История с приведениями

Страуб Питер

– Клуб Чепухи.

– Думаю, да.

– Ну что ж, - она присела и принялась стаскивать через голову ночную рубашку, - и что же вы думаете делать с этим, старые болваны?

Рубашка была снята, и Стелла подняла руки, стягивая волосы. Двое детей оттянули ей груди и сделали соски большими и темными, но в целом тело Стеллы постарело немногим больше, чем ее лицо.

– Мы не знаем, - признался он.

– А я знаю, - сказала она и легла на постель, раскинув руки. Если Рики и жалел когда-нибудь, что не остался холостяком,

как Сирс, то уж никак не в это утро.

– Старый развратник, - сказала Стелла, когда они закончили.
– Надо было давно сказать мне. Но нет, ты слишком гордый, чтобы обратиться за помощью к жене.

– Неправда.

– Да? Или лучше волочиться за девочками, как твой Льюис?

– Льюис не волочится за девочками.

– Ну за девочками двадцати лет.

– Я не такой.

– Это точно. Ты бы скорее жил, как твой компаньон Сирс, - она откинула простыни и встала.
– Пойду помоюсь, - она надолго ушла в ванную и вернулась в белом мохнатом халате, с торжественным видом Кассандры.

– Я скажу тебе, что надо делать. Позвони Сирсу прямо сейчас и расскажи ему этот сон. Он твой друг, но, насколько я вас знаю, вы можете видеться неделями и не поговорить ни о чем личном. Это ужасно. О чем вы с ним говорите?

– О чем? Ну о юриспруденции.

– А, о юриспруденции, - протянула Стелла.

– Газет еще нет, - сообщил Рики.
– Я сходил посмотреть.

– Конечно, нет, - Стелла повесила полотенце на кровать и направилась в гардероб.
– Который сейчас час, по-твоему?

– А который? Мои часы на столе.

– Около семи.

– Семи?
– Обычно они не вставали раньше восьми, а на работу Рики шел только в полдесятого. Хотя ни он, ни Сирс не хотели сознаться в этом, работы становилось все меньше. Старые клиенты один за другим терялись, а новые приходили со всякой чепухой вроде налоговых вопросов, поэтому они могли спокойно сидеть дома два дня из семи. А на работе Рики успел перечитать второй роман Дональда Вандерли, пытаясь представить себе автора в Милберне.

– Ты разбудил меня своими воплями, - напомнила Стелла из гардероба.
– Тебя хотел съесть какой-то монстр.

– Да. Я еще удивился, что на улице так темно.

– Не увиливай, - через минуту-две Стелла, уже одетая, вышла из гардероба и присела на кровать.
– Когда человек так вопит во сне, нужно серьезно с этим разобраться. Я знаю, что к доктору тебя не загонишь...

– По крайней мере, к психиатру. Мозги у меня в порядке.

– Я ничего не говорю, но Сирсу ты должен об этом рассказать. Не могу видеть, как ты мучаешься, - с этими словами она сошла вниз.

Рики остался лежать, размышляя. Как он и сказал Стелле, это был худший из всех его кошмаров. Не хотелось даже думать о нем - и не хотелось отпускать Стеллу. Но детали сна вспоминались удивительно ярко. Он вспомнил мертвые лица своих друзей, в то же время живых; в этом

было что-то порочное, и эта порочность поразила его не меньше ужаса происходящего. Может, Стелла и права. Нужно позвонить Сирсу. Он снял трубку, еще не зная, что будет говорить. Сирс подошел к телефону.

– Алло, это Рики.

В это утро все почему-то демонстрировали несвойственные им черты характера.

– Рики, слава Богу, - сказал Сирс.
– Я только что хотел тебе звонить. Можешь сейчас собраться и заехать за мной?

– Минут через пятнадцать. Но что случилось?
– Тут он вспомнил сон.
– Что, кто-нибудь умер?

– А почему ты спрашиваешь?
– голос Сирса напрягся.

– Неважно. Потом объясню. Мы едем не в офис?

– Нет. Мне позвонил сейчас наш Вергилий. Он хочет нас немедленно видеть.

– Элмер хочет нас видеть? А что случилось?

– Наверное, что-нибудь сверхъестественное. Я тебя жду.

Глава 5

Пока Рики умывался, Льюис Бенедикт совершал свою обычную пробежку по лесной тропинке. Он каждое утро перед завтраком пробегал две мили. Иногда в это время какая-нибудь юная леди, проведшая с ним ночь, готовила ему завтрак, но сегодня, как всегда после вечеров в Клубе Чепухи, никаких леди не было, и Льюис бежал чуть быстрее, чем обычно. В эту ночь ему приснился самый страшный в его жизни сон, картины которого все еще стояли у него перед глазами. Другой бы напился или попытался описать сон в дневнике - Льюис же в своем синем спортивном костюме и кроссовках "Адидас" бежал по лесу, надеясь изгнать память об этом кошмару.

Льюис приобрел этот лес и луг вместе с каменным домом, почти не торгуясь. Дом, больше похожий на крепость, выстроил в начале века богатый фермер, поклонник романов Вальтера Скотта. Льюис не знал этого, но годы жизни в отеле заставили его тосковать по большому дому со множеством комнат. Когда он продал отель, денег после уплаты налогов как раз хватило, чтобы купить единственный дом в окрестностях Милберна, который его удовлетворял. Не всем его гостьям нравились дубовые панели, ружья и шпаги по стенам (Стелла Готорн, проведшая в доме Льюиса три довольно бурных дня, сказала, что никогда еще не занималась любовью в арсенале). Луг он почти сразу продал, но лес оставил.

Во время пробежек он каждый раз замечал что-нибудь новое и интересное: то подснежники в ложбинке за ручьем, то незнакомую красногрудую птицу размером с кошку. Но сейчас он ни на что не смотрел, просто бежал, изо всех сил желая, чтобы не случилось того, что должно случиться. Может, этот молодой Вандерли расставит все по местам: судя по его книге, у него немало опыта в таких делах. Может, Джон прав, и племянник Эдварда сможет хотя бы объяснить, что с ними происходит. Это не могло быть чувство вины. Происшествие с Евой Галли случилось так давно, с другими людьми и в другой стране. Даже лес с тех пор вырос новый.