История российского терроризма
Шрифт:
Эта мера была признана своевременной, когда через четыре месяца Кравчинский убил шефа жандармов Мезенцева.
Александр II решил отменить вердикт присяжных по делу Засулич. Но она, одетая крестьянкой, уже ехала в вагоне четвертого класса в Германию. Как водится, история с Засулич обросла всякими легендами. Говорили даже, что ей помогает брат царя великий князь Николай: он, дескать, дал ей денег, рыжий парик и отправил, переодетую барином, за границу.
Из Германии Засулич перебралась в Женеву. Там Плеханов, Аксельрод, Игнатов и Дейч создали первую марксистскую социал-демократическую группу, назвав ее «Освобождение труда». Как раньше впитывала Засулич слова Нечаева, так теперь она
Она стала быстро «заводиться». Говоря сначала, как все люди, Засулич повышала и повышала голос, словно собеседник глух или стоит в ста шагах. Наконец, она начинала просто кричать, маша при этом руками. Ее чаще одолевала хандра. Засулич часами ходила по комнате, ни с кем не разговаривая.
Хорошо о ней сказала Малиновская:
— Вере хотелось бы стрелять в Треповых каждый день, или по крайней мере раз в неделю. А так как этого нельзя, она и мучается.
Засулич была членом редколлегии газеты «Искра». После раскола РСДРП на II съезде присоединилась к меньшевикам. Во время мировой войны 1914 г. занимала оборонческую позицию, в 1917 г. была членом плехановской группы и противником октябрьского переворота.
Она — автор работ о Руссо и Вольтере, о терроре, очерков по истории I Интернационала.
Где бы Засулич ни жила, она повергала в изумление квартирных хозяек. Таких нерях они еще не встречали. Совершенно равнодушная к удобствам, она так, бывало, запускала свое жилье, что даже видавшие виды революционеры поражались.
Революция 1905 г. дала ей возможность вернуться в Россию.
М. Фроленко пишет о встрече с Засулич (в 1912 г), жившей в петербургском доме литераторов:
«Картина, которую я увидел, отворив дверь в ее комнату, сразу напомнила прошлое. Вера Ивановна с книгой в руке сидит за столом, заваленным всякой всячиной. На окнах, на другом столе лежат вещи, стоят чайники, тарелки с недоеденной пищей, немытые стаканы, в углу сложено не то грязное белье, не то хлам какой-то, кровать не убрана Словом, Вера Ивановна осталась верна себе».
Фроленко пытается как-то оправдать ее:
«В это время она имела какое-то дело с рабочими, и вот там-то были вся ее душа и сердце, а удобства, еда, питье — это скучная неприятная обязанность, навязанная нам природой, и она отбывала ее как тяжелую повинность».
Зимой 1918—1919 в комнате случился пожар. Засулич лишилась родного угла и любимого кота. 70-летняя, никому не нужная старуха сидела на ступеньках и плакала. Ее приютили жившие в том же дворе две сестры, но уже случилось воспаление легких, и первая русская террористка скончалась.
* * *
Политические покушения случались не только в столицах. Очень неспокойна была левая интеллигенция южной России.
Давайте познакомимся с несколькими террористами юга и с их практической работой.
Григорий Попко происходил из казачьей семьи. Отец умер от белой горячки, мальчик окончил бурсу, поступил в Ставропольскую семинарию. Позже ему удалось устроиться в Одесский университет на юридический факультет. Воодушевленный носящимися в воздухе революционными идеями, Попко сближается с пропагандистом Заславским, который наставляет его ехать в Петербург и отомстить за выпоротого Боголюбова. По дороге в Петебург Попко заезжает в Киев, где знакомится с Лизогубом и Осинским. Почему бы не организовать террористический кружок, думают они. В конце 1877 г. Попко приезжает в Петербург с замыслом убить Трепова, но уже прозвучал выстрел Засулич. Тогда он возвращается в Киев, и новообразованный кружок террористов решает для начала ликвидировать агента охранки рабочего Акима Никонова. Никонов сидел в пивной с друзьями, вместе вышли, и на улице
Далее южные террористы активизировались: совершено покушение на товарища прокурора Котляревского, убийство адъютанта киевского жандармского управления, устройство побега из Киевской тюрьмы террористов Стефановича и Дейча, проведена демонстрация после суда над террористом Ковальским.
Имя Дмитрия Лизогуба — одно из весьма заметных в истории русского терроризма. Он — сын богатого черниговского помещика, слывшего либералом. Воспитывал мальчика гувернер-француз, поборник евангелических идей равенства и братства. Юность Лизогуба прошла во Франции. Потом он поступил в Московский университет, увлекся учениями французских просветителей, сделался социалистом. Лизогуб, имея громадный доход от своих украинских имений, ограничил себя 150 рублями в год. Его обед состоял из четырех яиц и чая. За чердачную комнату он платил пять рублей.
Высшее зарубежное революционное начальство, конечно же, сразу попыталось вытянуть у него все деньги. Ему было поручено осуществлять связь между русскими и заграничными кружками.
Секретарь Ростовской городской управы Валериан Осинский, будущий известный большевик, появился в Киеве в 1877 г. По воспоминанию современника, «это был высокий, тонкий блондин, по виду лет 25-ти, казавшийся каким-то хрупким, почти женственным существом, с красивым лицом, живой и подвижный как ртуть. Осинский не удовлетворялся деятельностью своих петербургских товарищей, сводившейся исключительно к пропаганде, и искал для себя более захватывающего дела».
Кружок изготовил печать с надписью «Исполнительный комитет русской социал-революционной партии» со скрещивающимися посредине револьвером и кинжалом. Печать прикладывали к прокламациям. Никакого комитета, конечно, не было.
Решено было убить товарища прокурора Котляревского за то, что он вел следствие по делам террористов.
Они настигли Котляревского, когда тот возвращался откуда-то домой. Три раза выстрелили. Котляревский упал.
Террористы считали свое дело удавшимся, но оказалось, что они промахнулись. Котляревский остался жив.
Иначе случилось с жандармским ротмистром бароном Гейкингом. Вооруженный кинжалом и двумя револьверами, Попко настиг его в полночь на Крещатике и ударил кинжалом в поясницу. Гейкинг, крича, упал, а Попко побежал. Какой-то человек преградил ему путь, он в него выстрелил. Выбежали двое городовых, дворник. Попко опять стал стрелять, ранил двоих. Он побежал через только что разбитый парк и спрятался в канаве. Погоня его не заметила.
Пропагандист Стефанович, одевшись крестьянином, ходил по селам Киевской губернии и рассказывал, что его односельчане послали ходоком к царю. Дворяне якобы пытались не пустить его, но все же встреча состоялась: Стефанович рассказал царю о том, как плохо живет народ.
К Стефановичу примкнул Лев Дейч, тогда еще юноша, ставший в 18 лет социалистом, а при Советской власти — историком революционного движения, написавший немало книг. Меня особенно позабавила одна из них — «Роль евреев в русской революции».
Дейч, не зная, куда себя девать, поступил вольноопределяющимся в армию. Служивый из него был нерадивый, и, в конце концов, он попал под суд. Дейч бежал и, перейдя на нелегальное положение, занялся террором.
Стоит вспомнить Ивана Ковальского, всегда носившего за поясом кинжал с револьвером. Сын сельского священника, он был исключен за неуспеваемость из семинарии. Поступил в Одесский университет, откуда тоже был отчислен как замешанный в беспорядках. Его выслали, но он под чужой фамилией возвратился в Одессу. Ковальский заведовал тайной типографией.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
