История жизни, история души. Том 1

Эфрон Ариадна

После долгих хлопот и ожиданий я, наконец, добралась до «Знамени» с твоими стихами, очень обрадовалась им и тебе. Дорогой друг мой, если бы ты знал, как изболелось моё сердце по твоей судьбе — и как я горда ею! По-матерински я вечно «молюсь о чаше», и вместе с тем - прости и пойми меня! горжусь и радуюсь тому, что она, предназначенная величайшим и достойнейшим, не минула тебя. Ты сам это знаешь, и в конце концов велика ли беда говорить с потомками, перешагнув через современников? И велика ли беда в том, что, пока история движется спиралеобразно, лучшие идут по прямой?

У меня всё по-старому. Устала я донельзя. Говорят, что есть какое-то постановление от 31 мая о снятии ссылки со всех нас, но всякое счастье хорошо вовремя — боюсь, что у меня нет сил опять всё начинать сначала — куда-то ехать, где-то искать работу — в таком возрасте, когда у каждого нормального человека уже есть квартира, дача, прислуга, и, за неимением детей, хотя бы внуки. А я, бедная, все только «начинаю жить» и, как Агасфер, кочую от окраины до окраины.

Целую тебя, мой родной. Напиши мне, когда это не будет трудно.

Твоя

Аля

Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич

14 августа 1954

Дорогие Л иленька и Зина! Большое спасибо за деньги и за сопровождавшие их телеграфные слова. Я до сих пор ещё дома, на работу выхожу только завтра. Эта моя простуда в жаркое время оказалась, по мнению здешних врачей, вспышкой туберкулёзного характера, рентген показал какой-то очажок в правом легком, но вообще-то ничего страшного, никакие анализы никаких «бк» не обнаружили, т.ч. открытым процессом и не пахнет, да у меня их вообще не бывало и в более подверженном этому делу возрасте. Несколько дней была высокая температура, теперь околачиваюсь в пределах 37,1,2, а утром и днём нормальная. Чувствую себя значительно лучше. Вооб-ше-то я весь этот год как-то недомогала, ужасно уставала от всего. Здешние врачи отнеслись ко мне очень внимательно, закормили «паск’ом» и вообще всевозможными лекарствами. Кстати, в отношении лекарств на Крайнем Севере хорошо, сюда засылают новейшие и ценнейшие препараты, которые компенсируют неопытность многих врачей, когда-то в своё время недоучившихся или работающих не по прямому назначению. Нам уже объявили, что все мы, «повторники», т. е. те, кто попал сюда не прямо из лагеря, а в своё время был освобождён, должны получить свои прежние паспорта со своими прежними ограничениями, т. е. с 39-й ст. Это долгожданное чудо должно произойти осенью. Теперь не знаю, что делать и вообще, и в частности. Мне ужасно хочется взять отпуск (зимой, иначе по работе не получается, а летнее своё отпускное время я всё проболела) и приехать повидаться с вами — (стосковалась я по вас ужасно, кажется, пешком через тайгу ушла бы, будь хоть видимость дороги!). Но такое путешествие будет стоить безумных денег. От Туруханска до Красноярска билет самолётом (другого сообщения зимой нет) 790 р., да и обратно столько же, вот уже 1600, да поездом до Москвы и обратно, вероятно, рублей 250 в один конец, да прочие расходы, набегает около 2 500. Из этих денег у меня есть тысяча, к<отор>ую мне в июне прислал Борис и к<отор>ую я положила на книжку. Остальные деньги тоже можно найти, забрав всё наличие у Ады, взяв аванс на работе и т. д. Но тогда я и Аду оставлю без всего, и вернусь на пустое (в смысле денег) место, а главное, что не сумею ни достать, ни заработать за остающиеся до начала навигации будущего года месяцы суммы, необходимой на окончательный выезд (совершенно ещё неизвестно, в каком направлении!) и на первое время на новом месте. Если бы мы могли продать наш домишко тысячи за три, но боимся, что и за тысячу не продадим, т. к. уезжают и распродаются все, а покупать некому! Вот и не знаю, на что решиться. Мне ужасно хотелось бы приехать именно в отпуск, и именно самолётом, и именно налегке, мне уже так осточертели все эти путешествия с узлами, черепашьими темпами, за эти 15 лет! И так хочется поскорее повидаться с вами, столько нужно услышать и рассказать, столько всего накопилось за эту разлуку! Столько лет было потрачено зря, что теперь дорогим кажется каждый день, не говоря уж о месяцах! По времени (своему, рабочему) я могла бы выехать сра-

зу после ноябрьских праздников, а вернуться в начале декабря, чтобы успеть подготовиться к Новому году. Вот и не знаю, как всё это решить, — с одной стороны, я свято знаю, что я вправе на этот отпуск, а с точки зрения материальной выходит, что это - причуда и что если я могла ждать столько, то могу подождать и ещё годик.

А. Эфрон

За эту зиму нужно решить, куда выбираться, в случае если на наши ходатайства о реабилитации не будет ещё ответа или если ответ будет отрицательным. В случае реабилитации человек имеет право поступить на ту же работу в том же учреждении, откуда его когда-то взяли (в первом или во втором случае, на выбор), имеет право жить там же, где когда-то был прописан, и даже получает двухмесячный оклад с последнего места работы. С нашей же 39 ст., вы сами помните, какая морока. Я бы на какое-то время осталась здесь, заключила бы м. б. даже договор на 3 года (договор в условиях Крайнего Севера даёт порядочные льготы, в том числе двухмесячный отпуск ежегодно, со второго года дорога оплачивается), но жалко расставаться с Адой, с которой мы очень свыклись, а ей здесь делать нечего, по специальности она преподаватель вуза (английский язык), значит, работать может только в областном центре. Кроме того, остаться здесь одной — немыслимо, мы и вдвоём еле справляемся. А куда ехать на авось, не знаем!

Сейчас стоят последние ясные дни, такие редкие здесь и чудесные. В нашем садике цветы цветут великолепно, как никогда. Настурции - огненные и немного жёлтых, глазастых - окружают весь наш домик, а по фасаду - разноцветный душистый горошек, матио-лы, перед домом клумба ноготков и ещё клумба всякой смеси -ромашки, васильки, маки садовые, огородные, махровые и разные пёстрые безымянные. Сколько с ними было возни, пока они были слабенькой (особенно маки!) рассадой, а как они хороши и самостоятельны теперь! Я радуюсь каждому ясному дню, любуюсь цветами и окружающим видом, прекрасным при солнце и грандиозно-унылым в дождливую погоду.

Да, Лиленька, никогда я не думала, что в жизни может быть так, что счастье приходит слишком поздно — пусть не счастье, а просто радость. Слишком много пережито, слишком многие не дожили, и это всё омрачает. А люблю я Вас, Лиленька, бесконечно. В Вас сосредоточилось для меня всё тепло, всё добро ушедших, всё их несказанное душевное благородство. И поэтому мне с Вами легко и просто —

Вы так всё знаете, и понимаете, и чувствуете. Пусть это — ужасное свинство, но вот этой близости у меня никак не получается с Асей. Я очень её люблю и жалею, но мне всегда нужно так много терпения, она так не проста при всей её ангельской доброте, так высокомерна при всей её кротости, так... так... так... И так безгранично несчастна! Все Маринины качества и недостатки в ней, как в кривом зеркале, и мне это — мучительно, она очень напоминает маму, и в какой-то степени сходство это карикатурно.

Крепко, крепко целую вас и люблю.

Ваша Аля

Лиля, я хотела бы переслать Вам бандеролями несколько книг Бориса с дорогими мне надписями, сейчас, пока навигация и почта дешевле. Можно? Ответьте.

Б.Л. Пастернаку

20 августа 1954

Дорогой друг Борис: во первых строках моего зелёного письма сообщаю, что мы получили официальное сообщение о том, что реприманд¹ с нас снят, и что мы получим в течение сентября паспорта (такие, какие у нас были до поездки², т. е. на тройку с минусами³, но всё же и за то спасибо). И вот мы думали-думали с Адой (с которой вместе приехали из Рязани и вместе живём все эти годы) и решили эту зиму, до следующей навигации, зимовать здесь. Ехать нам фактически некуда, у нас, кроме Москвы, нигде никого, и ехать куда-то наобум, думается, просто немыслимо. М. б., Бог даст, за зиму дождемся реабилитации, тогда всё значительно упростится, а если нет, то постараемся разузнать насчет возможной работы для Ады и для меня (она - преподаватель вуза - английский язык, я - сама не знаю). За зиму постараемся подкопить денег на выезд, на продажу нашей хатки надежда невелика, уезжают очень многие, продают все - всё, а покупать некому. Как ты думаешь? Одобряешь ли такое решение? Если не был бы такой безумный зимний тариф у самолётов, я непременно прилетела бы в отпуск в Москву зимой - это разрешается, но на такую partie de plaisir⁷⁰ нужно не меньше двух тысяч, которые при большом желании можно было бы собрать, но тогда опять летом не выберешься! Очень уж хочется поскорее со всеми вами увидеться, тут мне дорог каждый день за все эти годы.

Вторая новость - у меня обнаружили tbc, к счастью не в открытой форме. Тут только я и поняла, почему я весь последний год так плохо себя чувствовала, вечно была слабой и усталой. Ездила на покос, видимо, переутомилась, и сейчас же получилась вспышка, долго пролежала с высокой температурой, теперь она понизилась, но в норму ещё не входит. Не работаю второй месяц. Здесь, на севере, есть всевозможные, в других местах трудно находимые, лекарства и препараты, глотаю всякую горечь, в которую не верю (по старинке верю в овсянку, масло и в «как господь»), и дважды в сутки — стрептомицин. Уверена, вместе с царём Соломоном, что «и это пройдёт», ибо из всех моих качеств самые явные — это верблюжья выносливость и человеческое терпение. (Об остальных качествах мама говорила: «Мудра, как агнец, и кротка, как змий».)

Я с ужасом думаю об этих пяти прошедших годах, за которые я ничего не сделала, только «боролась за существование» — добро б за жизнь, а то именно за существование, за прозябание. Где я возьму силы на дальнейшие устройства и переустройства? У меня их совсем нет, о пережитом (за себя и за других) не расскажешь. Дорогой мой, я смотрю на полку, где за эти годы выросло столько твоих книг (не считаю романа), и думаю, какой же ты герой, какая же ты прелесть. Я ведь знаю, чем были эти годы для тебя. И всё это — malgre tout et quand-meme!⁷¹ Да что об этом говорить! Мне кажется, мы настолько понимаем друг друга, что можем обходиться мыслями, без слов. Но, чёрт возьми, поговорить всё-таки очень хочется! (Мне. Тебя же придётся уговаривать, чтобы поговорил. Ты занят!)

Крепко целую тебя и люблю.

Твоя Аля

' Так А.С. иронически именует ссылку. Rdprimande - выговор (фр.).

² То есть до отправления в ссылку.

³ Минусами А. С. называет ограничение мест проживания.

Б.Л. Пастернаку

29 августа 1954

Дорогой друг Борис! Сегодня я получила от маминой приятельницы, бывшей с ней в Елабуге¹ (ты когда-то советовал к ней обратиться, чтобы узнать о маме), полторы тысячи, т. е. как раз столько, сколько стоит самолет Туруханск—Красноярск и обратно, а на поезд я наберу (у меня лежит большая часть присланных тобой денег — на книжке), так что одно чудо уже есть, и я, если всё будет благополучно, смогу ненадолго приехать в Москву в отпуск. Вернее всего в ноябре. И тогда я отниму у тебя, у романа, у переводов, у семьи (твоей) и у всего на свете два часа, которые я не только заслужила, но и выстрадала. Я прилечу и приеду только для того, чтобы увидеть Лилю и тебя, единственную семью души моей, и поэтому сгони сейчас же с лица недовольное выражение. Я знаю, ты не выносишь вторжений, особенно в последнее время, но я всё равно буду Атгилой и вторгнусь, предупреждаю тебя заранее, чтобы ты свыкся с этой мыслью. М. б. только час, м. б. полчаса, чтобы не утомлять тебя.