Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Бём-Баверк Ойген фон

Несмотря на это, Маклеод берет на себя роль строгого критика чужих теорий процента: он отвергает учение, согласно которому прибыль является составной частью издержек³⁵⁰; он полемизирует с учением Рикардо, на основании которого величина прибыли обусловливается величиною заработной платы³⁵⁰; он осуждает также странную трудовую теорию Мак-Куллоха и остроумную теорию воздержания Сениора³⁵⁰.

Причинами того, что даже такие критические выходки не побудили Маклеода дать, вместо критикуемых им взглядов, свой собственный положительный взгляд, по моему мнению, являются две характерные особенности его учения. Первой особенностью является необыкновенная неопределенность его понятия «капитал»; в основном, первоначальном смысле он

считает понятие капитала равносильным орудию обращения (circulating power), и только «во вторичном и переносном смысле» оно может быть применяемо и по отношению к благам (commodities), но тогда оно охватывает собою также столь различные предметы, как орудия, товары, умение, способности, воспитание, почву и хороший характер³⁵² — многосторонность, которая, в самом деле, не позволяет подвести под общее правило доходы, получаемые от столь различных предметов, и объяснить таковые одной определенной теорией. Второй особенностью является преувеличенное значение, приписываемое Маклеодом теоретическому значению формулы о предложении и спросе для объяснения различных явлений цены. Если только ему удавалось свести какое-либо явление ценности к соотношению между предложением и спросом или, как он любил выражаться, к соотношению между «интенсивностью оказанной услуги и зависимостью продавца от покупателя», то он считал свою задачу выполненной. Таким образом, возможно, что он считал также удовлетворительным следующий взгляд на прибыль на капитал, который он высказывает в одном месте: «Всякая ценность зависит исключительно от спроса, а всякая прибыль получается потому, что ценность блага превышает издержки производства»³⁵².

Между тем, как в Германии и Англии сравнительно большое число выдающихся авторов и в течение продолжительного времени проявило такое неопределенное отношение к проблеме процента, в литературе Франции можно отметить лишь небольшое число «бесцветных авторов». Причиной этого является главным образом то обстоятельство, что во Франции один из первых распространителей учения Смита, Ж.-Б. Сэй, уже создал определенную теорию процента, которая популяризировалась одновременно с учением Смита, между тем как в Англии и Германии в общем развитии экономической литературы долгое время лидировали сам Смит, а вслед за ним Рикардо, которые, как известно, пренебрегали проблемой процента.

Поэтому я остановлюсь только на трех французских авторах, из которых двое по времени еще предшествовали Сэю: Жермене Гарнье, Канаре и Дрозе.

Гарнье³⁵³, который отчасти еще придерживается учения физиократов, подобно им, называет почву единственным источником всякого богатства, а труд — средством, при помощи которого люди черпают из этого источника (с. 9 и след.). Капитал для него тождествен с первоначальными авансами (avances), которые должен делать предприниматель, а прибыль на капитал он определяет как вознаграждение, получаемое за эти авансы (с. 35). В одном месте он еще определеннее называет прибыль «вознаграждением за лишение и риск» (indemnite d’une privation et d’un risque, с. 27); однако более глубокого исследования этого вопроса он постоянно избегает.

Чтобы изложить объяснение процента Канара³⁵⁴, я в нескольких словах должен охарактеризовать общие основы его учения.

Канар в труде человека усматривает средство к поддержанию его жизни и развитию. Одна часть человеческого труда должна затрачиваться исключительно на содержание человека: эту часть Канар называет «необходимым трудом». Но, к счастью, для этого требуется не весь труд человека; остальная часть, «добавочный труд», может затрачиваться на производство благ, не входящих в состав непосредственно необходимых; эти блага дают производителю право распоряжаться путем обмена количеством труда, равным тому количеству, которое было необходимо для их производства. Таким образом, труд является источником всякой меновой ценности; блага, подлежащие обмену, не представляют собой ничто иное, как накопленный «добавочный труд» (accumulation de travail superflu).

Возможностью накопить добавочный труд люди обязаны хозяйственному прогрессу. При помощи накопленного добавочного труда делают годными для обработки земельные участки, строят машины, добывают то бесконечное количество средств, которые служат для увеличения продукта человеческого труда.

Накопленный добавочный труд является также источником всевозможных рент. Он может давать ренту в трех видах. Во-первых, при обработке и культивировании земли; получающийся при этом чистый доход представляет собой земельную ренту (rente fonci`ere). Во-вторых, при усвоении человеком знаний в какой-нибудь области, при изучении искусства или ремесла; получающийся благодаря таким затратам «обученный труд» (travail appris) должен, сверх вознаграждения за «простой» труд, давать еще ренту на фонд, который надо было пожертвовать для приобретения этих знаний. Наконец, все продукты труда, происшедшие из этих двух «источников ренты», должны соответственно распределяться для того, чтобы отдельные индивиды могли пользоваться таковыми для удовлетворения своих потребностей. Для этого необходимо, чтобы третий класс собственников доставлял на рынок «добавочный труд». Этот накопленный труд должен также давать ренту, «rente mobili`ere», которую обыкновенно называют денежным процентом.

Но почему накопленный труд дает ренту в этих трех видах — об этом Канар нам почти ничего не говорит. Земельную ренту он считает явлением вполне естественным, не нуждающимся в дальнейших объяснениях³⁵⁵; то же можно сказать и о rente industrielle, относительно которой Канар только заявляет, что «обученный труд» должен давать ренту на капиталы, затраченные на усвоение познаний (с. 10). Что же касается rente mobiliere, нашего процента, то Канар ограничивается только не дающей никакого объяснения фразой, испещренной употребляемыми без связи выражениями, которые могли бы разве только сопровождать объяснение. «Торговля, таким образом, как и первые два источника ренты, предполагает накопление добавочного труда, который, следовательно, должен давать ренту («qui doit par cons'equent produire une rente, p. 12). «Par cons'equent?» — Ho Канар не привел никаких предпосылок, обосновывающих такое «следовательно», если он не считает достаточной причиной для получения ренты уже того обстоятельства, что труд был накоплен, но он нигде этого определенно не высказал; он, правда, высказал мысль, что всякая рента сводится к накопленному труду, но он не высказал мысли, что всякий накопленный труд должен давать ренту; это, конечно, не одно и то же, и он должен был не только высказать эту мысль, но и доказать ее.

Если далее принять во внимание выведенное им впоследствии (с. 13 и след.) положение, что между всеми тремя видами ренты должно существовать равновесие, то можно, конечно, вывести также и некоторую мотивировку процента на капитал, которой Канар, впрочем, открыто не высказал, мотивировку, которая в общих чертах тождественна с теорией естественной производительности Тюрго. А именно, если факт, что капитал, затраченный на землю, должен давать ренту, является вполне естественным, то и все капиталы, затраченные другим путем, должны давать ренту, потому что, в противном случае, люди вообще предпочитали бы обращать таковые на землю. Уже при разборе теории Тюрго мы указали, что такое объяснение — единственное, которое у Канара можно найти, и то между строк — недостаточно.

Дроз³⁵⁶, который выступил на арену литературной деятельности несколькими десятилетиями позже, уже должен был выбирать между теорией англичан, на основании которой труд представляет особую единственную производительную силу, и между теорией Сэя, по которой капитал считается самостоятельной производительной силой. Он, однако, находит недостатки в каждой из этих теорий, ни одной не принимает, а высказывает третий взгляд, в силу которого он вместо капитала называет основной производительной силой бережливость (l’'epargne). Таким образом, он признает три производительные силы: деятельность природы, труд человека и бережливость, образующую капиталы (с. 69 и след.).

Если бы Дроз распространил этот взгляд, который прежде всего относится к учению о производстве благ, и на область распределения и использовал его для более точного исследования природы дохода на капитал, то он, по всей вероятности, создал бы оригинальную теорию процента. Но до этого он не дошел. В своем учении о распределении он главным образом обращает внимание на договорный ссудный процент, который собственно подробно объяснять не приходится; что же касается первичного процента, который должен быть объяснен во всех своих деталях, то Дроз ограничивается несколькими словами, в которых избегает всякого более глубокого исследования его природы: он смотрит на первичный процент, как на ссудный процент, который предприниматель платит самому себе (с. 267 и след.). Таким образом, несмотря на оригинальность, проявившуюся в создании производительной силы «бережливости», Дроз не выходит из ряда «бесцветных авторов».