Избранники времени. Обреченные на подвиг
Шрифт:
Начальником Главного штаба Владимир Александрович был настоящим. Никто не мог упрекнуть его в непрофессионализме. Его не отвлекала текучка. Он вместе с главкомом строил новые ВВС.
Проработал Владимир Александрович на этой должности целых три года: по меркам того времени – это вроде как засиделся на одном месте.
Тут и появилась комиссия ЦК. Никто не сомневался – она была изначально ориентирована на конечные выводы.
Начальник Главного штаба был аттестован как дисциплинированный, требовательный, культурный и развитой генерал, вполне подготовленный и опытный военачальник, но ему все же указали, что ряд недочетов в работе Главного штаба ВВС, отмеченных
Так или иначе, в июне 1949 года Владимир Александрович Судец как не справившийся со своими обязанностями постановлением Совета министров СССР, подписанным Сталиным, был освобожден от должности начальника Главного штаба ВВС. А спустя два месяца с той же формулировкой был освобожден от должности Главкома и маршал авиации Вершинин. По сталинскому регламенту это была очередная смена «караула».
Владимиру Александровичу (как, вероятно, и Вершинину) вкатили в «дело» и сопутствующий «грех»: «не опирался на партийную организацию». Этот пошлый постулат – «опирался», «не опирался» – непременно вгоняли в каждую аттестацию командира или начальника. И ведь небезобидной была та зловредная козявка: напишут «опирался» – будешь работать, а «не опирался» – так могут погнать вон. Противно вспоминать.
А ведь у начальника Главного штаба ВВС был штатный комиссар и освобожденный секретарь парткома! Но с них – как с гуся вода.
Хорошо еще, Владимиру Александровичу, что обычно бывало в таких случаях, партвзыскание не влепили, а то ведь с таким клеймом – ни в строй, ни в академию. А он именно в Академию Генштаба и нацелился – учебу в Академии им. Фрунзе ему так и не удалось между войнами довести до диплома. Теперь блеснула надежда. Но его на факультет не пустили – зачислили на академические курсы. А этих курсов – то в Каче, то при Академии им. Жуковского, то еще где-то – он прошел немало. И вот опять курсы. Делать нечего – он и их завершил, но добился зачисления на авиационный факультет.
Наконец он был с дипломом.
В ЦК, однако, задумались – куда его? Константин Андреевич Вершинин, недавний Главком ВВС, опять оказался на давно протоптанных ступеньках – командующим Воздушной армией. Владимиру Александровичу искали что-то другое – Сталин уже не был к нему благосклонен. Чуть ли не через год поставили на Высшие офицерские летно-тактические курсы в Липецке. Это не Воздушная армия. Это ниже, по крайней мере, на пару ступенек.
И все же то была его стихия – летчики, самолеты, аэродромы. Здесь новая реактивная техника, разработка методики ее летного освоения и тактики применения в бою.
Начальником был он строгим, требовательным, но справедливым. Была в нем внутренняя культура и образованность души. За летный центр новый Главком ВВС П. Ф. Жигарев был спокоен. В очередной аттестации так и записал: «Генерал Судец значительно улучшил процесс обучения и воспитания летного офицерского состава».
Но в марте 1953 года умирает Сталин, и в ВВС – впрочем, как и в других структурах страны, – происходят крупные служебные рокировки. Одним возвращают несправедливо отобранные должности, других, незаслуженно забравшихся слишком высоко, спускают вниз, а третьих – вообще вон из армии.
Константина Андреевича Вершинина при Сталине еще два раза переставляли, а в год смерти вождя назначили
К месту будет сказано, что и его предшественник по Главкомату ВВС Главный маршал авиации А. А. Новиков, отсидев в тюрьме около шести лет, тоже получил новое назначение – командующим Дальней авиацией и заместителем Главнокомандующего ВВС.
И генерал-полковник авиации Судец в том же году, спустя семь лет, снова стал командующим Воздушной армией со штабом в Минске.
Дело для него было не ново, и армию держал он в порядке.
А через два года, когда Главный маршал авиации А. А. Новиков после неудачного столкновения с Н. С. Хрущевым снова был отстранен от работы и отправлен на службу в Гражданский воздушный флот, его место, командующего Дальней авиации и заместителя Главкома ВВС, занял маршал авиации Владимир Александрович Судец.
Он пришел в Дальнюю авиацию как в свой дом. Было время, когда он командовал бригадой СБ и корпусом ДБ-3 и Ил-4. Но сейчас наступила другая эпоха – во всех трех Воздушных армиях Дальней авиации части и соединения готовились к перевооружению с четырехмоторных поршневых Ту-4 на дальние реактивные бомбардировщики Ту-16 и межконтинентальные стратегические Ту-95 и М-4. Формировались новые полки и дивизии, строились и удлинялись взлетно-посадочные полосы, возводились хранилища для ядерных зарядов.
Управление Дальней авиации пришло в движение. Первое знакомство с новым командующим произвело впечатление налетевшего зябкого ветерка, предвещавшего суровую погоду. Предчувствия не обманули. Ну не терпел и не прощал командующий легкого и поверхностного отношения к делу, непродуктивного расхода времени!
Не обошлось без небольшого разгона. Некоторых, слишком присохших к месту и утративших вкус к работе, изгнал, а тех корифеев, что еще подавали надежды, но влачили свою чиновничью службу на багаже давно ушедших лет, перевел в гарнизоны на штабные и начальственные должности.
Управление Дальней авиации обретало новое лицо и строгий ритм в работе.
Пришли слухи о новом грозном командующем и на авиационный факультет Академии Генерального штаба, где я в то время учился. Друзья из фронтовой авиации похлопывали меня по плечу:
– Ну, держись, брат, – мужик он крутой.
– Зато, говорят, человек он толковый и умный.
– Этого у него не отберешь – голова!
Позже я побывал в управлении Дальней авиации, встретился с теми, с кем был знаком раньше, и понял, его еще не видя, что командующий действительно строг, но во всем справедлив и без причин никому резкого слова не выдаст, а тех, на кого может положиться, – поддерживал и возвышал.
Значит, все в порядке – так и должно быть.
Но моим непосредственным начальником, если доверят мне дивизию, будет не он, а командующий Воздушной армией.
Так и произошло, но это была дивизия стратегических бомбардировщиков Ту-95, а эти соединения маршал Судец из рук своих не выпускал.
Он иногда прилетал к нам, в дивизию, но чаще позванивал мне или, случалось, вызывал в Москву.
В те годы, с появлением ядерного оружия, брожения в мозгах по части его применения было в избытке. В Академии Генштаба при разработке крупных операций мы эти ядерные удары планировали как хотели и где хотели – десятками, пока не разобрались, что это за штука – ядерный взрыв. Метались и в концепциях защиты аэродромов в атомной войне. В новых гарнизонах жилые городки стали строить в 10–15 километрах от аэродромов. Нелепость какая-то! Но в Генштабе эти мудрости лучше нас понимали.