Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
место достаточно заметное. Впрочем, почему только космических? Вспомним
хотя бы памятник собаке, установленный в Ленинграда на Кировском проспекте
у здания Института экспериментальной медицины, в воздаяние заслуг этого
животного перед физиологической наукой.
В устном космодромном фольклоре собачья тема нашла достойное
отображение. Особенно популярен был анекдот о двух собачках из научно-исследовательского института, спорящих о том, есть ли у человека разум или же
его действиями
«Только рефлексы! — утверждала одна из них. — Вот смотри, сейчас я
ткнусь мордой в эту кнопку, загорится вон та красная лампочка, и эти двуногие
чудаки сразу же принесут мне кусок колбасы. .»
Анекдот этот я слышал на космодроме не раз в исполнении разных лиц, но
взглянул па него по-новому после того, как его рассказал один из космонавтов. И
добавил:
— Вот так и некоторые наши инженеры. Тоже, вроде зоопсихологов, считают, что, кроме них, никто ничего не соображает. Всё боятся, как бы мы в
полете чего-нибудь не перепутали, недосообразили, не разобрались.. А я, может
быть, больше опасаюсь, как бы они сами здесь, на земле, не нахомутали! Тут ведь
все зависит, с какой точки зрения смотреть. .
«Собачий» анекдот обернулся раздумьями вполне человеческими.
Дальнейший ход дел действительно показал, что доверие к человеку, находящемуся в полете, давно ставшее традиционным в авиации, в молодой
космонавтике еще должно было утвердиться. Забавная история с системой
включения ручного управления на корабле «Восток», о которой я расскажу
несколько дальше, дала тому веское подтверждение. .
Но о собаках на космодроме рассказывали не только анекдоты, но и новеллы, которые следовало с полным
161
основанием отнести к любимому мной художественно-документальному жанру.
Одну собаку, очень смирную и послушную, прокатили на ракете по
вертикальной траектории в верхние слои атмосферы. Собака благополучно
поднялась и столь же благополучно спустилась на парашюте. Физиологи, ставившие этот эксперимент, обследовали ее, как говорится, с севера и с юга, после чего решили запуск повторить. Но в самый последний момент, уже по
дороге к ракете, собака внесла в ход эксперимента (явно недопонимая степень его
значения для науки) собственные коррективы — вырвалась, отбежала метров на
пятьдесят и не давалась гонявшимся за ней людям, не поддаваясь ни на команду, ни на всякого рода соблазны, ни на лесть, ни на угрозы. Руководившие
экспериментом медики, безуспешно погонявшись за неожиданно пресытившимся
космической славой псом, плюнули и схватили случайно подвернувшегося под
руку щенка. Щенка, вообще говоря, к эксперименту никак не подготовленного, не
обклеенного датчиками, не испытанного на «фон». Но, вопреки ожиданию, все
дальше
Зип — так в технике принято сокращенно называть комплект запасных частей и
принадлежностей.
Относительно дальнейшей судьбы Зипа я слышал две версии. Согласно
одной из них, он сразу после своего благополучного спуска попросту удрал, а
согласно другой, против повторных полетов не возражал, но, к сожалению, очень
скоро вырос и превратился в огромного пса, по каковой причине его космическая
карьера и не получила дальнейшего развития.
Внесли свою лепту в собачью ветвь космодромного фольклора и Чернушка со
Звездочкой.
Чернушка отличилась тем, что соблазнилась поролоном, которым была обита
ее персональная космическая кабина. Увидев, что она объела этот злосчастный
поролон, представители молодой отрасли науки — космической физиологии и
медицины — пришли в состояние полной паники. И их было нетрудно понять: заболеет собака от подобной пищи, а потом иди доказывай, что космос тут ни при
чем.. Я несколько подлил масла в огонь, напомнив расстроенным ученым, как
накануне они с негодованием пресекли мое намерение угостить Чернушку
кусочком сахара («Что вы, Марк Лазаре-
162
вич! Она же на спецдиете!..»). Вряд ли такое количество именитых профессоров
и докторов медицины когда-либо хлопотало вокруг самого что ни на есть
высокопоставленного пациента при элементарном расстройстве желудка (вернее, при одном лишь подозрении о возможности такого расстройства), сколько их
было вокруг бедной собачонки! Но, ко всеобщему удовлетворению, все обошлось
благополучно: через сутки после нарушения Чернушкой диеты медики с полной
уверенностью сообщили, что, по совершенно бесспорным научным данным, допущенная гастрономическая вольность отрицательного влияния на здоровье
нарушительницы не оказала.
И в космос Чернушка слетала вполне исправно.
А со Звездочкой, когда дело дошло до ее полета, возникли проблемы другого
характера: не желудочно-кишечные, а, так сказать, номенклатурные. Дело в том, что ранее она спокойно существовала, нося неофициальную кличку Удача. И это
имя полностью устраивало как саму его владелицу, так и всех окружающих. Но
так было лишь до тех пор, пока не подоспела очередь Удачи отправляться в
космос. Когда же приблизился этот торжественный момент, кто-то высказал
глубокую мысль, что, мол, слово «удача» в превратном свете отражает истинные
корни наших успехов в области космических исследований, ибо в
действительности означенные успехи зиждятся не на случайной удаче, а на
факторах закономерного характера.