Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Бём-Баверк Ойген фон

Я подготовляю уже новое издание второго тома этого сочинения, содержащего «позитивную теорию капитала». Надеюсь, что мне удастся выпустить его вскоре после настоящего первого тома.

Автор

Вена, август 1900 г.

Предисловие к первому изданию

Я едва ли должен привести что-либо в оправдание своего намерения изложить теорию «капитала и процента» при современном состоянии экономической науки по этому вопросу. Никто не сомневается в том, что этот предмет принадлежит к самым важным предметам, исследованием которых занимается наша наука; никто также не сомневается в том, что этот предмет принадлежит вместе с тем и к самым трудным, и, к сожалению, никто также не может сомневаться в том, что этот предмет принадлежит к тем предметам нашей науки, которые пока разработаны менее удовлетворительно, чем все остальные.

Я не мог бы назвать ни одного основного понятия, начиная с понятия самого капитала, и ни одного важного положения о капитале, которое не возбуждало бы больших споров и разногласий; по поводу самых важных вопросов взгляды до того расходятся, что поразительное множество учений может быть превзойдено разве только еще более поразительными размерами той пропасти, которая лежит между ними. Я считал своим правом и обязанностью по мере сил содействовать достижению всеобъединяющей истины.

Соображения целесообразности побудили меня разделить мое сочинение на две самостоятельные части. Первая, находящаяся в руках читателя, содержит «историю и критику теорий процента»; вторая, которую я надеюсь кончить в недалеком будущем, даст «положительную теорию капитала».

Я не сразу и неохотно решился на такое подразделение. История литературы принадлежит к самому неблагодарному материалу научного исследования. Трудности исследования возрастают по мере того, как расширяется его область, по мере того, как возрастает число отдельных теорий, которые приходится излагать и каждая из которых ставит читателю трудно выполняемую задачу — вникать в сущность мыслей данного автора, которые через минуту опять приходится оставить для того, чтобы перейти к точке зрения другого автора; трудности, наконец, возрастают тем более, чем основательнее и добросовестнее историк теории считает нужным изложить именно эти индивидуальные точки зрения. Ни в одном из этих отношений история теории процента не доставляет автору облегчения, наоборот, она в каждом отдельном случае порождает новые затруднения.

Однако, несмотря на все это, я считал своей обязанностью взять на себя задачу составления связной критической истории теории процента. Достаточным побудительным мотивом — я думаю — могло бы уже послужить то внешнее обстоятельство, что в нашей литературе, вообще богатой исследованиями истории теории, как это ни странно, совершенно еще нет такового по вопросу о проценте. Для меня, однако, решающее значение имели иные, внутренние мотивы.

Среди отдельных вопросов, относящихся к учению о капитале, нет вопроса более важного, а вместе с тем и более запутанного, чем вопрос о проценте. При желании легко можно насчитать целую дюжину, даже дюжины две различных теорий процента. Неужели же я должен был прямо-таки прибавить к уже существующим 24 теориям 25-ю? Такой прием, по всей вероятности, содействовал бы не разъяснению, а только увеличению хаоса. Настоящее положение вещей, на мой взгляд, больше всего требовало глубокого и обширного критического обзора огромного существующего материала. Такие обзоры до сих пор давались только в весьма неудовлетворительном виде. Не следует, однако, полагать, чтобы совершенно не было критических работ; они существовали, но содействовали скорее ожесточению спора, чем его разрешению. Я здесь не буду останавливаться на причинах этого явления; отмечу только, что из многочисленных причин, которые препятствовали плодотворному разрешению спора, на мой взгляд, наиболее важное значение имеют две: во-первых, преобладание над чисто теоретическим мотивом мотива социально-политического, который со страстью выдвигался на первый план, и, во-вторых, преобладание в новейшей политической экономии исторического направления, понизившего прежде всего интерес, а затем и способности к разрешению строго-теоретических проблем.

Раз на основании уважительных причин я решил уделить особенное внимание критике теорий процента, то для меня сейчас же стало ясным, что это может быть сделано только в отдельном сочинении. Для того чтобы критика была более или менее обстоятельна и полна — неполный поверхностный разбор не привел бы к желанной цели, — я должен был, ввиду неимоверного объема литературного материала по разбираемому вопросу, расширить размер критических исследований настолько, что я никак уже не мог включить их в догматическое изложение. Мне показалось также вполне естественным обратить подробную критику в «историю и критику» теорий процента: незначительная затрата лишнего труда с избытком должна вознаградиться той опорой, какой является для критического понимания присоединенный исторический элемент.

О том, как я понимал свою задачу, мне придется сказать только несколько слов. После сказанного ясно, что наиболее существенной была для меня критическая сторона задачи. Тем не менее я полагаю, что мне не придется также услышать упрека, будто я не обратил достаточного внимания на историческую сторону. Правда, я не смею предполагать, что я дал исторический материал совершенно без пробелов, уже по той причине, что я почти совершенно был лишен всякой опоры в виде предварительных работ предшественников. Сравнительно самую большую услугу оказали мне прекрасные работы Эндеманна об учении о проценте канонистов, которые, однако, охватывают собою весьма небольшую область, и учение Пирсторфа о предпринимательской прибыли, исторический материал которого имеет, правда, также очень мало общего с предметом моих исследований. Таким образом, по отношению к огромному большинству вопросов, касающихся моего предмета, я должен был начать с самого начала. Тем не менее я надеюсь, что существующие пробелы будут касаться только деталей, а не общей картины развития: может быть, будет пропущен тот или другой автор, но вряд ли будет пропущено какое-нибудь теоретическое направление или действительно характерный представитель такового.

После серьезных размышлений я часто и довольно обстоятельно вдавался в теоретические детали как в историческом изложении, так и в критическом исследовании. Я притом прекрасно знаю, что этим я немало увеличил и без того уже значительные затруднения, вытекающие для изложения из самой природы данного вопроса. Тем не менее я вряд ли должен оправдываться перед знатоками за такое отношение к предмету. Знатокам известно, что в физиономии учения весьма часто мелкие черты бывают самые характерные; им известно, что критику никогда не удастся убедить противника, если он уже характером своей критики не даст ему гарантии в том, что он знает, понимает и оценивает рассматриваемое учение во всем его объеме; им известно, что величайшим недостатком критика являются общие поверхностные суждения о неточно изложенных учениях.

Тот, кто критикует, должен, в свою очередь, ожидать критических нападений от других. Я не боюсь таких нападений, я ожидаю их и желаю. Каков бы ни был исход — благоприятный или неблагоприятный, — во всяком случае, эти критические суждения содействуют достижению истины, которую я, говоря по совести, искренне искал.

Автор

Иннсбрук, май 1884 г.

I. Проблема процента

Кто владеет капиталом, тот обыкновенно в состоянии извлекать из него постоянный чистый доход, который в науке носит название ренты на капитал или процента на капитал, в широком значении этого слова.

Этот доход отличается некоторыми замечательными особенностями.

Он возникает независимо от какой бы то ни было личной деятельности капиталиста; он поступает к капиталисту и в том случае, если тот не ударил даже пальцем о палец для его создания, и кажется, что доход этот в буквальном смысле слова производится капиталом или — по старинному сравнению — порождается им. Он получается от всякого капитала, все равно из каких бы благ он ни состоял: из естественно умножающихся или неумножающихся, из потребляемых или сохраняющихся, из заменимых или незаменимых, из денег или товаров. Он поступает, наконец, не уничтожая никогда капитала, от которого он получается, и не ограничен никаким пределом времени: он способен к вечному существованию, если только вообще можно так выражаться про земные предметы.

Таким образом, явление процента в целом представляет замечательную картину вечно существующего, неистощающегося созидания благ безжизненным капиталом. И это замечательное явление выступает в хозяйственной жизни с такой регулярностью, что нередко даже само понятие «капитал» основывали на нем. Так, Германн в своих «Staatswirtschaftliche Untersuchungen» представляет капитал, как имущество, которое, подобно вечно новому благу, постоянно допускает пользование, не теряя при этом своей меновой ценности¹⁶⁴.

Откуда и почему получает капиталист этот неуничтожающийся и нетрудовой доход? Эти слова и заключают в себе теоретическую проблему процента. Она будет разрешена тогда, когда описанный факт происхождения процента со всеми его существенными особенностями будет вполне объяснен, вполне как по объему, так и по глубине — вполне по объему, когда все формы и разновидности получения процента найдут себе объяснение, вполне по глубине, когда это объяснение будет доведено без пробелов до предела национально-экономического исследования; другими словами, когда это объяснение будет доведено до тех окончательных, простых и всеми признанных фактов, на которых вообще кончается национально-экономическое объяснение, на которые национальная экономия опирается, дальше их не доказывая, и дальнейшее объяснение которых, если оно требуется, выпадает на долю смежных с ней наук, в особенности психологии и естествознания.