Избранное

де Виньи Альфред

Чаттертон, Чаттертон! Ты волен погубить свою душу, но не вправе губить две. Есть душа, которая привязялась к твоей, потому что твое несчастье привлекло ее, как, по шотландскому поверью, солома притягивает сверкающий бриллиант. Уйдешь ты — уйдет она, и уйдет, как ты, непримиренная с богом и вовеки недостойная предстать перед ним. Чаттертон, Чаттертон! Ты можешь сомневаться в бессмертии, но она не сомневается в нем. Ты будешь судим в меру своих горестей и отчаяния и можешь еще уповать на милосердие, а ей в этом отказано — она была христианкой и счастливой женщиной. На коленях молю

тебя, юноша, пощади ее: она для меня на земле все равно что родное дитя.

чаттертон. О господи, друг мой, отец мой, что вы хотите сказать? Неужели... Да встаньте же! Мне так стыдно. Неужели...

КВАКЕР. Пощади! Умрешь ты — умрет и она...

ЧАТТЕРТОН. О КОМ ВЫ?

квакер. Потому что она сильна только сердцем, а телом и душой слаба.

чаттертон. Скажите, как ее зовут! Смею ли я предположить...

квакер (поднимаясь с колен). Если ты выдашь ей эту тайну, несчастный, ты предатель и тебе не нужно кончать с собой: я сам тебя убью.

чаттертон. Выходит, это...

квакер. Да, жена моего старого друга, твоего домохозяина, мать этих прелестных детей.

чаттертон. Китти Белл!

квакер. Она любит тебя, юноша. Ну, все еще думаешь о самоубийстве?

чаттертон (бросаясь на грудь квакеру). Увы! Значит, я не могу ни жить, ни умереть?

квакер (с силой). Ты должен жить, молчать и молиться!

Явление

третье

Гостиная позади лавки.

Китти Белл, квакер.

китти белл (выходя одна из спальни и оглядывая гостиную). Никого! Идите, дети. Ничего не надо делать тайком, разве что добро. Ступайте к нему и отнесите... (Квакеру, за сцену.) Я сейчас, друг мой. Сейчас вернусь и поговорим.

(Детям.) Отнесите ему все свои фрукты. Не говорите только, что вас послала я, и не шумите на лестнице. Вот так! Вот так!

Дети с корзинкой тихо поднимаются по лестнице и входят в комнату Чаттертона. Когда они достигают площадки, входит квакер.

Значит, вы считаете, мой друг, что добрый лорд-мэр поможет ему? Ах, мой друг, я сделаю все, что вы посоветуете.

квакер. Нужно, чтобы он поскорее подыскал себе другое жилище, пусть даже вне Лондона.

китти белл. Да будет навеки благословен дом, где он обретет счастье, которого не нашел в нашем. Только бы он был жив! Этого мне довольно.

квакер. Пока что я подожду с ним говорить, но постепенно подведу его к этому решению.

китти белл (осторожно — она боится, как бы квакер не согласился). Хотите, я поговорю с ним сама? квакер. Позже. Сейчас это преждевременно,

китти белл. Но вы сами говорили, что это у него просто привычка, которую легко преодолеть. квакер. Разумеется... Он нелюдим. Все сочинители любят только свои рукописи. Он никем не дорожит, никого не любит. Но говорить с ним еще не время, китти белл. Почему? Вы же находите, что его пребывание здесь может иметь роковые последствия. квакер. Не отрицаю, я так думаю.

китти белл. И я ютова сказать ему это сейчас же, если нужно. квакер. Нет, нет, вы все испортите.

китти белл (с удовлетворением). Тогда согласитесь, мой друг: если он остается здесь, я не могу обходиться с ним дурно. Надо попробовать сделать его не таким несчастным. Я послала детей развлечь его, а они пожелали отнести ему свои сладости и фрукты. Разве это преступление с моей стороны, друг мой? Или со стороны моих детей?

Квакер, садясь, отворачивается и смахивает слезу.

Говорят, он сочинил замечательные книги. Вы их читали? квакер (с напускным безразличием). Да, у него большой талант, китти белл. Возможно ли? Он так молод!.. Вот вы не желаете мне отвечать — и напрасно: я не забываю ни единого вашего слова. Разве, например, нынче утром на этом самом месте вы не сказали мне: «Вернуть подарок бедняку — значит унизить его, дать ему почувствовать, насколько он нищ»! Поэтому я уверена: вы не вернули ему Библию. Признайтесь, так ведь?

квакер (медленно, вынуждая ее ждать, протягивает ей Библию).

Возьми, дитя мое, и оставь у себя: она дана тебе мною, китти белл (садясь у его ног, как ребенок в ожидании ласки). О друг мой, отец мой, ваша доброта подчас сурова, но это наилучшая доброта. Ваша мудрость возносит вас над нами. Вас на вашей высоте не задевают наши мелочные треволнения. Вы презираете их, но все-таки принимаете в нас участие, страдаете из сочувствия к нам и, наконец, несколькими словами разгоняете тучи. Нас переполняет благодарность, слезы высыхают, мы вновь улыбаемся, и эту улыбку нам вернули вы.

квакер (целуя ее в лоб). Дитя мое, милое дитя мое, ты-то по крайней мере не заставишь меня раскаиваться.

Раздаются голоса.

Сюда идут. Только бы не кто-нибудь из его друзей! А, так и знал! Это Толбот.

Слышен охотничий рог.

Явление

четвертое

Те же, лорд Толбот, Джон Белл.

ЛОРД толбот. Да, да, я приду попозже. Пусть веселятся, а мне что-то не до веселья. Поужинают и без меня — они мне надоели. Я вдоволь нагляделся на то, как они, подражая мне, силятся промотать свое состояние. Эта забава мне опротивела. У меня к вам разговор, мистер Белл. Вы не сказали мне о неприятностях и бедности моего друга Чаттертона. ДЖОН белл (к Китти Белл). Миссис Белл, вам лучше удалиться... на несколько минут.