Избави нас от зла
Шрифт:
— У вас здесь есть карты Уилтшира?
— Естественно, есть, — ответил капитан Фокс.
— Позвольте мне взглянуть на одну из них. Желательно самую подробную.
Капитан Фокс мигом поднялся из-за стола и пригласил историка в помещение архива. Мистер Обри просмотрел хранившиеся там карты, а затем, отыскав карту Солсбери с окрестностями, предложил капитану внимательно вглядеться в нее.
— Убийство номер один, — заговорил он, показывая пальцем точку на карте: — Кольцо Клирбюри. Затем убийство номер два: Кафедральный собор. — Историк переместил палец вверх. — Вот он. Теперь проведем прямую линию через эти два места…
—
Сидевший за конторкой архивариус протянул мистеру Обри перо, и тот стал осторожно рисовать на карте линию от Кольца Клирбюри до Кафедрального собора, а затем продолжил ее.
— Ну конечно, — пробормотал капитан Фокс, проследив направление чернильной линии, — Олд-Сарум.
— Я тоже заметил, что эти три места находятся на одной линии, несколько недель назад, — сказал мистер Обри, — когда забрался на вал Кольца Клирбюри и оглянулся. Это было незадолго до того, как я обнаружил труп старика. Но поглядите, что будет, если я прочерчу линию еще дальше за Олд-Сарум. На этой совершенно прямой линии находится еще одно сооружение. Вы понимаете, капитан? Смотрите!
Двумя решительными росчерками пера он нарисовал на карте большой крест.
Капитан Фокс вгляделся в обозначенное крестом место.
— Следовало бы изобразить удивление, — прошептал он. — Но удивлен ли я? Стонхендж.
— Это место было их главным храмом, — изрек мистер Обри, важно кивнув.
Капитан Фокс пристально взглянул на него и заговорил полным уверенности голосом:
— Вы сказали, что знаете, где произойдет следующее убийство. Судя по тому, что я с вашей помощью увидел, убийца оставит свою жертву в Олд-Саруме. Похоже, у вас в этом нет ни малейшего сомнения.
Мистер Обри утвердительно наклонил голову в знак подтверждения.
— А после этого?
— Если вы не схватите его прежде?
— Да.
Мистер Обри ответил не сразу и перевел дыхание, прежде чем заговорить:
— Тогда, без сомнения, его надо будет ждать в Стонхендже.
— А даты?
— Даты?
— Да, даты, — теряя терпение, повторил капитан Фокс. — Мы должны знать, когда убийца нанесет удар.
Он наклонился к карте, ткнул пальцем в Олд-Сарум и повторил:
— Когда, мистер Обри? Ради Христа, когда?
— У меня здесь… — заикаясь, заговорил историк, а затем похлопал себя по карману, вытащил недавно опущенную в него книгу и протянул ее Фоксу. — Вы помните их?.. Символы, нарисованные доктором Ди?
— Символы?
— Иллюстрирующие даты… Древних праздничных дней…
Мистер Обри взял книгу из рук капитана и раскрыл ее.
— Вот, — сказал он, указывая на один из символов пальцем: — Святки, двадцать второе декабря. Эта дата уже миновала. А это День избиения младенцев, двадцать восьмое того же месяца. Тоже минувшая дата. Теперь следующая…
Историк медленно повел пальцем вниз по странице, остановился и гордо воскликнул:
— Вот она!
— Ну и когда же? — нетерпеливо проговорил капитан Фокс. — Говорите! Я сгораю от нетерпения!
— Сретение, — сказал мистер Обри, — как называем этот день мы, христиане, но, без всякого сомнения, этот священный день восходит к очень древним временам. Второе февраля, капитан. Вот вам и дата!
Он еще раз взглянул на карту, затем свернул ее и протянул капитану.
— Будьте в Олд-Саруме в Сретение, капитан Фокс. Полагаю, там вы обнаружите убийцу, который явится с намерением совершить зло. — Историк помолчал, затем склонил голову в прощальном поклоне: — Нам остается лишь молиться, чтобы вы обнаружили его не слишком поздно.
«О том, что в порядке вещей времена добра и времена зла, дни удач и дни неудач, говорят многие нечестивые авторы».
Лошади храпели и трясли головами, словно их тревожило наступление нового дня. Капитан Фокс пригнулся в седле и шепнул в ухо коню несколько успокаивающих слов, затем потрепал его по шее и посмотрел на восток, где первые холодные лучи солнца пробивались из-за возвышавшегося вдали Кольца Клирбюри. Легкий туман в долине у его подножия окрасился багрянцем, и на какое-то мгновение весь Солсбери словно исчез в нем, сохранив только шпиль собора, который вздымался подобно мачте корабля над обрушившимся на него каскадом водяных брызг. Но туман над долиной быстро стал рассеиваться, и, несмотря на февральский холод, капитан Фокс ощутил тепло осветившего лицо солнца. Он оглядел крепостные валы Олд-Сарума, где расположились его люди. Капитан надеялся, что все они готовы. Рассвет дня Сретения наступил.
Он повернулся к сержанту Иверарду и приказал:
— Возьмите людей и отправляйтесь в первый дозор. Вокруг холма, но не слишком далеко от него.
Сержант кивнул, пришпорил лошадь и помчался вниз по склону вала. Вскоре он уже был по другую сторону рва; его сопровождали трое рядовых.
Капитан Фокс долго провожал его взглядом, потом повернулся к сэру Генри, который уже около часа молча сидел рядом с ним в седле своей лошади:
— Я намерен проверить позиции остальных людей. Вам придется сопровождать меня.
Сэр Генри отрицательно покачал головой.
— Вы — капитан. Не хочу быть помехой.
— Но под угрозой именно вы. Мне бы не хотелось оставлять вас одного.
Сэр Генри махнул рукой в сторону солдата, который занимал позицию на валу.
— Я останусь с ним.
— Если вы настаиваете…
— Мне приходилось встречаться с опасностью. Вам нет нужды беспокоиться, Джон. Со мной все будет в порядке.
— Я не стал бы уверять вас вчера в существовании опасности, не будь у меня на то веских причин.
Сэр Генри улыбнулся.
— Я буду осторожен.
Капитан Фокс коротко кивнул, тронул поводья и спустился по склону крепостного вала внутрь древнего города, где вскоре затерялся среди тисовых деревьев и поросших травой бесформенных курганов.
Роберт был один в комнате наверху. Он сидел, закутавшись в плащ, и листал книгу. Ему очень не хотелось быть застигнутым за ее чтением. Вряд ли его родители даже слышали об Овидии — отец отдал ему этот томик вместе с остальными книгами домашнего учителя, просто выполняя волю усопшего. Но сейчас Роберт беспокоился, потому что они с матерью были в доме Воэнов, и его могла застать за этим занятием леди Воэн, которая понимала латынь и знала, какого сорта стихи писал Овидий. Она, несомненно, поразится, возможно, даже обмолвится об этом его матери, пусть хотя бы в шутку.