Иван, крестьянский сын
Шрифт:
Ваня нахмурился.
У его будущего отчима, оказывается, далеко идущие планы насчет пасынка!
“Обойдешься, негодяй”, – мысленно ответил ему Ваня. Его ждет ПТУ и агеевский колхоз, и никак иначе.
Ваня и сам не ожидал, что его так оскорбит мысль Зуева взять его в свою фирму грузчиком. А еще больше его оскорбляла уверенность Зуева в согласии пасынка на это, в его беспрекословном подчинении.
Но ведь беспрекословно подчиняться способны только холопы.
Зуев между тем продолжал:
– Объясняю первый и последний раз. Ты слышал о Безбилетнике?
Он расхохотался.
– Нет, я не подавлюсь! Я же не претендую на всю его вотчину… Мне и половины вполне хватит… Иначе я вызову подозрения и раздражения всякие… Да я и сам не хочу такого резкого рывка, лучше уж я постепенно… Так я и расширяюсь, и ситуацию контролирую. Это меня устраивает… Пока.
Очередная пауза.
– Не задирай нос, дружочек, пока ты работаешь на меня. Ты не реалист, а … – Он обозвал собеседника нецензурными словами. – Вот и иди туда работать, если примут! Впрочем, вряд ли примут, там и своих «шестерок» хватает…
Пауза.
Ваня чертыхался. Вот не жалко же денег человеку! Он слышал, что разговоры по сотовому телефону стоят очень дорого, простым людям такое удовольствие недоступно. А этот – разболтался с кем-то, как обычная сельская кумушка-сплетница.
– Мне на твое высшее образование чихать, если ты по натуре … – Он повторил нецензурное слово. – А Равилю скажи, что мне нужно еще несколько дней. Не больше двух недель. После этого я буду готов к заключению любых сделок… А еще лучше – продиктуй ему номер моего сотового, пусть он позвонит мне сам… А то ты еще перепутаешь что-нибудь, испортишь мне все дело… Не будь идиотом. Ты что, не знаешь, чем торгует Равиль?
Пауза.
– Так вот именно для этого мне и нужен дом в Агееве! Большой дом, с большим участком земли, с большими сараями и погребами! Наконец-то до тебя дошло!
Пауза.
Ваня скрипел зубами от напряжения.
– Если бы можно было обойтись… традиционными средствами, я бы давно уже справился с этой проблемой! Я и так потерял массу времени… Я не хочу больше ждать. И возможность ошибок должна быть исключена. Никаких ошибок, ясно? Я действую наверняка…
Пауза.
– Ладно, пока… Звони, если что… И Равиль пусть обязательно звонит, я жду… Давай…
Он сунул телефон в карман, вздохнул так тяжело, как будто его заставили заниматься непосильным трудом, и несколько минут вполголоса произносил ругательства, но без особой злобы, а просто от усталости.
Ругательства вскоре удалились к дому и совсем стихли.
Ваня с облегчением вздохнул и встал, потянувшись во все стороны и разминая тело, которому не нравилось так долго находиться в свернутом положении.
Вместе с тем ему не давали покоя полученные таким некрасивым путем – подслушиванием – сведения.
Конечно же, он всегда знал, что их дом – большая ценность. Во-первых, он сам по себе был новый и красивый, построенный с соблюдением всех требований и даже капризов – в частности, все комнаты в нем были изолированные. Во-вторых, комнат этих было аж четыре, и еще просторная кухня. Нечто похожее, только на порядок дороже, было всего лишь в одном доме в Агееве – в доме председателя.
В-третьих, у Майоровых было много просторных и новых, почти не использовавшихся хозяйственных построек, из которых жильцы регулярно посещали только баню. Обширный хлев явно был рассчитан на полный комплект домашних животных, имелась даже конюшня – вовсе излишняя роскошь, поскольку Майоровы держали только кур, а загоны для коров, поросят, коз, овец всегда пустовали.
Пустовало также помещение для сеновала.
Зато два сарая были битком набиты самыми разнообразными инструментами для обработки земли – сначала Алексей, а затем Ваня занимались этим.
Участок при этом замечательном доме был большой и плодородный, и ухоженный вдобавок – предмет зависти для любого сельчанина.
И еще следовало учесть очень удобное расположение дома, хорошую дорогу до самого крыльца. Словом, это был не дом, а настоящая мечта.
Все это Ваня понимал.
Неясным для него оставалось одно: зачем эта мечта нужна Зуеву. Ведь зуев занимался оптовой торговлей в областном центре и розничной – в районном. Точнее, если соблюдать хронологию, сначала у него появилась небольшая розничная торговля в уездном городке, а затем он переключился на опт. Денег у него было много, хотя он был далеко не самым богатым и успешным предпринимателем в районе. Но он тщательно планировал свою жизнь и деятельность и мало-помалу шел в гору. В городе он выстроил роскошный по здешним меркам особняк, в областном центре приобрел трехкомнатную квартиру в абсолютно новом, только что построенном доме. Поэтому Ваню удивляло стремление Зуева приобрести дом в селе Агеево, ведь жить-то он здесь не собирался, и торговал вовсе не сельскохозяйственной продукцией.
Его разговор по телефону открыл только то, что дом ему понадобился для расширения бизнеса. Ване это ровным счетом ничего не говорило. Каким образом именно их, Майоровых, дом мог расширить бизнес Зуева, находящийся вообще не в селе?
“Темный лес!” – подумал Ваня.
Ему не хотелось вникать в эту гадость, но и отогнать мысли об этом не получалось. Все-таки теперь от этого зависит судьба мамы. Она-то, несчастная, думает, что Зуев ее любит, что он к ним проникся жалостью, к ее тяжелой жизни.
Ничего он не проникся, но ведь ее не переубедишь.
Она видела только то, что хотела видеть. Так было и при Алексее Майорове, а без него и подавно.
Что касается личной жизни Зуева, о чем непременно должны были бы узнать родственники невесты, то об этом он сам, естественно, не распространялся. Известно было лишь то, что он вдовец, детей у него нет и, видимо, не предвидятся.
“Может быть, именно из-за этого в нем нет ничего человеческого?” – подумал Ваня. Все-таки любимая жена, ребеночек способны открыть даже очень жестокое сердце таким ценностям, которые меняют людей окончательно и бесповоротно, причем в лучшую сторону.