Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Бём-Баверк Ойген фон

Большего внимания заслуживают авторы, которые в более ярких красках выразили взгляд Смита, что прибыль на капитал представляет собою долю продукта, присваиваемую капиталистами.

Из числа последних граф Зоден³⁰⁷ резко противопоставляет капитал, т. е. вещество, к которому применяется «производительная сила», самой этой силе. Прибыль на капитал он объясняет тем, что собственник «вещества-капитала» имеет возможность «привести за себя в движение чужую силу, и делиться прибылью от применения этой силы с лишенным средств производства наемным рабочим. (I, с. 65). Существование такого распределения Зоден считает естественным следствием конкуренции. Он не задается трудом дать формальное объяснение этого, однако у него часто прорывается взгляд, что меньшее число капиталистов в сравнении с большим числом наемных рабочих всегда должно дать капиталистам возможность купить наемный труд за цену, при которой они будут получать доход (с. 61, 138). Зоден это вполне одобряет (например, с. 65 и след.) и советует не добиваться увеличения заработной платы путем ее регулирования.

«В самом деле, — говорит он, — если бы собственник материала вследствие установления заработной платы на более высоком уровне не получал уже прибыли от применения чужой силы, то он оставлял бы мертвым весь материал, которого он лично не в состоянии обработать» (с. 140). Зоден только желает, чтобы «цена» заработной платы приравнивалась к ее «действительной ценности». Однако, несмотря на подробное обсуждение проблемы ценности производительной силы (с. 132 и след.), остается довольно неясным, какая — по мнению Зодена — заработная плата соответствует этой «действительной ценности»: вполне ясно только то, что, по его мнению, капиталист должен получать доход и тогда, когда производительная сила вознаграждается по полной своей ценности³⁰⁷.

При разборе этих рассуждений возникает впечатление, что на основании первой части, в которой он называет процент прибылью от применения чужого труда, следует ожидать вывод, прямо противоположный тому, который дает вторая часть; притом мотивировка этого неожиданного вывода, ввиду своей расплывчатости, совсем не убедительна.

Такого же рода замечания можно сделать и по отношению к Лотцу.

Этот остроумный автор подробно высказывается по поводу процента в своем «Handbuch der Staatswirtschaftslehre» (Erlangen, 1821). Он решительно высказывается против появившегося учения Сэя, согласно которому капитал обладает самостоятельной производительной силой: «сами по себе все капиталы мертвы», и «самостоятельный труд капитала, без сомнения, немыслим»; напротив, капитал является всегда только орудием человеческого труда (I, с. 65 и след.). Впоследствии эта точка зрения находит себе применение в одном очень важном месте, а именно при обсуждении ренты с капитала.

«Если, — говорит Лотц, — капитал представляет собою только средство облегчения труда, а сам по себе никакого труда не создает, то капиталист вправе требовать «из выручки от труда, т. е. из суммы благ, приобретенных или произведенных при его помощи, для себя только возмещения благ, затраченных при таком предоставлении капитала рабочим, или, точнее, возмещения издержек на содержание рабочего, возмещения предоставленного ему сырого материала и возмещения орудия, изношенного вследствие употребления его рабочим; ...это возмещение, строго говоря, представляет собою, в сущности, ренту с капитала, которую капиталист может по справедливости требовать от рабочего, работающего на него; это возмещение, в сущности, представляет собою ту часть произведенных или добытых рабочим благ, которая по справедливости принадлежит капиталисту. Следовательно, не может быть и речи о прибыли на капитал в собственном смысле, т. е. о таком вознаграждении капиталиста за предоставление капитала, которое давало бы излишек сверх затраченного капитала. Если труд приносит больше, чем стоил затраченный на производство капитал, то эта выручка и всякий из нее вытекающий доход принадлежат, в сущности, исключительно рабочему, как вознаграждение за его труд: в действительности не капиталист производит продукты рабочего, и, следовательно, все, что рабочий произвел или же добыл при помощи предоставленных капиталистом благ, принадлежит ему, рабочему, или же всему человечеству, если смотреть на силу, проявляющуюся в рабочем, как на естественный фонд, принадлежащий всему человечеству» (с. 487 и след.).

В этом остроумном и оригинальном замечании Лотц близко подходит к позднейшей «теории эксплуатации» социалистов. Но он не делает окончательного вывода из этого хода мыслей, а неожиданно возвращается к прежнему бесцветному объяснению Смита. «Если бы, однако, — продолжает он, — капиталисту приходилось довольствоваться только возмещением того, что он уступил рабочему для производства из накопленных своих благ, — если бы обращались с капиталистом так строго, — то он вряд ли согласился бы передать рабочему что-либо для производства из своего запаса благ. Он, может быть, никогда не согласился бы сберегать капитал: действительно, многие отказались бы от сбережения капиталов, если бы они не имели в виду некоторое вознаграждение за труд этого сбережения в виде ожидаемого процента. Следовательно, если рабочий, у которого нет того, что необходимо для применения его рабочей силы, хочет, чтобы капиталист предоставил ему это необходимое и сделал возможным использование присущей ему производительной силы или облегчил это использование, то он неизбежно должен согласиться уступить капиталисту долю дохода от своего труда».

В дальнейшем Лотц еще несколько расширяет это неопределенное объяснение: он приводит в оправдание требований капиталиста то обстоятельство, что без помощи капитала рабочий или совсем не был бы в состоянии выполнять работу, дающую выручку, подлежащую распределению, или же, по крайней мере, он не мог бы выполнять ее так удачно. Это обстоятельство и дает Лотцу масштаб для «настоящей справедливой нормы» ренты с капитала: рента, по его мнению, должна определяться соответственно поддержке, получаемой рабочим благодаря применению капитала. Этот способ определения нормы Лотц поясняет несколькими примерами и показывает при этом, насколько близко могут сойтись крайности: он только что доказывал, что вся «выручка от труда, а следовательно, и весь получающийся от труда доход, в сущности, принадлежит только рабочему как вознаграждение за труд»; теперь же он доказывает, что при известных обстоятельствах собственник машины, сберегающей труд, по справедливости может требовать даже девять десятых из выручки от производства!

Очевидно, контраст между отправной точкой и окончательным выводом еще более ярок, чем у Зодена, и средняя часть рассуждения, которая должна объяснить эту непоследовательность, едва ли более содержательна, чем у первого. В сущности там только и говорится о том, что капиталисты желают получать процент, а рабочие могут согласиться на вычет процента; насколько это «объяснение» не соответствует понятию действительной теории процента на капитал, осветит ярче всего сопоставление его с проблемой земельной ренты. Названное объяснение имеет такое же значение для проблемы процента, какое имело бы в области проблемы земельной ренты объяснение, что землевладельцы должны получать земельную ренту потому, что в противном случае они предпочитали бы оставлять свою землю необработанной, и что сельские рабочие по справедливости могут согласиться на вычет земельной ренты потому, что без содействия земли они или вовсе не создали бы подлежащей распределению выручки, или же во всяком случае не так удачно! — Очевидно, Лотц и не подозревал, что таким ходом объяснения он даже не затронул сущности проблемы³⁰⁸.

Наконец, последняя группа бесцветных писателей остановилась посередине между взглядами Смита, с одной стороны, и в то время уже появившейся теорией производительности Сэя — с другой; эти авторы заимствовали у того и у другого взгляда несколько характерных черт, но не развили ни того ни другого в обстоятельную теорию. У Сэя почти все эти авторы заимствуют идею, что капитал представляет собой самостоятельный фактор производства, и некоторые обороты речи, намекающие на «производительную силу» капитала; у Смита — ссылку на мотивы, побуждающие капиталиста предоставлять свой капитал рабочим; однако все эти авторы избегают дать точное определение проблемы процента.

Среди этих авторов мы встречаем наряду с другими Якоба³¹², который считает основным источником всех полезных вещей исключительно природу и труд (§ 49) и сводит прибыль на капитал к прибавочным результатам, созданным трудом (§ 275, 280); в другом же месте он называет прибылью на капитал то, «что производится капиталом сверх его ценности» (§ 277), а капитал — употребляя термин Сэя — «орудием производства» (§ 770) и часто рассматривает собственников капиталов как непосредственных производителей, которые имеют право принимать участие в первичном распределении выручки ввиду непосредственного содействия, оказанного ими производству благ, благодаря предоставлению своих капиталов³¹². Затем мы встречаем Фульду³¹², который смотрит на капитал как на особенный, хотя и не первоначальный источник благ и, между прочим, сравнивает его с машиной, «которая при целесообразном применении не только постоянно сохраняется, но при помощи которой можно также кое-что приобрести»; дальнейшего объяснения этой мысли Фульда, однако, не дает (с. 135). Затем мы встречаем Айзелена³¹², неясность позиции которого характеризуется уже тем обстоятельством, что вначале он признает только два основных источника благ — природу и труд (с. 11), а потом называет «основными силами производства» труд, природу и капитал, из совместной деятельности которых вытекает ценность всех продуктов (§ 372); впрочем, он видит назначение капитала в повышении производительности труда и сил природы (§ 497 и др.), а для объяснения процента на капитал он в конце концов ничего не может сказать, кроме того, что существование процента на капитал необходимо, как мотив для сбережения капитала (§ 491; приблизительно то же в § 517, 555 и др.). Мы встречаем в этой группе авторов и уважаемого Рау.

Характерно, что Рау, несмотря на появление целого ряда законченных теорий процента на капитал, держался до самого конца своей долголетней научной деятельности того бесхитростного объяснения, которое было общепринятым в его молодости. Еще в восьмом и последнем издании своего курса экономической науки, появившемся в 1868 году, Рау затрагивает проблему процента на капитал лишь в нескольких поверхностных замечаниях, которые, в сущности, содержат в себе старый, введенный еще Адамом Смитом мотив о причинах, побуждающих капиталиста предоставлять свой капитал для производства. «Для того чтобы он (капиталист) решался накоплять блага, собирать и обращать их в капитал, он должен иметь прибыль другого рода, а именно ежегодный доход, который должен существовать до тех пор, пока существует капитал. Таким образом, обладание капиталом для частного лица... обращается в источник дохода, который называется рентой, или процентом»³¹³.

Богатое развитие литературы о проценте до 1868 года почти не оставило следов в сочинениях Рау. Из теории производительности Сэя он перенял только идею, что капитал представляет собой самостоятельный источник благ: но он сейчас же смягчает этот взгляд и отвергает термин «производительные услуги», употребленный Сэя для обозначения вклада этого источника благ, как выражение неподходящее, и причисляет капиталы к «мертвым вспомогательным средствам», в противоположность силам, создающим блага (I, § 84). А в другом месте, в примечании, он цитирует теорию воздержания Сениора, не прибавляя, однако, от себя ни слова для выражения одобрения или порицания (I, § 228).