Чтение онлайн

на главную

Жанры

История России в современной зарубежной науке, часть 3
Шрифт:

Но к этому времени «массы», как и их образ жизни, радикально переменились по сравнению с годами первых пятилеток. Соотношение между сельским и городским населением изменилось в пользу последнего, и доля горожан продолжала ускоренно нарастать. В Советском Союзе возникало современное «массовое общество»: городская цивилизация с общедоступной (благодаря СМИ) массовой культурой. Задача «радиофикации» была завершена к 1960 г., а телевидение стало общенациональным к 1970 г. Демографические показатели – более поздние браки, уменьшение количества детей в семье, высокий уровень разводов – также указывали на движение в направлении модерности и индивидуализации, пишет С. Ловелл. Модернизация по-советски означала еще и повышение образовательных стандартов, когда профессиональная подготовка становится условием карьерного роста. В результате средний класс профессионалов

в СССР вырос до беспрецедентных масштабов, и «массовая интеллигенция» – «прослойка» между рабочим классом и крестьянством – достигла к 1980-м годам 80 млн. человек. Ее ценности и образ жизни доминировали в советском обществе и культуре, причем социальный статус становится фактически наследственным (с. 91–92). Подобно советскому обществу в целом, представлявшему собой конгломерат групп и индивидов со своими личными интересами, КПСС также стала рыхлой и раздробленной, так что в 1991 г. путчисты не смогли получить поддержку элиты (с. 94).

Многонациональный Советский Союз, указывается в пятой главе, был создан в тот исторический момент, когда распадались империи и естественной политической формой было признано национальное государство. Так что важнейшей составляющей исторической миссии СССР стало достижение единства народов, проживающих на его территории, и преодоление национализма. При этом этническая принадлежность индивида всегда играла в Советском Союзе важную роль: по ней судили о людях. Характерно, что выдвижение на передний план национальности в быту имело место не только из-за освященных веками этнических предубеждений, но и благодаря политике правительства, которое постоянно напоминало людям об их национальной идентичности – что проявлялось, например, в наличии специальной графы общегражданского паспорта. В государстве, изначально поддерживавшем классовую теорию исторического прогресса, такая фиксация на национальности выглядела неожиданно, замечает С. Ловелл (с. 95–96).

Историки пока не пришли к единому мнению относительно того, был ли Советский Союз империей, и в частности потому, что сами большевики долгое время не знали, что делать с национализмом, о чем свидетельствовали долгие дебаты по национальному вопросу и о том, на каких основаниях должно быть организовано новое государство. В книге кратко прослеживается история создания СССР, во многом обусловленная острым характером борьбы за власть в годы Гражданской войны. Переходя к освещению принятой в 1920-е годы политики «коренизации», автор подчеркивает, что относительно плюралистическая позиция и Ленина, и Сталина по вопросу о праве наций на самоопределение позволила найти некий третий путь между двумя крайностями: пролетарским интернационализмом и европейским федерализмом, как он понимался в то время (с. 99).

Идея коренизации основывалась на марксистском видении исторического прогресса, согласно которому национализм представляет собой неизбежную стадию развития, которую должны пройти «отсталые» народы на пути к социализму. Именно поэтому территориальное деление проводилось на основе принципа национальности, причем к государственной деятельности были привлечены этнографы, создававшие многомиллионные нации «буквально из ничего», как это произошло в 1924 г. с Туркменией (с. 101).

В начале 1930-х годов возрастают противоречия между политикой коренизации и задачами государственного строительства, что привело к выдвижению идеи единого советского патриотизма «с довольно сильным русским оттенком». Было широко объявлено о том, что большевики являются наследниками России, что включало как ее статус великой державы, так и культуру. Новая политика шла рука об руку с репрессиями по этническому принципу. Первыми насилию подверглись украинские националисты во время показательного процесса 1930 г., а жесткая политика по отношению к Украине во время голода 1932–1933 гг. уничтожила всякие стремления к «украинизации» (с. 103).

Принцип примордиализма, лежавший в основе политики коренизации и подразумевавший, что нации базируются на общности языка, культуры и территории, при изменении политического курса привел к массовым арестам и депортациям целых народов. В 1935–1936 гг. репрессиям подверглись немцы, поляки и финны на западных границах, эстонцы, латыши и финны в Ленинградской области, затем очередь дошла до дальневосточных и южных рубежей. Во время Большого террора примерно четверть миллиона человек были расстреляны в рамках «национальных операций». В годы войны последовала новая волна этнических депортаций: сначала это были немцы, а в 1943–1944 гг. – народы, признанные виновными за сотрудничество с оккупантами. В конце 1940-х годов началась кампания против евреев, и только благодаря смерти Сталина, пишет С. Ловелл, она не превратилась в массовые репрессии (с. 103–104).

Решительный отказ от этнического насилия, реабилитация депортированных народов при Хрущёве, в том числе и сделанные им широкие жесты в сторону украинцев – в частности, передача им в 1954 г. Крыма (имевшая под собой, однако, вполне прагматические основания) – не свидетельствовали о радикальной смене курса в отношении национализма, начатого еще во времена политики «коренизации». Цель советской национальной политики оставалась прежней – создать условия для «отсталых» народов, но теперь лидеры начали говорить о «сближении», а не «слиянии» народов СССР и об управлении национализмом, а не его преодолении (с. 106).

Автор прослеживает процессы, происходившие в 1959– 1989 гг. в союзных республиках: «дерусификация» городов, куда двинулись представители коренных национальностей за образованием и жизненными благами; количественный рост республиканских образованных элит, обгоняющих по уровню образования проживавшее там русское население. Ловелл отмечает, что крупные города не стали «плавильными котлами», жители которых теряют связь со своей этничностью. Новое поколение образованных профессионалов, подготовленное в 1950–1960-х годах на Кавказе и в Средней Азии, не принимало русифицированную советскую идентичность. Армия также делала крайне мало для преодоления национальных различий, а, напротив, разными путями подчеркивала их.

Появились разные формы националистических притязаний и в широких массах: в Прибалтике, на Западной Украине, среди немцев и евреев, начавших перебираться на «историческую родину». Возникает и русский национализм, с немалой долей ксенофобии. Широко распространяется убеждение, что поддержка других республик Союза происходит за счет русских.

И все же, полагает С. Ловелл, подъем национальных чувств и притязаний не может считаться главной причиной падения СССР. Причины, скорее, заключаются в поведении московского руководства, которое в 1980-е годы резко поменяло правила игры. Именно в ответ на возникавшие проблемы происходит разворачивание национальных движений в республиках, причем конфликты разгорались не только между центром и периферией, но и между отдельными регионами, как это было в Нагорном Карабахе. Распад Союза продемонстрировал парадокс советского этнонационального эксперимента: государство большевиков явилось создателем, а не разрушителем наций, и процессы социальной и культурной модернизации сделали национальную принадлежность более значимой, чем класс (с. 115).

Последняя глава книги посвящена одной из неувядаемых тем – проблеме «Россия и Запад», которая в ХХ в. стала исключительно политизированной. Автор рассматривает эту тему преимущественно во внешнеполитическом ключе, отмечая, что большевиками с самого начала была проведена граница между «прогрессивным советским государством» и захватническими буржуазными державами, «которые только и ждут, чтобы оно оступилось» (с. 116).

В книге прослеживается история внешней политики молодого советского государства: Брестский мир 1918 г., установление дипломатических отношений с европейскими странами и США, развитие экономического сотрудничества с Западом в годы индустриализации, заключение пакта Молотова–Риббентропа в августе 1939 г. как попытка Сталина оттянуть начало войны, возникновение «большой тройки» – союза Сталина, Черчилля и Рузвельта в борьбе с фашизмом.

Начало «холодной войны», которая фактически была неизбежной, учитывая остроту геополитических противоречий и идеологические различия между двумя сверхдержавами, ознаменовалось вспышкой советского шовинизма, когда были запрещены браки с иностранцами, а «низкопоклонство перед Западом» стало считаться преступлением. В то же время вновь начала культивироваться западная массовая культура, что особенно было заметно в области кинематографа. Эта двойственность сохранялась и позднее, отмечает С. Ловелл. Как известно, на ХХ съезде Хрущёв провозгласил политику мирного сосуществования с Западом, активно встречался с лидерами мировых держав, однако была воздвигнута Берлинская стена, а затем Карибский кризис поставил мир на грань атомной войны (с. 130–131). Тем не менее расширялись контакты с иностранцами, был подписан ряд соглашений о культурном и научном обмене, открывались международные выставки, начал развиваться туризм.

Поделиться:
Популярные книги

Неудержимый. Книга XVIII

Боярский Андрей
18. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVIII

Я тебя верну

Вечная Ольга
2. Сага о подсолнухах
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.50
рейтинг книги
Я тебя верну

Мастер 2

Чащин Валерий
2. Мастер
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
попаданцы
технофэнтези
4.50
рейтинг книги
Мастер 2

Вперед в прошлое 6

Ратманов Денис
6. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 6

Долг

Кораблев Родион
7. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Долг

Барон устанавливает правила

Ренгач Евгений
6. Закон сильного
Старинная литература:
прочая старинная литература
5.00
рейтинг книги
Барон устанавливает правила

Толян и его команда

Иванов Дмитрий
6. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.17
рейтинг книги
Толян и его команда

На границе империй. Том 10. Часть 2

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 2

Новый Рал 5

Северный Лис
5. Рал!
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Новый Рал 5

Опер. Девочка на спор

Бигси Анна
5. Опасная работа
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Опер. Девочка на спор

Идеальный мир для Лекаря 3

Сапфир Олег
3. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 3

Курсант: Назад в СССР 7

Дамиров Рафаэль
7. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 7

Не ангел хранитель

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
6.60
рейтинг книги
Не ангел хранитель

Назад в СССР 5

Дамиров Рафаэль
5. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.64
рейтинг книги
Назад в СССР 5