История с приведениями
Шрифт:
– Я и не знал, что вы держите овец, - сказал Хардести.
– Только четырех!
– крикнул Элмер.
– И теперь их нет! Кто-то их убил. Я оставил их на память. У отца их было сотни две, но сейчас у меня не хватает денег. Они нравились детям, вот и все.
Рики смотрел на мертвых животных: они лежали с остекленевшими глазами, с запорошенной снегом шерстью.
– А кто их убил?
– спросил он.
– Да! Вот это вопрос! Вы здесь, вот вы мне это и скажите!
Хардести, склонившийся над телом овцы, с недоумением посмотрел на
– Вы хотите сказать, что не знаете, не умерли ли они своей смертью?
– Да знаю! Знаю!
– Элмер драматически воздел руки к небу.
– Откуда?
– А отчего бы они умерли сами? И к тому же все сразу? От сердечного приступа?
К ним наконец подоспел Сирс.
– Четыре мертвых овцы, - заметил он.
– Вы хотите открыть иск?
– Да, черт возьми! Я хочу, чтобы вы нашли этого негодяя и вымотали из него всю душу.
– Но кто это может быть?
– Не знаю. Но...
– Что?
– насторожился Хардести.
– Я скажу вам дома, шериф. А пока осмотрите тут все и запишите.
– Тут вам нужен ветеринар, а не я, - Хардести поднял голову животного. Ага.
– Что?
Вместо ответа Хардести перебрался к другой овце и ощупал ее горло.
– Посмотрите сами, - сказал он, поднимая голову овцы.
– О, Боже, - сказал Элмер; оба юриста молчали.
Рики смотрел на открывшуюся рану: широкий темный рот, длинный разрез на шее.
– Чистая работа, - заметил Хардести.
– Ладно, Элмер. Пойдемте в дом и вы изложите ваши подозрения, - он вытер пальцы о снег.
– О Боже, - повторил Элмер.
– Им перерезали горло? Всем моим овцам?
Хардести быстро осмотрел остальных овец.
– Всем.
Рики посмотрел на Сирса, потом отвернулся.
– Я ему башку оторву, кто это сделал!
– завопил Элмер.
– Я так и знал, что что-нибудь случится! Знал! Черт!
Хардести теперь смотрел в пустое поле.
– Вы говорите, что только подошли сюда и сразу пошли назад?
– Ага.
– А откуда вы узнали, что что-то случилось?
– Я увидел их утром из окна. Я всегда умываюсь у окна и вижу этих тварей. Понимаете?
– он указал на дом: там блестело стекло в окне кухни. Они тут кормятся.., кормились. Просто ходили весь день. А зимой я их запирал в сарай. Ну вот, я только выглянул и сразу увидел, что что-то не так. Я оделся и выскочил наружу. Когда понял, что случилось, сразу позвонил вам. Я хочу, чтобы вы нашли и арестовали того, кто это сделал.
– Там же нет ничьих следов, кроме ваших, - напомнил Хардести, подкручивая усы.
– Я знаю. Он их замел.
– Может быть. Но снег чистый.
О Боже она движется она же мертвая она не может.
– И еще, - сказал Рики, прерывая молчание и борясь с призрачным голосом в своем мозгу.
– Здесь нет крови.
Какое-то время все четверо смотрели на овцу и на незапятнанный снег.
– Ну что, пойдемте?
– с надеждой спросил Сирс.
Элмер все еще смотрел на снег. Сирс пошел назад, и остальные вскоре последовали за ним.
– Ладно, дети, а ну кыш из кухни! Идите наверх, - крикнул Скэйлс, когда они вошли в дом и скинули пальто.
– Нужно поговорить без свидетелей, - он замахал руками на детей, столпившихся у двери, чтобы посмотреть на пистолет Уолта Хардести.
– Сара! Митчелл! А ну наверх!
Они прошли на кухню, где увидели маленькую женщину, такую же худую, как Элмер.
– Мистер Джеймс, мистер Готорн, хотите кофе?
– Если можно, тряпку, миссис Скэйлс, - откликнулся Сирс, - а потом уж кофе.
– Тряпку...
– Вытереть туфли. Мистеру Готорну, по-моему, тоже это нужно.
Миссис Скэйлс поглядела на их туфли.
– О, Господи! Позвольте я помогу вам.
Она достала из шкафа бумажное полотенце и наклонилась с ним к ногам Сирса.
– Нет-нет, не надо, - Сирс взял у нее полотенце.
Только Рики знал, как он смущен.
– Мистер Готорн, - женщина, слегка обескураженная его холодностью, повернулась к Рики.
– Да, спасибо, - он оторвал себе кусок полотенца.
– Им перерезали горло, - сказал Элмер.
– Что я тебе говорил? Какой-то ненормальный. И...
– он повысил голос, - ненормальный, который может летать, потому что он не оставил следов.
– Скажи им, - сказала жена. Элмер в упор посмотрел на нее, и она заспешила к плите.
– Что сказать?
– спросил Хардести. Без ковбойского) костюма он вернулся к своему истинному возрасту - 3a пятьдесят. Он стал пить еще больше, подумал Рики, глядя на вены, вздувшиеся на лбу шерифа. На самом деле, несмотря на воинственную внешность - ястребиный нос и холодные голубые глаза, - Уолт Хардести был слишком ленив, чтобы быть хорошим служителем закона. Характерно, что ему пришлось напомнить, чтобы он проверил всех овец. И Элмер был прав ему следовало иметь с собой блокнот.
Теперь фермер встревожился не на шутку: жилы на его шее напряглись, уши покраснели еще больше.
– Черт, я ведь видел его!
Он оглядел их с приоткрытым ртом.
– Его, - повторила сзади жена в унисон.
– Эй, женщина!
– Скэйлс стукнул кулаком по столу.
– Давай скорее кофе и прекрати перебивать!
– Он опять повернулся к ним.
– Он был громадный! И глядел на меня! Жуть!
– он вскинул руки.
– Стоял и таращился!
– Вы его узнали?
– спросил Хардести.
– Я не так хорошо его видел. А сейчас я расскажу, как все это было, - он зашагал по кухне, не в силах сдержаться, и Рики опять подумал, что "наш Вергилий" пишет стихи только потому, что боится, как бы его не сочли неспособным к этому.
– Я был здесь ночью, поздно. Не мог уснуть.
– Не мог, - эхом повторила его жена.
Сверху донеслись звуки ударов и визг.
– Эй, погоди с кофеи утихомирь их там!
– велел Скэйлс. Он подождал, пока она вышла. Вскоре к какофонии наверху присоединился еще один голос, потом все смолкло.