительно я обращу Ваше внимание на то, что между аллеей, о которой мы говорили, и этим зданием имеется довольно широкое пространство, которое я назвал бы бассейном-цветником, потому что отесанные камни с разнообразной отделкой, по которым приходится идти, заменяют здесь буксы наших цветников. С середины этого бассейна-цветника хорошо видна часть здания, где находится могила, с которой нам еще остается познакомиться.
Это большое помещение со сводами из белого мрамора; вышиной оно приблизительно с наш Валь-де-Грас в Париже; оно окружено целым рядом башенок, сделанных из такого же мрамора и спускающихся ступенями; четыре большие аркады поддерживают все сооружение. Три из них выходят наружу, а четвертая прикрыта стеной зала и имеет галерею, где муллы, приставленные к этому делу, непрерывно читают Коран в честь Мумтаз-Махал. В центре аркады украшены дощечками из белого мрамора, на которых сделаны надписи арабскими буквами из черного мрамора, что производит очень эффектное впечатление. Внутренняя, или вогнутая, часть свода, а также вся стена сверху донизу отделаны белым мрамором; все это сделано с большим вкусом и очень красиво. Всюду вы видите только яшму или нефрит, которыми отделана часовня великого герцога во Флоренции, или другие редкие и ценные камни, которые применены здесь самыми разнообразными способами вперемешку с мрамором, облицовывающим стены. Плиты белого и черного мрамора на потолке тоже чрезвычайно тонко и изящно отделаны этими камнями.
Под сводом находится небольшая комната, а в ней — могила. Я туда не входил, потому что ее открывают раз в год и с большой церемонией и, кроме того, туда не пускают христиан, как они говорят, из опасения осквернить святыню. Но из того, что мне рассказывали, я мог понять, что нельзя себе представить большего богатства и великолепия.
Теперь мне остается только обратить Ваше внимание на аллею, поднимающуюся террасой, шириной в двадцать — двадцать пять обыкновенных шагов, а вышиной еще больше. Аллея эта находится между сводчатым зданием и концом сада. Оттуда — вид на реку Джамну, протекающую внизу, и на большое пространство, покрытое садами, на часть города Агры, на крепость и на все эти красивые дома эмиров, построенные вдоль реки. Как я уже сказал, мне остается только обратить Ваше внимание на эту террасу, которая тянется почти вдоль всего сада с одной его стороны, и после этого предложить Вам судить самим, прав ли я, говоря, что мавзолей Тадж-Махал представляет собой нечто изумительное. Не знаю, может быть, у меня слишком индийский вкус, но мне кажется, что скорее этот мавзолей следовало бы причислить к чудесам мира, чем те бесформенные массы пирамид, которые мне надоедало смотреть в Египте, когда мне их показывали во второй раз; снаружи я не находил там ничего, кроме огромных каменных глыб, установленных ступенями одна над другой, а внутри, по-моему, было очень мало искусства и изобретательности.
ПИСЬМО ГОСПОДИНУ ШАПЛЕНУ
О суеверии, странных обычаях и вероучении индусов, или язычников, в Индостане [из коего видно, что нет мнений, настолько смешных и нелепых, чтобы они не могли взбрести в голову людям].
Милостивый государь!