Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России
Шрифт:
Паоли, по всей видимости, не знал, что в это самое время близилась к завершению сделка между Францией и Генуей, определившая дальнейшую судьбу Корсики. Будучи не в силах далее удерживать мятежный остров в своих руках, одряхлевшая Генуэзская республика приняла решение передать Франции права на остров в обмен на новые французские субсидии.
Первая информация об усилении французских войск на Корсике поступила в Петербург во второй половине апреля 1768 г. В реляции Екатерине II от 31 марта 1768 г. русский поверенный в делах при версальском дворе Николай Константинович Хотинский сообщил о распространившихся в Париже слухах о предстоящем направлении на Корсику 16 батальонов французских войск. Цель намечавшейся Францией военной операции оставалась неизвестной. «…Один из послов, – докладывал императрице Н.К. Хотинский, – наведывался о подлинности сего [слуха] у дюка Шуазеля, который уверял
73
Архив внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ). Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. 1768 г. Д. 239. Л. 108 об.
В одной из последующих реляций (от 7 апреля 1768 г.) Хотинский уточнил, что наибольшее беспокойство в связи с планами Франции на Корсике проявил, естественно, посол Англии, который «покусился наведаться у дюка Шуазеля» относительно намерений французского короля.
Шуазель, как сообщал Хотинский императрице, заявил английскому дипломату, что «он не имеет никакого права о том его спрашивать и что здешние (французы. – П.Ч.) в их внутренние дела и распоряжения не вмешиваются; и хотя после уверял он его в неосновательности подобных слухов, однако ж они продолжают распространяться. Действительно намечен поход тому войску в Корсику, но не прежде августа месяца, когда истекает известный Вашему Императорскому Величеству договор между Францией и Генуэзской республикой, да и то зависеть еще будет от некоторых распоряжений, о коих сии две державы ныне ведут переговоры.
Я, сколько можно, старался обстоятельнее о сем деле проведать, – продолжал Хотинский, – но никто об оном не имеет точных сведений, даже английский посол, который сообщил своему двору одинаковую с моей информацию» [74] .
И лишь три недели спустя (1 мая 1768 г.) русский поверенный в делах мог с уверенностью сообщить императрице: «Носившийся слух о походе здешних войск в Корсику действительно сбылся. Легионы принца Субизского и графа Коньи, составляющие десять тысяч человек, к тому назначены, и команда над ними доверена генерал-поручику маркизу Шовелену, который доселе был послом при туринском дворе. Вчера имел он честь благодарить короля за сей новый отличный знак доверенности к нему…
74
Там же. Л. 142–143 об.
Все здесь задаются вопросом: какие намерения имеет Франция при посылке тех войск? Число их считают гораздо недостаточным, чтоб овладеть островом и покорить взбунтовавшихся жителей оного. Хотя тамошние доходы, сколько оных можно будет собрать, и способны обеспечить содержание такого войска, тем не менее сия экспедиция дорого обойдется Франции. Поэтому вряд ли она будет действовать там без пользы для себя и для Генуи. Мы ожидаем в скором времени заключения между двумя государствами договора…» [75]
75
Там же. Л. 180–181.
Генерал-лейтенант маркиз де Шовелен был назначен сменить отозванного во Францию генерал-майора Марбефа. В мае 1768 г. авангард нового контингента французских войск высадился на Корсике, о чем русский поверенный в делах поспешил сообщить императрице. «Об определенных в Корсику шестнадцати батальонах имеется известие, – докладывал Хотинский Екатерине II 5 июня 1768 г., – что два из оных, составляющие Бретонский полк, туда уже перевезены…
Ведаем мы также, что английское министерство спрашивало у пребывающего в Лондоне здешнего посла, с каким намерением войска в Корсику посылаются, и что он, сославшись на незнание того, прибавил, что о сей новости уведомлен он только партикулярными письмами.
Всемерно поручено английскому послу исследовать сие дело, – писал далее Хотинский, – но он, будучи около месяца болен, в Версаль не ездит и, хотя посылает туда секретаря посольства, неизвестно однако ж, что тот точно предпринимает там в этом направлении. Уверяют, что на вопрос его относительно объявленной экспедиции ответственно было, что оная предпринимается по причине прежнего с Генуэзской республикой договора, при возобновлении которого Франция ныне обязалась более эффективно действовать в ее пользу.
Помянутый английский секретарь посольства завтра в Лондон на время отъезжает по своим собственным делам. По крайней мере, он извещал меня о такой своей поездке два месяца тому назад» [76] .
Далеко
76
АВПРИ). Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. 1768 г. Д. 239. Л. 207–208.
77
См.: Gaxotte Р. Le siecle de Louis XV. P, 1933. P. 313–357.
Вот что сообщал об этом Н.К. Хотинский Екатерине II в цитировавшейся выше реляции от 5 июня 1768 г. «Находящимся в Корсике иезуитам объявлено было французским командующим генерал-майором Марбефом, что занимаемые ими дома должны быть освобождены для войск французских. Не зная куда деваться, писали они к Папе о своем бедном состоянии. Папа, наконец, сжалился и дозволил им приехать в Рим» [78] .
Подобное поведение на чужой территории свидетельствовало только об одном – французы уже смотрели на Корсику как на часть своих владений. Оставалось лишь оформить де-юре фактическое положение вещей. Именно этим и занимались в Версале дипломаты Генуи и Франции, работая над текстом нового договора.
78
АВПРИ. Ф. Сношения России с Францией. On. 93/6. 1768 г. Д. 239. Л. 208.
15 мая 1768 г. был подписан так называемый Версальский договор, в секретной части которого говорилось о передаче Генуей Франции всех прав на Корсику в обмен на 2 млн ливров, предоставляемых равными долями (по 200 тыс.) в течение десяти лет [79] .
Заключение нового договора между Францией и Генуэзской республикой вызывало тем больший интерес в дипломатическом мире, что его полный текст не был опубликован и о его содержании можно было только гадать, чем и занимались, в частности, дипломаты в Париже, Надо сказать, наиболее заинтересованные и внимательные наблюдатели, к каковым безусловно относился английский посол Рошфорт, довольно быстро сумели выяснить суть Версальского договора от 15 мая 1768 г., о чем поспешил доложить Екатерине II ее поверенный в делах при дворе Людовика XV Н.К. Хотинский. В шифрованной реляции от 10 июля 1768 г. русский дипломат сообщил императрице о своей беседе с Рошфортом. который признался, что «наконец сообщен ему был тот трактат, по которому Франция обязалась покорить бунтующих жителей того острова, выговорив себе оный в качестве залога до тех пор, пока Генуя сможет выплатить те расходы, которые Франция понесет при завоевании острова» [80] .
79
Recueil des Instructions… Vol. XIX. P. 370–375.
80
АВПРИ. Ф. Сношения России с Францией. On. 93/6. 1768 г. Д. 240. Л. 49–49 об.
Английский дипломат доверительно поведал своему русскому коллеге, что получил от своего двора «выговор за то, что он не достаточно твердо и громко по сему отзывался». Лорд Рошфорт не скрывал недоумения и даже возмущения упреками из Лондона, обвинив собственное правительство в «нерачении» и отсутствии четкой линии в корсиканском вопросе [81] .
Британский посол высказал свое мнение о том, «сколь вредно может быть такое французское владение в Средиземном море английской торговле», и добавил, что «интересы английские будут требовать помогать Корсике военными и съестными припасами». Лорд Рошфорт совершенно откровенно заявил в присутствии мальтийского посла о неизбежности войны между Англией и Францией из-за Корсики если «не в нынешнем году, то будущей весной» [82] .
81
Там же. Л. 50–50 об.
82
Там же. Л. 51–51 об.