История с продолжением
Шрифт:
– Теперь понадобиться, – заверила Валентина. Ей самой хотелось в это верить, очень хотелось.
– И что он за птица такая? – удивился врач. – Вообще странно. Вначале в человека палят из пистолета, а потом вызывают кучу докторов, и начинают спасать… Раз он нужен живым, зачем же было так калечить?
– Это просто недоразумение, – сказала Валентина, – ошибка. А кто он такой? Да я и сама не знаю. Я же просто фельдшер, у меня совсем другая работа. Меня попросили иногда присматривать за ними, сообщать о самочувствии. А так… медпункт-то для надсмотрщиков, я тут больше при них… зарплата тут очень хорошая, и квартиру дали трёхкомнатную, и
– Дай-то Бог, – врач покачал головой, – это была бы большая победа – вытянуть такого больного. Вы не поверите, когда нам его буквально впихнули в руки, я ошалел. Он же агонизировал, кожа серая, изо рта пена, не дышал. Я думал – так и умрёт у меня на руках. В моей практике с пулевыми ранениями и ушибами мозга дел как-то иметь не приходится. Наши аппаратчики всё больше геморроем страдают.
– Я с ним была до того времени, как вы приехали. И думала примерно о том же. Когда ещё и помочь нечем… Кстати, а кто ему губу-то поранил?
– Я. – честно признался врач. – Очень спешил, надо сказать. У меня камень с души свалился, когда мы его подключили… Я всё ждал, что сердце встанет. Он молодец, не подвёл нас…
– Только не везёт ему. Ладно, пойдёмте, может там ещё чего надо.
Валентина оказалась права. На пороге их встретила медсестра.
– Вы его разволновали, – пожаловалась она, – вот теперь идите и сами разбирайтесь, что ему нужно…
Валентина снова подсела к Пятому.
– Ну что, милый? – спросила она ласково, осторожно поправляя ему волосы. – Ты, небось, про Лина хочешь узнать? Так я его спать отправила, он трое суток сидел с тобой…
Пятый сжал ей пальцы, но на этот раз очень слабо, видимо устал. Валентина взяла его руку в свои и сидела с ним, пока он не заснул.
Вечер наступил незаметно. Валентина несколько раз за день ходила смотреть, как там Лин, потом приезжали какие-то люди из управления проектом, задавали вопросы Валентине, требовали разбудить Лина, но в результате уехали они ни с чем – Валентина отвечала очень сдержанно, а измученный Лин так и не проснулся, не смотря на все уговоры. Часам к девяти Валентина вернулась в медпункт.
– Можно начинать, – врач уже мыл руки, – пока он в сознание… У нас будет что-то около минуты на то, чтобы дать ему попить. Поможете? А то у нас не очень поучается с ним говорить.
– Конечно, – отозвалась Валентина. Она тоже вымыла руки, надела халат и подошла к кровати. – Я буду держать его за руку, как в прошлый раз, он мне сам даст знать, когда станет невмоготу без аппарата… Слышал, Пятый? Понял, что нужно сделать? Как станет плохо – сжимай руку. Мы сразу всё поймём.
– Давайте-ка изголовье поднимем. А то как бы не поперхнулся. – Врач перевёл какой-то рычаг и изголовье кровати приподнялось. – Так-то лучше. Вода и трубка готовы?
– Да, – отозвалась медсестра.
– Начинаем.
Врач ловко вынул трубку из горла Пятого, затем взял из рук медсестры поильник и поднёс его Пятому ко рту.
– Ну давай, дорогой, пей, раз уж просил… молодец, глотай ещё… Всё, хватит, может рвота начаться… Валентина Николаевна, как там?
Валентина не ответила. Рука Пятого вдруг сжалась до судороги, а затем медленно расслабилась. Валентина перевела взгляд на его лицо
– Он сознание теряет.
Врач протянул поильник Валентине, быстро взял из лотка новую трубку.
– Валентина Николаевна, в стороночку… Давайте расширитель… Всё, ввожу… Аппарат готов?
– Готов.
– Добавьте влажность, – приказал он. – Сейчас, дружок. Сейчас станет легче.
Врач перевёл кровать в прежнее положение, немного запрокинул Пятому голову и зафиксировал её. Грудная клетка того ритмично поднималась и опадала, аппарат уже работал. Вскоре веки его вздрогнули – он начал приходить в себя.
– Вот… молодец, – хвалил его хирург, – умница… и не закашлялся, и водички выпил… Кто-нибудь, стетоскоп мне дайте, я послушаю… нормально… И предупредил вовремя… сустаген можно будет денька через два поставить, коли так дела пойдут…
…На следующий день произошло резкое ухудшение – опытный врач оказался прав. Пятый перестал приходить в себя, общее состояние стало стремительно приближаться к коматозному. К искусственной почке и аппарату для вентиляции лёгких прибавился ещё и аппарат для искусственного кровообращения. Снова понаехала куча врачей, приехал и тот, пожилой. С Валентиной он разговаривать на этот раз не стал, и она поняла – дела плохи. Потянулись однообразные, ничем не примечательные дни, сливавшиеся в недели. Валентина приезжала каждый день и, помогая медсестрам, сидела с Пятым. В комнате поселилась печаль. Лина к Пятому больше не подпускали. Он постепенно сходил с ума и его присутствие могло только навредить. Валентина последнее время была задумчива. То, что случилось, не стало, конечно, для неё откровением, но всё же она до конца не могла понять – как же так? Почему это произошло? То, что и Пятый и Лин прекрасно могли за себя постоять, она знала. Потому-то она и терялась в догадках – почему же Пятый так посчитался на этот раз? Глядя на его лицо, бессмысленное, омертвевшее, она постепенно переставала тешить себя надеждой когда-либо получить ответ. Казалось, что жизнь и душа уже давно покинули это тело и никогда не вернуться назад. Дни шли за днями. Бригады врачей сменяли друг друга точно по расписанию, специалисты приезжали лишь изредка, руководство же совсем исчезло с горизонта.
Пятого начали кормить внутривенно, он слабел всё больше. Сердце почти полностью отказало, только аппараты и держали его на этом свете. Валентина поняла, что он умирает, но Лину ничего пока говорить не стала. Лина уже две недели назад отправили обратно, в рабочий зал, но Валентина иногда навещала его и вводила в курс дела, не вдаваясь, однако, в подробности. Через три недели после начала комы, примерно через месяц после ранения, очередной консилиум пришел к выводу, что продолжать реанимацию дальше становиться бессмысленно. Валентина выслушала этот вердикт и сказала:
– Я сейчас приведу Лина… попрощаться. Вы не возражаете?
– Может, мы сначала сделаем то, что решили? А уж потом поставим его перед фактом? – спросил один из хирургов. Все они стояли у двери в медпункт, откуда только что вышли, происходило экстренное совещание.
– Не стоит. Уж лучше пусть он присутствует, пусть всё сам увидит. Иначе, боюсь… Он может повести себя… скажем так… неадекватно…
– Ладно, ведите. Но только не задерживайтесь, нам же ещё сворачивать технику и тело на вскрытие везти… А время-то вечернее…