История с приведениями

Страуб Питер

– Это все?
– спросил Питер, все еще глядя на пол.
– Все кончилось. Мы это сделали.

– Да, Питер, - ответил Рики.
– Все кончилось.

Дон стоял у окна, вглядываясь в темноту, где бушевала метель. Потом подошел к двум остальным и обнял их.

Глава 20

– Как вы себя чувствуете?
– спросил Дон.

– Он спрашивает!
– Рики приподнялся на подушках в своей палате в Бингемтонской больнице.
– Пневмония - это вам не шутка. Советую поберечься.

– Попытаюсь. Вы чуть не умерли. Хорошо, что как раз расчистили шоссе,

и "скорая" смогла проехать. Еще немного, и мне пришлось бы везти вашу жену во Францию.

– Не говори об этом Стелле. Она так хочет во Францию, что готова ехать даже с таким юнцом, как ты.

– Сколько вас еще здесь продержат?

– Две недели. Стелла так запугала всех сестер, что они заботятся обо мне по первому классу. Спасибо за цветы.

– Мне вас не хватает, - сказал Дон.
– И Питеру тоже.

– Да, - просто ответил Рики.

– Как странно. Я чувствую близость к вам с Питером больше, чем к кому бы то ни было со бремени Альмы Моубли.

– Я уже говорил тебе об этом. Клуб Чепухи умер - да здравствует Клуб Чепухи! Сирс однажды сказал, что хотел бы быть не таким старым. Сейчас я его понимаю. Я хотел бы видеть, как вырастет Питер, хотел бы помогать ему. Но я перепоручу это тебе.

– Мы сделает все, что сможем.

– Знаешь, я в той комнате совсем раскис.

– Я тоже.

– Слава Богу, что Питер не растерялся.

– Да. Но рысь все еще нужно застрелить.

– Обязательно, иначе она вернется опять. Мстить нашим детям. Мне не хочется так говорить, но боюсь, что это ваша работа.

– Похоже, что так. Ведь именно вы в конечном счете прикончили Грегори и Фенни. А Питер убил их благодетельницу. Надо же и мне что-то сделать.

– Незавидная работенка. Кстати, нож у тебя?

– Я подобрал его с пола.

– Это хорошо.

Знаешь, в той ужасной комнате я понял, почему твой дядя покончил с собой. Мы с Сирсом долго ломали над этим голову.

– Да. Я тоже это понял.

– Бедный Эдвард. Он вошел в спальню, ожидая в худшем случае застать свою актрису в постели с Фредди Робинсоном. А вместо этого она - как это сказать? Сбросила маску.

Рики выглядел усталым, и Дон встал, чтобы уйти. Он положил на столик перед кроватью пакет с апельсинами и несколько детективов.

– Дон.

– Что?

– Не надо нянчить меня. Лучше застрели рысь.

Глава 21

Через три недели, когда Рики наконец выписали из больницы, снегопад прекратился, и Милберн начал понемногу возвращаться к жизни. Магазины заполнились покупателями; в одном из них Рода Флэглер подошла к Битси Андервуд, покраснев, как ребенок, и принялась извиняться. "Ах, эти жуткие дни, - вздохнула Битси.
– Я бы могла тебя убить, если бы ты первой ухватила эту тыкву".

Открылись школы; бизнесмены и банкиры вернулись к работе, разбирая бумажный хаос, накопившийся на их столах; на улицах снова появились пешеходы. Анни и Энни, официантки Хэмфри, погоревали о Льюисе и вышли замуж за тех, с кем они жили. Если у них родились мальчики, они наверняка назвали их Льюисами.

Некоторые все же

разорились - ведь налоги с вас берут даже когда ваш бизнес похоронен под снегом. Леота Маллиген пыталась вести дело сама, но в итоге продала кинотеатр и вышла замуж за брата Кларка, который был не таким мечтателем, но зато любил ее кухню. Рики Готорн закрыл свою контору, но один молодой юрист купил у него помещение и название, взял обратно Флоренс Куэст, и контора Рики и Сирса превратилась в контору "Готорн-Джеймс-Уиттэкер". "Жаль, что его фамилия не По", - сказал Рики, но Стелла не поняла этой шутки.

Дон все это время ждал. С Рики и Стеллой они говорили о Европе, с Питером - о Корнелле, о прочитанных книгах, об отце юноши, который понемногу привыкал к жизни без Кристины. Пару раз Дон и Рики ходили на кладбище и клали цветы на множество новых могил, появившихся там после похорон Джона Джеффри. В одном ряду лежали Льюис, Сирс, Кларк Маллиген, Фредди Робинсон, Харлан Баутц, Пенни Дрэгер, Джим Харди. Кристина Берне была похоронена в другом месте, рядом с отцом. Семью Элмера Скэйлса похоронили на их участке, купленном еще дедом Элмера, где их охранял каменный ангел.

– Рыси еще не видно, - сказал как-то Рики на обратном пути.

Но они знали, что это будет не рысь, и что она может появиться через месяцы или даже годы.

Дон читал, смотрел телевизор, ходил в гости к Рики и Стелле, обнаружил, что не может больше писать, и ждал, ждал.

Однажды он проснулся среди ночи и обнаружил, что плачет.

В середине марта почтовый грузовик доставил в город заказ из компании кинопроката в Нью-Йорке. Это была копия "Китайской жемчужины".

Дон наладил дядин проектор, включил его и увидел, что руки его так дрожат, что он не может зажечь сигарету.

Он боялся, что у Евы Галли в ее единственном фильме будет лицо Анны Моубли.

Он прослушал запись: фильм был включен в серию "Классика немого экрана" и сопровождался комментарием.

– Одной из величайших звезд немого кино был Ричард Бартелмесс, - сказал скучный голос комментатора, и на экране появился герой, идущий по улицам Сингапура. Его окружали голливудские японцы, одетые по-малайски и призванные изображать китайцев. Комментатор тем временем описал карьеру Бартелмесса и кратко изложил сюжет фильма - похищенная жемчужина, завещание, таинственное убийство. Бартелмесс приехал в Сингапур, чтобы разыскать подлинного убийцу и защитить своего друга от ложного обвинения.

Дон выключил звук и стал смотреть; он боялся, что Еву Галли могли вырезать. На экране появился бар с проститутками; Ева Галли могла играть любую из них. Качество пленки оставляло желать лучшего, и он думал, что вообще не узнает ее.

Но тут он похолодел. Из двери бара появилась невысокая большеглазая девушка, спокойно смотрящая в камеру. Он поспешно включил звук.

– Самая роковая женщина Сингапура.

Посмотрим, одолеет ли она нашего героя?
– она подошла к Бартелмессу и потрепала его по щеке. Потом уселась к нему на колени, но Бартелмесс скинул ее на пол.
– Нет, он ей не по зубам!