История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
Шрифт:
Он родился в 1800 г. в родительском имении Мара Тамбовской
губернии (на юге Центральной России). Двенадцати лет он был отдан
в Пажеский корпус, аристократическое военное учебное заведение.
Вскоре он связался с дурной компанией и в результате был исключен
за воровство. По условиям исключения ему запрещалось поступление
в другое учебное заведение, и он не мог быть принят на
государственную службу. Ему пришлось пойти на военную службу
рядовым. Сначала
Тогда же он познакомился с Дельвигом, который его ободрил, помог
окончательно не пасть духом и ввел в литературные журналы.
В 1820 г. Баратынский был переведен в полк, стоявший в Финляндии:
там он провел шесть лет. Стихи, которые он там писал, упрочили его
литературную репутацию. Наконец в 1825 г. он получил офицерский
чин и в следующем году оставил службу и уехал в Москву. Он
женился, был счастлив в семейной жизни, но глубокая меланхолия
навсегда осталась основой его характера и его поэзии. За это время
он опубликовал несколько стихотворных сборников, высоко
оцененных лучшими критиками «партии поэтов», в том числе
Пушкиным и Киреевским; но публика встретила их холодно, а
молодые «плебеи»-журналисты (Надеждин) злобно высмеяли.
В 1843 г. Баратынский уехал из Москвы за границу. Зиму он провел в
Париже, где познакомился с французским литературным миром, а
весной отплыл на корабле из Марселя в Неаполь. Через несколько
недель он внезапно заболел и умер 29 июня 1844 года.
Поэтическое наследие Баратынского делится на две примерно
равные по объему, но неравные по достоинству части: стихотворные
повести и стихи. Первые никогда не были бы написаны, не подай
Пушкин примера, но они не подражание более крупному поэту, а
сознательная попытка написать по-другому. Первая – Эда– простая
история о том, как дочку финского крестьянина соблазнил гусарский
офицер, стоявший на квартире у ее отца, – сюжет, который уже в
двадцатые годы вышел из моды и напоминал о минувшем веке.
Трактуется он без риторики, которой поэт тщательно и сознательно
избегает, в реалистическом обыденном ключе, с легким привкусом
сентиментального пафоса, но без малейшего следа романтизма. Как и
все, что писал Баратынский, эта вещь написана таким изумительно
точным стилем, что рядом Пушкин кажется туманным. Описательные
места принадлежат к самым лучшим – суровая финская природа
всегда была особенно мила Баратынскому. И необыкновенно
привлекателен тонкий психологический портрет героини – чисто
психологически без сомнения стоящий выше всего, что до него было
создано
Вторая повесть в стихах Бал(1828) – романтичнее. Это история
самоубийства роковой и романтичной светской львицы, брошенной
любовником – ради кого? «Жеманная девчонка, со сладкой глупостью
в глазах, в кудрях мохнатых, как болонка, с улыбкой сонной на
устах» – излюбленный романтиками контраст темной и белокурой
красоты. Обстановка поэмы реалистична, но поползновения на юмор
неудачны. Баратынскому явно недоставало той естественной
непринужденности, без которой юмор так трудно выносить. Третья и
самая длинная повесть в стихах – Цыганка(1831). И стиль, и сюжет
напоминают Бал: только смуглая леди здесь цыганка, и вместо того
чтобы покончить с собой, она нечаянно убивает неверного
любовника, думая, что подает ему любовный напиток.
Лирическая поэзия Баратынского тоже распадается на две части,
почти равные по объему, но неравные по достоинству. В ранних
своих стихах он самый блистательный и характерный поэт двадцатых
годов. Они принадлежат к арзамасской поэтической школе. Главные
влияния, которые можно там разглядеть, – это молодой Пушкин,
французские поэты конца XVIII века (Парни, Мильвуа) и Батюшков.
С поздним периодом эти стихи сближает их предельно ясная и сухая
атмосфера – более сухая и ясная, чем где бы то ни было в русской
поэзии – и холодный металлический блеск и звучание стиха.
В английской поэзии подобный эффект можно встретить только у
Попа. Это легкие летучие пьесы в анакреонтической и горацианской
манере, некоторые из них – безусловные шедевры этого жанра;
любовные элегии, где нежное, но не индивидуализированное чувство
скрыто в оболочке блестящего остроумия; послания к друзьям, где
остроумия еще больше; элегии-размышления в стиле, напоминающем
(отдаленно) Грея. Из всех этих ранних стихотворений самое длинное
и, вероятно, самое лучшее – Пиры, где эпикурейское восхваление
радостей застолья мягко перемешивается с задумчивой меланхолией.
Эта меланхолическая основа постепенно нашла для себя более
оригинальные формы выражения и под конец преобразилась в
философский пессимизм зрелого Баратынского.
Творчество зрелого Баратынского (включающее все его стихи,
написанные после 1829 г.) показывает, что Баратынский – поэт
мысли, быть может, из всех поэтов «глупого девятнадцатого века»