Избранник Пентакля
Шрифт:
«Небо одно для всех», — любил повторять старейший житель их деревни — седобородый старец Сандор, возраста которого не знал никто, даже он сам. И это было единственной правдой, в которую можно было поверить безоговорочно. Ведь небо было, пожалуй, последним, за что населявшие Схарну создания еще не успели повоевать. Все остальное — земля, вода, пища, материальные блага — давным-давно стало предметом ожесточенной борьбы, не прекращавшейся даже в мирное время.
Сейчас, глядя на звезды, расположение которых лишь самую малость отличалось от того, что он привык видеть с крыши родного дома, Борланд испытывал одну только грусть. Грустно ему было, поскольку он уже давно даже не пытался найти кого-то, с кем можно было бы поделиться самым сокровенным и услышать в ответ: «Да, это так, дружище!»
Ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь вдали от Биланы с ее призраками и вампирами. Где-нибудь на берегу моря. Лучше всего — на противоположном берегу. Лежать на песке, по пояс в теплой воде, и, запрокинув голову, смотреть на звездное небо. Слушать плеск набегающих волн и, ради Занзары, не думать больше о сражениях за материальные блага. Или — а почему бы и нет — вернуться в родные края, к милому очагу. Ведь его родители наверняка еще живы… Вот старый Сандор — тот, вполне возможно, скончался, — жаль, если так, но против природы не пойдешь — умирают все. Да и былые друзья будут рады видеть своего Весельчака — он ведь, в полном соответствии со своим именем, всегда был душой компании. Но вот если домой возвращаться, то побиться с жизнью за золотишко еще придется. Негоже идти в родительский дом с пустыми карманами, особенно если когда-то ушел оттуда на поиски богатства.
— Небо — одно для всех, — тихо произнес Борланд.
— Что? — спросил стоявший рядом Заффа.
— Да так, — улыбнулся бывший разбойник. — Это я детство вспомнил. Пойдем.
— Куда пойдем-то?
— Поужинать бы не мешало. Пообедать-то нам не дали, — усмехнулся Борланд. — Какую таверну ты бы назвал самой лучшей в городе?
— «Кирка и кувалда», — ни секунды не размышляя, ответил Заффа. — Это место и таверной не назовешь, все на порядок выше. Я подобные заведения только в столице еще видал. Кухня — пальчики оближешь. — Заффа мечтательно возвел взор к небесам. — Внутреннее убранство — глаз не оторвешь. И музыка все время играет.
— Дорого, должно быть?
— Знаешь, не очень. Даже странно.
— А почему название такое?
— Так гном хозяин. Хенгридом звать.
— Тогда действительно странно, что недорого. Гномы — первейшие скареды во всей Схарне.
— Нет правил без исключений, — пожал плечами Заффа. — Отужинать и впрямь было бы неплохо. Пойдем в «Кирку и кувалду».
— Пойдем. Я угощаю.
К тому моменту, когда эльф Индалинэ Итрандил ступил на порог гостиницы с задорным названием «У лепрекона1», в голове его не было уже ни единой мысли, касающейся Веселых лезвий». Стычка с этими ребятами позабавила посланника Кандара, но думал он сейчас совершенно о другом.
Спать, несмотря на все приключения минувшего дня, совсем не хотелось. Поэтому Индалинэ решил этой же ночью, не откладывая, приступить к сбору информации.
И наилучшим вариантом было отправиться в самую популярную городскую таверну. Где еще можно узнать все городские новости, как не в месте, в котором сливки местного общества за кружкой душистого эля и бокалом крепкого вина рассказывают друг другу о том, что узнали за день? Что-что, а появление в Билане нового эльфа или внезапная нервозность, возникшая в поведении кого-то из местных лесничих, — в глубине души Итрандил надеялся, что в страшном преступлении повинен все же человек, а не его сородич, — не должны были ускользнуть от внимания городских сплетников.
Оставалось лишь выяснить, какое заведение было в Билане самым посещаемым. В идеале, конечно, следовало нанести визит во все подобные места, включая самые низкопробные и потенциально опасные. Но сделать это в течение одной лишь ночи было, разумеется, невозможно.
Индалинэ снял одноместный номер на втором этаже. Взяв у хозяина ключ, заперся и первым делом осмотрел рану, нанесенную тролльим копьем. Как он и думал, серьезной опасности она не представляла. Смазав царапину целебной мазью, эльф аккуратно сложил на прикроватной тумбе свой нехитрый скарб и спустился вниз — спросить у распорядителя, где в городе можно лучше всего поужинать. Он не взял с собой оружия, посчитав, что в центральных кварталах вряд ли можно наткнуться на грабителей.
— Да у нас, конечно, — последовал невозмутимый ответ.
— Понимаю, — сказал Индалинэ. — Но постояльцы уже все спят, и пиршественная зала пуста. А мне хотелось бы провести эту ночь в компании. Назовите, пожалуйста, второе заведение после вашего.
— «Кирка и кувалда», — не слишком охотно произнес мужчина. — Таверна гнома Хенгрида. Открыта до трех часов ночи, и в это время вы непременно найдете там компанию по душе.
— Гном — хозяин таверны? — Эльф удивленно вскинул брови. — Впервые о таком слышу!
— Да, должно быть, единственный на всю Арканию, — сказал делец не без гордости за то, что этот удивительный гном проживает с ним в одном городе.
— Спасибо, — кивнул в знак признательности эльф и вышел на улицу.
Как пройти в «Кирку и кувалду», он уже знал: видел эту таверну на пути сюда.
— Заффа, не мог бы ты разъяснить мне суть магического процесса? — попросил Борланд по пути в таверну.
— Сам, что ли, не знаешь? — искренне удивился торговец. — Разве Рангвальд ничего тебе об этом не рассказывал?
— Представь себе, нет, — развел руками Весельчак. — Мы почти не касались этой темы, но даже когда касались — учитель говорил только о приключениях и подвигах прославленных магов, а не о том, как все это делается. Рангвальд не владел магией. Ты вспомни — его ведь погубил черный колдун… — Борланд тяжело вздохнул: — Чего не случилось бы, владей мой наставник хотя бы одним защитным заклятием.
— Конечно, я расскажу. — Заффа принялся гладить правой рукой свою шелковистую бороду — видимо, этот жест помогал ему сосредоточиться. — Существует мнение, что маги, вне зависимости от их расовой принадлежности, являют собой еще одну, особую расу. Это верно лишь отчасти. Смотри — магией владеют все без исключения эльфы, среди людей же магов заметно меньше. А среди гномов их и вовсе почти нет. Как думаешь, почему?
— Понятия не имею, — честно признался Борланд.
— Все дело в отношении живых существ к самой магии, — все более увлеченно рассказывал Заффа. — Для эльфов она — как воздух, они вообще не делают различия между понятиями «маг» и «эльф». Люди в этом отношении более прагматичны — так уж повелось. Большинство из нас гораздо больше доверяют законам физики и грубой силе, нежели тонким материям. Но, — Заффа резко поднял руку, отставив указательный палец, — как я уже говорил, магические способности от рождения присущи каждому человеку. Все младенцы, рожденные нашими женщинами, появляются на свет способными творить чудеса. Беда лишь в том, что в огромном большинстве случаев некому их этому научить. Предрасположенность к магии сохраняется лет до восемнадцати-двадцати, а затем постепенно сходит на нет. Вот как в твоем случае, например. Понятно?