Избранное
Шрифт:
– Вот это номер!
– грубо перебил его Щетинкин.
– Так это вы сватались к Пане?
Дома он сказал Пане:
– Не понимаю, чего вам, женщинам, надо. Такому мужику от ворот поворот. Кавалер, каких поискать! Я его, между прочим, в гости позвал, полковника твоего. Сегодня часам к семи. Ты что-нибудь приготовь.
Гость держался галантно. Марине он даже понравился, и она его галантность всячески поддерживала, подавала поводы выказать себя в лучшем виде перед Паной. Однако, когда Пана вышла по хозяйству, а Николай на терраску - покурить, полковник
– Сколько вам, извиняюсь, лет?
Марина свысока оглядела отставного кавалера. Ее годы все при ней. Николаю до них и дела нет. Сколько бы ему на это ни намекали разные недоброжелатели. Но враньем Марина себя не унизила - возраст свой швырнула Паниному ухажеру прямо в лицо.
К удивлению Марины, полковник привскочил, поцеловал ей руку.
– И все же решились связать свою судьбу с представителем богемы! Преклоняюсь перед вами и восхищаюсь!
Полковник давно разведал возраст Паны, а теперь он узнал, что современная, но - на его вкус - тощеватая московская дама и приятная ему пухленькая Пана - ровесницы. Этот факт вселял надежды.
– А не сходить ли нам в школу, где я учился?
– сказал Щетинкин Марине.
– Там, оказывается, еще цела одна моя старая работа, ученическая мазня.
Марина надела только что довязанный свитер, и они пошли.
В вестибюле их остановили дежурные с красными повязками:
– Веры Петровны в школе нет.
Вызвали завуча.
– Вера Петровна только что звонила из гороно. Она скоро придет.
– Я хочу посмотреть свою старую работу.
– Щетинкин нервничал, обходил взглядом картину.
– Здесь темновато. Нельзя ли мою картину снять, вытащить на свет? Мне нужен дневной свет и чтобы можно было немного отойти от нее. Понимаете?
Позвали завхоза.
– Без Веры Петровны? Что вы! Нельзя!
– испугался завхоз.
Школьный люд сбежался поглазеть на художника из Москвы.
Старшеклассники кое-что читали и слышали про взлеты и провалы Щетинкина, который после архаического полотна, созданного по заказу, прошел большой путь. Им понравилась его запущенная борода, изношенная замшевая куртка. Марина тоже произвела впечатление - современная фигура, свитер в форме кольчуги.
– Мы перетащим вашу картину в спортивный зал!
– Длинноволосые дети самовольно сняли «Комиссара» с плохо освещенной стены вестибюля и двинулись узким коридором.
– В спортивный зал! Дело!
– приговаривал, идучи за ними, Щетинкин.
– Именно там я ее и писал!
Напротив зала, в кладовке с оконцем у потолка, валялись пыльные маты. Когда-то здесь жила Вера Петровна. Справа стояла железная кровать под белым покрывалом. Слева - книжный шкаф. На столике фотография одноклассника, убитого на войне. Все он помнит. Ее мучила фотография. А за окнами яростное лето, дикий свист, голуби в вышине. Во всей школе ни души - только она и он. Как она боялась, что кто-нибудь узнает об их близости: «Я же старше тебя на целых девять лет!»
Старшеклассники прислонили пыльную, в паутине раму к шведской стенке.
– Н-да-а-а… - Щетинкин
– Кто разрешил?
– Грузная, запыхавшаяся Вера Петровна накинулась на нарушителей порядка.
– Где завхоз? Стыд и срам! Вы что, раньше не видели? Полотно отошло от рамы! А что в углах? Паутина?
– Я сейчас! Я за тряпкой!
– Прихрамывающий завхоз в вечном кителе вышмыгнул из зала.
Щетинкин подошел стесненно к Вере Петровне:
– Это я… Не сердитесь. Я виноват. Попросил вынести на свет… - Он взял пухлую руку, поцеловал. Рука вздрогнула. А тяжеленька стала…
– Я очень рада, что наш ученик не забывает родную школу!
– Вера Петровна поглядела с некоторым удивлением на Марину: а это кто такая?
– Очень приятно!
– издали поклонилась ей Марина.
Вера Петровна покивала ей, перевела взгляд на Николая: «Как постарел, как постарел… выглядит на все пятьдесят… Вот, Коля, и не заметно, что я намного, намного старше тебя…»
– Ты слыхал? На картину заявляет претензии наш городской музей. Общественники не дают покоя. В горком уже бегали, но ко мне там прислушиваются. Мы школа имени Портнягина, у нас традиции. Разумеется, мы приведем картину в порядок, сменим раму…
– Так заказана новая!
– встрял вернувшийся завхоз.
– Потому и не вытирали, собирались все сразу…
– После, после!
– остановила его оправдания Вера Петровна и продолжала говорить с Щетинкиным, как с учеником: - Может быть, ты сам займешься картиной? Подновишь?
– Нет!
– помотал головой Щетинкин.
– Я не хочу. То есть не смогу. Не выйдет.
– Как знаешь.
– Вера Петровна нахмурилась.
Старшеклассники запереглядывались. Наступила неловкая пауза. Слышно стало, как Марина обыскивает свою сумку и чего-то никак не может найти. Наконец она отыскала пачку сигарет, закурила, отогнала рукой дым.
– Чудно все-таки!
– Она глубоко затянулась, повторила: - Чудно! Я вот смотрю на эту работу ученическую… Смотрю и думаю… Знаешь, по ней очень ясно видно, каким ты был в те годы. Даже удивительно! Молодой, восторженный, увлеченный…
Вера Петровна поморщилась: до чего грубый, не женский голос!
Старшеклассники повернулись к картине: где же то, чего они сами прежде никогда не видели?
– Ты у меня умница!
– сказал Щетинкин.
– Ты молодец. Все понимаешь.
– Махнул рукой и пошел из зала.
Несмотря на добрый - и очень верный!
– отзыв о картине Николая, Марина не завоевала симпатию Веры Петровны. Разве о такой жене для него мечтала Вера Петровна!
Полковник огорчился, что не вышло перетащить «Комиссара» в музей. Сделать авторскую копию Щетинкин отказался. Нового заказа не принял, хотя полковник обещал добыть приличную сумму. Но добрые отношения двух мужчин на почве рыбалки не прервались. Щетинкин давно не встречал, чтобы в человеке аккумулировалось столько здравого смысла и жизнелюбия. Однако Пана за полковника не пошла.