История с продолжением
Шрифт:
– У меня… Голова… что-то сильно кружится… – язык у Лина заплетался, он едва стоял на ногах, его вело.
– Ты, наверное, слишком много курил, – посочувствовала Валентина, – пойдём, я тебя на воздух выведу, может, полегчает…
Валентина твердо взяла Лина за локоть и повела вон из здания. На улице они сели на крашенную деревянную лавочку, стоявшую у залитой утренним весенним солнцем стены. Лин устало привалился к Валентининому плечу и прикрыл глаза.
– Ну что, рыжий? – ласково спросила она, – Получше?
– Да… Валентина Николаевна, он ведь в сознание
– Приляг, Лин… Вот, молодец. Голову ко мне на колени положи… вот так… а ноги – на лавочку… Тебе хоть немножко нужно поспать. На улице тепло. Вот и посидим с тобой на солнышке, погреемся. Спи, Лин… Сейчас кто-нибудь из мужиков придет и поможет мне отнести тебя спать дальше. И не надо пугаться, из худшего выбирались. Всё будет хорошо. Спи, милый. Спи…
Спустя полчаса из дверей предприятия вышел Коля. Валентина окликнула его.
– Чего это у вас тут твориться? – поинтересовался тот, подходя.
– Да, понимаешь, рыжего снотворным накормили, и его угораздило заснуть в неподходящем месте, – объяснила Валентина, – может, его в дежурку перенести? А то у меня уже ноги затекли, у него башка-то тяжелая.
– Вам помочь, что ли?
– Да. И предупреди остальных, чтобы не трогали его до вечера, – попросила Валентина – Лады. Ну, потащили.
Лина скоренько отнесли в дежурку, Валентина устроила его на раскладушке и пошла узнавать, как дела.
– Наметился некий прогресс, мы не успели вам рассказать, – сообщила одна из дежурных медсестёр, – оживает потихоньку. И температура повыше, и давление получше. Вы проходите, вы же его два дня не видели.
– Только один день, – поправила Валентина и подошла к кровати. Она с облегчением отметила, что трепанация была сделана не полная, в черепе лишь пропилили круглое отверстие на месте входа пули. По правде сказать, ей претила мысль о том, что она может увидеть. Пятый, конечно, выглядел плохо, но всё же лучше, чем она ожидала. Кровать, на которой он лежал, отодвинули от стены, обеспечивая наилучший к ней доступ, аппараты передвинули поближе к изголовью. Его так и не одели, но это было и не нужно – в комнате было тепло, работал обогреватель. Валентина придвинула стул поближе к кровати и села рядом с Пятым.
– Ну как он? – спросила она. – В себя не приходил?
– А он и сейчас в сознание. Пятый, ты здесь? – спросила медсестра. – Эй, дорогой!… Сейчас, погодите. Он глаза открывает, иногда. Правда, думает перед этим долго… Ну вот, я же говорила… Только, по-моему, совсем ничего не понимает.
Пятый и впрямь открыл глаза. Валентина осторожно взяла его за руку, отметив про себя с радостью, что рука стала тёплой.
– А вот мы сейчас проверим, – проговорила она, – Пятый, если ты меня слышишь, попытайся сжать мою руку.
Она осторожно подвела свою ладонь под его пальцы и повторила:
– Ну хоть немного сожми.
Его пальцы слабо дрогнули, кисть на секунду напряглась.
– Молодец, – похвалила Валентина, – теперь
Пальцы снова слегка сжали её руку.
– Ты помнишь, как тебя зовут?
Пожатие.
– Ты узнал меня?
Пожатие.
– Что с тобой произошло, можешь вспомнить?
Рука осталась лежать неподвижно.
– Посттравматическая амнезия, – сказал подошедший врач, – может, потом и вспомнит…
– У тебя болит что-нибудь?
Пожатие, причем более сильное, чем предыдущие.
– Голова? – Валентина специально прошлась по всем его ранам, чтобы удостовериться – действительно ли он понимал. На вопрос, болят ли ноги, Пятый ответил отрицательно.
– Пятый, – обратился к нему врач, – ты нас видишь?
Валентина ожидала пожатия, но его почему-то не последовало. Она переспросила:
– Видишь? – пожатия снова не было. – Не видишь?
Рука сжалась.
– Это, вероятно, вследствие отёка, – констатировал врач, – отёк спадёт и зрение вернётся. Не стоит переживать. Только нужно быть поосторожней на язык, мы ведь и не думали, что он понимает…
Пятый вдруг снова сжал Валентине пальцы.
– Что, милый? – спросила она, – Ты что-то хочешь?
Пожатие.
– Пить? – догадалась Валентина. Она поглядела на врача, но тот отрицательно покачал головой.
– Пока нельзя. Он же дышать сам не может. Так что пусть потерпит, хоть до вечера. Часиков в десять попробуем.
– А почему так поздно? – спросила Валентина.
– Трубку будем менять. И повязки. Кстати, можно вас на пару минут? Хотел кое-что спросить…
Они вышли в коридор. Врач отвёл Валентину подальше от двери и только тогда сказал:
– Это всё, конечно, хорошо, но всё же я бы пока воздержался от положительных прогнозов.
– Почему? – удивилась Валентина. – По-моему, всё очень ничего. Я думала, ему хуже…
– Ему и есть хуже, – сказал врач, – это улучшение, скорее всего, временное. Во-первых, заживление идёт медленно. Обычно на этих сроках картина другая. Во-вторых, проблемы с дыханием. В-третьих, в таких случаях никогда ничего нельзя сказать наверняка. Что угодно происходило – и тромбы, и заражения, и развитие отёка вместо его спада… Так что пока всё висит на волоске и я хотел бы заранее подготовить вас к худшему. В девяноста девяти процентах случаев из ста такие больные погибали.
– Вы просто мало знаете Пятого. Не думаю, чтобы вы были правы. Он гораздо крепче, чем может показаться. И я уверенна, что всё будет хорошо. Вполне можно дать ему воды вечерком. Кстати, вскипятить же надо заранее, чтобы остыть успела… И Лину чаю бы тоже дать, он не откажется…
– Зачем кипятить? Вы же ещё не видели, каких продуктов они для него прислали! Целая коробка. И минералка импортная, и питание детское, протертое, гэдээровское, и ещё тридцать три удовольствия. Только пока всё это не нужно было. Я как увидел – так сразу подумал: они же весь арсенал продуктов из “Берёзки” приволокли, хороша кормёжка…