История руссов. Держава Владимира Великого
Шрифт:
Кулаковский считал «Notitia» написанным в середине VIII века. Однако в 1820 году Бертье Делягард высказал мнение, что «Notitia», относится к периоду позже Х и даже XI веков. В 1927 году А. А. Васильев высказался за более позднее происхождение этого документа или даже за подделку его. Однако F. Dvornik в 1926 году высказался за то, что документ относится к эпохе иконоборчества.
В 1929 году В. Мошин привел настолько убедительные доказательства, что «Notitia» относится к VIII веку, что А. А. Васильев совершенно отказался от своих сомнений и в 1938 году присоединился к мнению В. Мошина. Таким образом, после некоторых колебаний и сомнений новейшие исследователи
Из документа вытекает, что в Тьмуторокани еще в VIII веке (а может быть, и значительно раньше!) уже существовало епископство, подчиненное Константинополю. А отсюда вывод, что по крайней мере за 100 лет до окружного послания Фотия в Тьмуторокани была община христиан, возглавляемая епископом, ставленником Константинополя.
А если это так, то в 867 году Фотий не имел никаких оснований обращаться к другим восточным патриархам с новостью столетней давности: и без него знали, что в Тьмуторокани живут христиане. Следовательно, не Тьмутороканская Русь (будь то славяне или скандинавы) нападала на Царьград и принимала христианство, а Киевская Русь, в летописи которой неудачное нападение руссов на Царьград нашло отражение не только на основании греческих, но и каких-то собственных источников.
Именно о ее обращении в христианство Фотий и извещал весь христианский мир, ибо это была важная новость, в особенности если принять во внимание жестокую полемику и борьбу между римским папой Николаем и патриархом Фотием.
В письме к Фотию папа Николай язвительно замечал, что Византия ничего не сделала в ответ на невероятные жестокости русских. В своем окружном послании Фотий парировал удар — он отвечал на упрек: зато мы их обратили в христианство. Удар для папы Николая был особенно чувствителен не только потому, что ему нечего было возразить на такой победоносный аргумент, но и потому, что значительные доходы от церкви руссов проплыли мимо его рта, т. е. случилось то же самое, что и с церковью в Болгарии.
В отношении же болгарской церкви борьба между Римом и Константинополем велась очень долго (веками) и окончилась поражением Рима: христианство пришло в Болгарию и на Русь из Царьграда и развивалось все время под его влиянием. Только впоследствии Риму удалось оттягать в католичество униатов Западной Украины.
Итак, нападение Киевской Руси на Царьград в 860 году подтверждено документом первостепенного качества — это личное послание патриарха и ученого к своим товарищам, равным его положению. Документ этот опять-таки не чисто приватное письмо, а официальное обращение, в котором все проверено, взвешено и высказано в самых точных и ясных выражениях.
Таким образом, если в своих «беседах» Фотий не договорил, о каких варварах идет речь, то в своем послании патриархам он ясно и точно назвал их Русью, и эта Русь была Киевской, ибо только с ней Византия была в сношениях в течение многих веков.
Перейдем теперь к интересным подробностям упомянутого послания. Фотий сообщает, что та Русь, которая нападала на Царьград, незадолго перед этим подчинила себе соседние племена. Действительно, мы находим в летописи указание, что Аскольд и Дир, заняв Киев еще до похода на Царьград, воевали с древлянами и угличами.
Спрашивается: является ли это сведение Фотия полученным «post factum», т. е. после нападения руссов, когда имя их было на устах у каждого и когда на свет всплыло все, что о них знали, или Фотий знал это и до нападения, но не упомянул в речах, ибо это вовсе не шло к теме бесед?
Последнее предположение более вероятно, ибо Византия не только зорко следила за тем, что происходило в лагере соседей, но и принимала в этом весьма деятельное участие, главным образом натравливая одних на других. Поэтому победа киевских славян над древлянами и угличами не могла пройти не замеченной, и именно такой высокопоставленной особой, бывшей все время у кормила правления и интересовавшейся северными соседями кроме того с целью введения у них христианства. Значит, нарастающая мощь Киевской Руси была известна в Византии, но ей пренебрегли, пока не обожглись.
Таким образом, и в этом беглом замечании заключается подтверждение того, что Фотий все время говорит о Киевской Руси, а не о скандинавах, и, конечно, не о Тьмутороканской Руси, которая никаких своих соседей не подчиняла.
Фотий далее говорит, что руссы уже не проявляют духа жестокости и воинственности, что они живут в мире с Византией и даже, приняв к себе «епископа и пастыря», с большим старанием выполняют обязанности христиан. Из этого следует, что к 867 году конфликт 860 года был совершенно исчерпан. Был ли заключен договор после нападения, либо все вернулось само собой к состоянию «status quo ante bellum», сказать трудно, вероятнее, что мирный договор был заключен. И об этом мы находим совершенно определенное указание (Theophanes contin. De Michaele Theophili filio, cap. 9, р. 196, ed. Bonn 1838), что русское посольство посетило Царьград, очевидно, оно и имело целью возобновить прежние мирные отношения.
В свете этого сообщения странным оказывается известие (Theophanes contin. De Basilio Macedone, cap. 97, p. 342, ed. 1838), что преемник Михаила III Василий Македонец посылал на Русь послов с богатыми дарами с целью склонить их вождей к миру. Это посольство приурочивалось приблизительно к 874 году. Трудно поверить, что с 860 и по 874 год, когда к тому же в Византии сменилась династия, на протяжении 14 лет не было никаких договоров, прекративших конфликт 860 года. Что договор был заключен, видно и из окружного послания Фотия, и из свидетельства греческой хроники (см. выше).
Спрашивается: какой же конфликт имел в виду Василий Македонец в 874 году? Очевидно, произошел около 874 года новый конфликт, и его-то Василий Македонец и собирался ликвидировать. В самом деле: мы знаем, что имена Аскольда и Дира приводит только русская летопись; мы знаем, что она приурочивает поход их к «лету 6374», и знаем, что поход Аскольда и Дира окончился неудачей. Под 6375 годом мы находим указание, что Аскольд и Дир вернулись в Киев «в мале дружине» и «бысть в Киеве плач велий…» (Никоновская летопись и другие).
До сих пор принимали, что имена Аскольда и Дира относятся к походу 860 года, но русская летопись определенно связывает их с походом 866 года. Далее имеется полная неувязка: поход 860 года был весьма удачен, поход 866 года был неудачен, ибо «в Киеве бысть плач велий».
Выходом из затруднения является предположение, что было два похода: 860 и 866 годов, иначе мы должны принять, что некоторые русские летописи лгут все с начала и до конца о походе Аскольда и Дира, т. е. выдумывают несуществовавшие события. Для этого, однако, нет достаточных оснований: русские летописи могли быть неточны, что-то исказить, переврать они в силу разных причин могли, но выдумывать исторические события — совершенно невероятно. Одно дело — включить в текст народную побасенку вроде предания о белгородском киселе или Яне Усмошвеце, вырвавшем рукой кусок кожи из тела живого быка, а другое дело — сообщить о неудачном походе.