История жизни, история души. Том 2
Шрифт:
Вы (как и я), знали моих родителей изнутри и меня поймете.
Вот уже десять лет, как я в Москве, куда приехала после такого большого перерыва. Всё пришлось начинать с начала. Что удалось сделать для мамы за это время — на абсолютно, десять лет тому назад, пустом месте? При Союзе писателей создана комиссия по лит<ературному> наследию Цветаевой - (Паустовский, Эренбург, Алигер и др.).
Изданы две книги поэтических — одна маленькая, другая, вышедшая в прошлом году — пребольшой том в серии «Библиотека поэта». (Есть ли он у Вас?) Напечатано много - неск<олько> десятков — публикаций в столичных и нестоличных журналах (стихи, проза). В этом году выйдет книга о Пушкине («Мой Пушкин» - мамина проза о нём и стихи, ему посвящённые); в начале будущего года — книжечка стихотворных переводов на русский яз<ык>.
В 1968 г. должны выйти: двухтомник (стихи, проза)6, сборник пьес7 и
Приведён в порядок и постоянно пополняется уцелевший и хранящийся у меня прижизненно мамин архив, завещанный мною Центр<альному> Гос<ударственному> архиву литературы (ЦГАЛИ). Дневники, записные книжки, рукописи, письма её и к ней. Незадолго до смерти Пастернак передал мне неск<олько> маминых писем, прося их присоединить к тем, что писал ей он. Недавно прислал мамины письма к нему и герой поэм «Горы» и «Конца» — и я его сразу полюбила за то, что сумел сберечь. Недавно же получила считавшуюся утраченной рукопись «Юношеских стихов». Собираю воспомина-
ния о маме; буквально заставляя людей писать; а когда они писать не могут или не решаются — записываю с их слов. Тружусь как муравей. Мамин муравей.
Я ведь осталась одна-одинешенька из всей семьи — самая из всех бесталанная, о, Господи! Навсегда во мне папины глаза, мамины загрубевшие от быта руки, Мурины детские кудри над недетским лбом.
Что еще? В 1967 г. будет установлен памятник на кладбище в Ела-буге9, где похоронена мама. В Тарусе над Окой должен быть реставрирован домик, в к<отор>ом мама провела детство и первые годы юности. В нём будет устроен цветаевский музей10.
Много ли это? Мало ли — за десяток лет? Знаю только одно: теперь мама сама идёт — своим семимильным и таким лёгким шагом — в гору, и скоро уж, верно, не будет нуждаться в моих хлопотах и опеке, неустанно опережая их; как всё и вся всегда опережала.
Мне очень бы хотелось узнать хоть немножко: как Вы живёте?" Есть ли друзья вокруг Вас? Видаетесь ли с Верой; и всё в таком ли она опустошенном состоянии? Не угасли ли её распри с дочерью?
Горячо обнимаю Вас, дорогая Саломея!
Ваша Аля
' Саломея Николаевна Андроникова-Гальперн (наст, фамилия Андроникашви-ли; 1888-1982) - приятельница М. Цветаевой и адресат ее писем 1926-1934 гг. В течение 7 лет посылала ей по 200 франков в месяц, кроме того организовала в Лондоне комитет помощи Цветаевой, ежемесячно посылавший ей 300 франков.
С.Н. Андроникова-Гальперн происходила по отцовской линии из древнего княжеского рода, а по материнской была двоюродной племянницей поэта А. Плещеева. Приехав в Петербург, вышла замуж за богатого промышленника Павла Андреева, в 1912 г. родила дочь, разошлась с мужем. В ее салоне собирались представители художественной элиты Петербурга. В 1916 г. О.Э. Мандельштам, увлеченный ею, посвятил ей стих. «Соломинка» (названное так, возможно, по ассоциации с ее именем). В 1940 г. А.А. Ахматова написала стих. «Тень» («Всегда нарядней всех, всех розовей и выше...»), где называет ее «красавицей 13-го года», а в 1945 г. в разговоре с Исайей Берлином, английским философом и историком литературы, в то время сотрудником Британского посольства, Ахматова, возвращаясь памятью к вечерам в кабаре «Бродячая собака», «вспоминала ее (С.Н. Андрониковой-Гальперн - Р.В.) красоту, обаяние, остроумие, неспособность обманываться насчет второстепенных и третьестепенных поэтов...» (Берлин И. Из воспоминаний «Встречи с русскими писателями» // Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991. С. 447). После 1920 г. Андроникова обосновалась в Париже. Там она общалась с цветом либеральной эмиграции. Ее портреты в 20-е годы писали такие художники как Шухаев и Яковлев, Серебрякова и Петров- Водкин. Работая в модном журнале «Jardin de Modes», она из своих сравнительно скромных доходов поддерживала не только М. Цветаеву, бедности которой она ужаснулась, но и свою приятельницу по Петербургу О. Глебову-Су-дейкину, кончавшую свои дни в больнице. В 1926 г. вышла замуж за Александра Яковлевича Гальперна (1888-1956) - крупного юриста-международника. После революции он поселился в Лондоне. До вступления в Париж Гитлера С.Н. Андроникова-Гальперн продолжала работать в Париже, а в Лондоне бывала наездами. Только в 1945 г. С.Н. окончательно там обосновалась. В конце жизни А.Я, Гальперн разорился и продал принадлежавший ему дом своему другу с условием, чтобы до конца жизни С.Н. жила в своей квартире и получала прежние доходы от жильцов, которым она сдавала комнаты.
2Илья Самойлович Зильберштейн (1905-1988) - литературовед, искусствовед, коллекционер, инициатор и бессменный (с 1931 г.) член редколлегии непериодических сборников АН СССР «Литературное
В поисках неизданных материалов Зильберштейн трижды побывал во Франции. Присланные им на родину «парижские находки» были переданы в 10 архивохранилищ и музеев (значительная их часть - 12 тысяч документов - поступила в Центральный архив литературы и искусства СССР). Уже в первую поездку во Францию в начале 1966 г. он связался с С.Н. Андрониковой-Гальперн, обладательницей более чем 120 писем М. Цветаевой, надеясь издать том «ЛН», посвященный М, Цветаевой. Однако это издание осуществлено не было.
3 А.С. имеет в виду Веру Александровну Трейл (в первом браке Сувчинскую, урожд. Гучкову), жившую в это время в Лондоне и часто встречавшуюся с Андрониковой-Гальперн.
4Фома Александрович Гартман (1885-1956) - русский композитор. С 1921 г. жил за рубежом (с 1951 г.
– в Нью- Йорке), В 30-е годы переложил на музыку стихи М. Цветаевой «Стихи растут как звезды и как розы...» и «В мое окошко дождь стучится...» (из цикла «Стихи к Сонечке»),
5 «Последние новости» - парижская ежедневная газета, выходившая в 19201940 гг. (ред. П.Н. Милюков).
6 Двухтомник сочинений М. Цветаевой вышел в свет в 1980 г.
7 Впервые сборник пьес М. Цветаевой был опубликован в 1988 г. (Цветаева М. Театр. М., 1988).
8 Замысел А.С. издать книгу статей М. Цветаевой об искусстве не был осуществлен.
9 Памятник на могиле М. Цветаевой был установлен Литфондом в 1971 г. после семи лет хлопот.
10 В течение двух лет Союз писателей обещал А.С. восстановить дом в Тарусе, однако в феврале 1967 г. он был снесен. Музей семьи Цветаевых в Тарусе был открыт в 1992 г. в домике, принадлежавшем деду М. Цветаевой А.Д. Мейну, а затем его второй жене.
11 С.Н. Андроникова- Гальперн отвечает А. Эфрон.: «Живу я (Вам хочется знать как) оч<ень> хорошо: уютно, удобно, по-барски. Живу в отдельном домике и далеко не крошечном (как бывает здесь, в Англии). Живу одна с чудесным котом... сад с лужайкой посередине, по бокам утопающий в тысячах роз и множестве других цветов и кустов».
С.Н. Андрониковой-Гальперн
9 декабря 1966
Дорогая, дорогая Саломея! Мало и не то — сказать, что я обрадовалась Вашему письму. Оно нахлынуло на меня, и вся душа моя хлынула в ответ; всё прошлое, настоящее и будущее (всё это, в общем, идёт по кругу: будущее смыкается с прошлым, а настоящее всегда или уже вчера, или ещё завтра!). Конечно, Ваши журналы не дошли до меня - а жаль! Во-первых потому, что столько лет прошло без разговора, хотя бы письменного, во-вторых — почему-то именно с этими журналами связано столько моих (отроческих) вожделений; всегда хотелось купить и никогда не было на это денег; всегда хотелось связать, как на картинке, но не было именно такой шерсти; и, как всем дурам в этом возрасте, хотелось стать такой, — как на обложке, что уж и вовсе оставалось недосягаемым. Можете смеяться, но я и нынче ещё иной раз вижу во сне условный и расплывчатый угол города голубиного цвета, условный и расплывчатый газетный киоск и - журнал с девушкой в длинной юбке и шляпке тарелочкой; я иду мимо; я спешу; я куплю на обратном пути. Но во сне нет обратного пути — заметили ли Вы это среди своих снов и бессонниц?
Я живу хорошо — теперь у меня есть квартира — большая комната, маленькая кухня, ванная — в писательском кооперативном доме. Дом огромный, много корпусов, подъездов, и, соответственно, писателей. Но я не писатель, а переводчик; перевожу стихи (с переменным успехом). Есть у меня и крохотный деревянный домик в Тарусе, где провела детство мама. К сожалению, Таруса, с лёгкой руки Паустовского, стала модным местом - ушла тишина. Домик над Окой -три яблони, сирень, настурции. Но я недовольна - не жизнью, а собой в ней - тем, что всё решительно время уходит на работу над переводами, т. к. работаю очень медленно, беру не талантом и озарением, а одной лишь усидчивостью; недовольна своими хворями и головными болями — однако не лечусь; недовольна всеми своими неуспева-ниями и запаздываниями. Я ведь одна как перст и вечно — нос вытащишь —хвост увяз. Короткое у меня дыхание; издышалась(этонето, что — выдохлась. Вы понимаете.) Одна, как перст — не буквальное одиночество. Людей очень много, иной раз чересчур; но сказать «а помнишь?» - некому. Иногда просто физическое желание - протянуть руку в комнату, где мы жили с маленьким Муром, и взять с полки тот именно том сказок Афанасьева, откуда «Молодец»; или «Тристана и Изольду» в коричневом переплёте.