Избранное
Шрифт:
— Так точно, сударь. К вашим услугам. С кем имею честь?
Боорман закинул ногу на ногу.
— Я генеральный директор «Всемирного Обозрения Финансов, Торговли, Промышленности, Искусств и Наук», а господин Тейшейра де Маттос — мой секретарь. Однако что же вы стоите?.. Учитывая просьбы различных медицинских кругов, редакционная коллегия решила опубликовать в одном из ближайших номеров статью о современных транспортных средствах для перевозки покойников. Я полагаю, что обратился по верному адресу, с тем чтобы получить самую надежную информацию в этой области, не так ли, сударь?
Этот вопрос Боорман задал с таким почтительным видом, что Кортхалс от растерянности
— Я полностью одобряю вашу инициативу, сударь, полностью одобряю, тем более что до сего времени на эту тему писали только люди, которые в этом ровным счетом ничего не смыслят. Не думайте, что журналисты интересуются мнением специалистов. Нет, сударь, они пишут, что им в голову взбредет. Я могу подробнейшим образом рассказать вам о похоронах по высшему разряду — ведь это моя специальность. В последние годы было много споров о разрядах, и вы, конечно, знаете, что социалисты — поборники хилых похорон. Их просто бесит, что наших дорогих усопших хоронят надлежащим образом, как это в силах обеспечить только первоклассная фирма. А когда умирает какой-нибудь из их вожаков, который годами ходил без воротничка и не раз сидел в кутузке, тут они все сбегаются, как на парад, со знаменами, музыкой и венками. И при этом косятся на всех, словно им надо свести счеты со всем миром. Едва ли, конечно, я должен объяснять вам, что фирма «Кортхалс и сыновья» уже многие годы занимает ведущее положение в своей области.
— Молоко не убежит? — спросил чей-то визгливый голос.
Кортхалс на минутку выскочил из конторы — явно для того, чтобы заглянуть на кухню, затем, бормоча себе что-то под нос, возвратился назад и закрыл дверь, пинком отшвырнув кошку, вертевшуюся у него под ногами.
— Каких только забот не требует семья! — сказал он с деланным смехом. Откашлявшись, он продолжал:
— Итак, вот уже много лет фирма «Кортхалс и сыновья» занимает ведущее положение. Говоря это, я вовсе не собираюсь умалять достоинства конкурентов.
Он выдвинул ящик стола, вынул проспект и протянул его Боорману.
— Это наши новые кареты — «Кортхалс Четырнадцатый» и «Кортхалс Пятнадцатый», шасси завода «Рено». «Четырнадцатый» сконструирован для перевозки покойников из одного города в другой, а «Пятнадцатый» — для перевозки больных. Раньше наших дорогих усопших перевозили просто по железной дороге — совсем как селедку. Их взвешивали, сударь, и оформляли на них накладную, пока наш «Четырнадцатый» не положил конец этому безобразию.
— Теперь вы видите, де Маттос, что нам необходимо было посетить фирму «Кортхалс и сыновья», чтобы узнать кое-какие важные вещи? — спросил Боорман, словно бы приглашая меня в свидетели.
И, повернувшись к Кортхалсу, он заявил:
— Сударь, я целиком и полностью одобряю вашу инициативу, точно так же как вы одобряете мою. Если человечество до сих пор еще не оценило по заслугам ваше стремление улучшить положение дел, вину за это несет один беззастенчивый субъект, который не останавливается ни перед чем и даже отваживается на преступные махинации. Да, сударь, преступные. Вы только послушайте. Хотите верьте, хотите нет, но я знаю фирму, располагающую одной-единственной машиной, в которой перевозят и трупы и полутрупы. А в каком виде ее груз — то ли там мертвецы, паралитики или просто больные, — на это ей наплевать. В перевозку принимается решительно все, вплоть до картин и пианино. Владелец этой фирмы способствует распространению тифа и чумы, прикрываясь к тому же крестом господним. Разве этот тип не заслуживает виселицы?
В голосе Боормана послышались громовые раскаты.
Какое-то время Кортхалс еще продолжал сидеть, откинувшись, как сидел, когда произносил свою тираду. Но когда Боорман оглушил его вопросом, прозвучавшим столь же внушительно, как и слова, которые он сказал мне в тот первый вечер: «Мне пятьдесят лет, вот сейчас, в это мгновение», тогда Кортхалс выпрямился на своем стуле и опустил глаза, уставившись на чернильницу.
После небольшой паузы Боорман продолжал:
— Этот субъект к тому же еще и аферист. Сначала он сфотографировал свою машину в виде кареты для перевозки больных, а потом сделал второй снимок, предварительно украсив машину слезами на занавесках и распятием. Он только не подумал о том, что для второй фотографии было бы разумней использовать другой номерной знак. И потому «Всемирное Обозрение» пригвоздит его к позорному столбу, сударь, если только…
— Если что? — тихо спросил Кортхалс.
Мой патрон молча достал из внутреннего кармана красный бланк, что-то заполнил в нем и вручил Кортхалсу.
— А меньше нельзя? — прошептал тот, взглянув на бумагу.
И поскольку Боорман продолжал молчать, Кортхалс пробормотал нечто невнятное, я разобрал только слово «постыдный». Но это была бессвязная фраза, без глагола, и на лице Кортхалса был написан страх. Неотрывно глядя на красный бланк, он вялым движением взял ручку и расписался.
— А теперь передайте господину Кортхалсу его снимки, — сказал Боорман, спрятав в карман красную бумажку.
Повернувшись к Кортхалсу, он добавил:
— Наличными вам придется заплатить только шестьсот франков. А на остальную сумму им пришлете мне квитанции за оплату бальзамирования и перевозки моей свояченицы. Моя фамилия Боорман, я из Брюсселя. Очень приятно было познакомиться, сударь!..
— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал мой патрон, когда мы уже сидели в вагоне. — А он получит двадцать тысяч экземпляров «Всемирного Обозрения» с описанием двух его карет. Завтра вам придется написать статью; кстати, это будет полезное упражнение в плане вашей последующей работы.
Достав из кармана красную бумажку, он дал ее мне.
— Вложите это в нашу папку для контрактов, де Маттос.
Я развернул бумажку, текст которой гласил:
Настоящим я подтверждаю, что прочитал и одобрил интересующую меня статью.
Соблаговолите прислать мне двадцать тысяч экземпляров брошюры, в которой будет напечатана эта статья, из расчета по шестнадцать сантимов за экземпляр, причем оплата будет произведена сразу же после доставки.
Я подтверждаю, что мне была вручена копия этого заказа.
Составлено в двух экземплярах в Генте.
Сбоку было еще припечатано мелким шрифтом:
Клише оплачиваются из расчета по 0,50 фр. за квадратный см.
— Сегодня же вечером побрейтесь, — сказал Боорман, еще раз оглядев меня. — Бороду уберите целиком, а от усов можете кое-что оставить над верхней губой. Вот, глядите, пусть будет что-нибудь в этом роде.
Когда поезд остановился, он взял карандаш и довольно искусно нарисовал аккуратную голову почтенного бюргера с короткими колючими усами.
— Вот какой примерно должен быть у вас вид, — заключил он. — И сходите в магазин «Галери энтернасьональ» за новым костюмом. Возьмите с собой эту карточку, тогда вам не надо будет платить.