Избранное
Шрифт:
— Ведь ты же, девушка, была у меня три дня назад. Расписывалась! Так в чем же дело?
Рыжее существо начинает плакать сразу и навзрыд.
Да, она в самом деле регистрировалась три дня назад. Но уже тогда у нее на сердце было неспокойно. А назавтра была вечеринка, и он напился, и ругался, и безобразничал, и вел себя ну прямо как хам. Она сбежала к подруге, там две ночи ночевала, а теперь пришла разводиться. Даже не разводиться, а… ну как бы это сказать…
— Понимаете, у меня совершенно с ним ничего не было. Нельзя ли просто все отменить?
— Можно, конечно. Это и будет акт об аннулировании брака.
— Но ведь брака-то
Она волнуется и нервничает. Она требует, чтобы из ее паспорта, из всех книг, изо всех граф исчезли все следы тяжелого недоразумения, которое, как скверный сон, смутило ее гордую юность. В другой стране это была бы огромная и очень длительная драма. Может быть, сюжет для чувствительного романа; шутка сказать, молодая сбежала после венца! Долголетнее занятие для судов, хлеб для адвокатов, потеха для сплетников и дураков. Здесь — женщина, вольная в своем выборе, самостоятельно, полноправно отвергает неугодного ей человека и еще недовольна, что об этом осталась где-то какая-то чернильная пометка… Оно поистине занятно, это поколение, не знающее капитализма, не желающее знать и представлять себе его.
Но все-таки разводами балуются сверх всякой меры. Именно балуются, как можно баловаться телефонным аппаратом или почтовой открыткой. Конечно, ни для кого теперь браки не кажутся и не могут казаться заключенными в небесах. Это положение никогда не вернется. Больше никто никогда не заставит свободного советского человека состоять в браке не по доброй воле.
Но в нынешней своей правовой форме развод — это часто повод для озорства или, что хуже, для всяческих махинаций, ничего общего с семейными отношениями не имеющих.
Три рубля стоит сейчас развод. И больше никаких ни формальностей, ни бумаг, ни вызова, ни даже предварительного уведомления человека, с которым разводишься. Иногда даже на журнал подписаться труднее… За три рубля — почему не баловаться!
Разводятся, чтобы пригрозить, напугать жену или мужа. Фиктивно разводятся, чтобы меньше платить за ребенка в детский сад. Или даже чтобы избегнуть небольшого штрафа. Например: если при регистрации брака была взята общая фамилия, то жене нужно в течение десяти дней переменить паспорт. За просрочку милиция штрафует пятьюдесятью рублями. Чтобы не платить штраф, супруги разводятся и регистрируются заново. Это стоит вместе шесть, а сорок четыре рубля остались в кармане…
Но есть дела похуже. Возможность уведомления в последующем порядке рождает самые развязные, хулиганские виды обмана и издевательства.
Вот женщина с уведомлением в руках:
— Получила повестку, будто у меня развод с мужем. Тут, наверно, ошибка какая-нибудь. От меня муж не уходил. Я восемь лет с ним, и сейчас живу, мы разводиться не собираемся.
В загсе проверяют книгу — все верно. Выясняют дальше, и оказывается, что муж не только развелся безо всякого ведома жены, но уже зарегистрировал брак с другой особой, живущей в той же коммунальной квартире.
Много случаев мгновенного развода, как только «он» узнает, что «она» ожидает ребенка.
Только недавно начали ставить штампы в паспортах. Поэтому до сих пор почти все процедуры производятся на основании личных и устных заявлений. Из-за этого — масса мошенничества. Целые табуны двоеженцев безмятежно пасутся по градам и весям. Есть соответствующая категория и среди женщин. Правда, за сообщение ложных сведений, за двоеженство закон карает годом тюрьмы.
Вот почтенная тетка, лет за пятьдесят, и молодой парень в залихватской спортивной фуфайке. Они бормочут анкетные ответы, не глядя друг на друга, и торопливо расписываются на брачном свидетельстве. Соблюдая высокий класс загсовской работы, я торжественно желаю им счастливой совместной жизни. Новобрачная прыскает и машет рукой.
— Что вы, товарищ… У меня уже сыновья постарше его. Ведь это мы по-нарошному женимся.
Смяв кепку в кулак, парень простодушно рассказывает длинную историю с обменом комнат и жилплощадей, с пропиской и выпиской. Его даже трудно назвать настоящим преступником. Он хочет устроиться в отдельной комнате, чтобы удобнее работать и учиться. То, что он делает сейчас, кажется ему пустой и невинной формальной уловкой. Никто толком не объяснил ему, каков смысл вступления в брак и как гнусно делать из этого фикцию.
А вот другой тип, уже сознательный и хорошо уверенный в себе. Инженер из большого промышленного главка. Заехал на минутку развестись. Дожидается машина у ворот. Он сначала обижается на расспросы — и формально прав:
— Загс не имеет права входить в мотивы развода. Но тут же непринужденно рассказывает:
— Я регистрировался сначала только для жилплощади, чтобы въехать в квартиру. Потом фиктивный брак превратился в фактический. Откровенно говоря, это было очень кстати — и бытовые и интимные потребности, все обслуживалось в одном пункте; очень удобно для приезжего в смысле экономии времени, сам я ленинградец. Но, конечно, всерьез считать ее женой смешно, ведь я на три головы умственно и морально выше ее. Теперь же меня отзывают обратно в Ленинград, ну а там у меня квартира, жена, двое детей. Сами понимаете…
Инженер вынимает пять рублей и аккуратно укладывает в бумажник два рубля сдачи.
В Бауманском районе за три месяца этого года поженилось 1349 пар, развелось за тот же срок 624 пары. Не беремся критиковать первую цифру. Но вторая пропорционально нелепо велика.
Можно, конечно, развести теорию, что-де, мол, происходит переоценка ценностей, проверка и отсев людей, повышение требований друг к другу на почве возросшей культурности и тому подобное… Эти аргументы мы жертвуем на бедность искателям дешевых социологических схем. Факты говорят другое. Наибольшее количество разводов падает на новые и частью чуть ли не на вчерашние браки.
В Пролетарском районе из 366 разводов этого года только 84 падает на браки со стажем больше трех лет. Из остальных 282 аннулированных браков 90 зарегистрировано в 1935 году, а 15 —в нынешнем же году. То же самое соотношение в Ленинском и в прочих районах.
Значит, дело не в переоценке ценностей, не в какой-нибудь генеральной ревизии мужей и жен, а в крайней легкости, неразборчивости браков, которая, в свою очередь, основана на соблазнительной, подстрекающей легкости развода. Не понравится — за трешку разведемся. А тем временем возникают привходящие обстоятельства, движимые, недвижимые, живые — имущество, квартира, ребенок. И трешка из легкого ключика к свободе превращается во вредоносное орудие, трешка раскалывает только что сформировавшуюся семью, ломает быт, калечит маленьких, неповинных людей.