Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)
Шрифт:
В заключение Рёслер делает следующий вывод: «Этот доход представляет собою ренту».
Какой же это доход? — невольно приходится спросить себя: валовый ли доход в виде благ, которую обозначали слова «доход от капитала» в начале этого места, или чистый прирост ценности, которую эти слова обозначали в конце? Или, может быть, это валовой прирост ценности или чистый прирост годности, в значении которых попеременно употреблялись слова «доход от капитала» в середине? В самом деле, мы не могли бы решить, к чему относится все это доказательство, если бы мы не знали уже и без Рёслера, что рента представляет собой излишек ценности. Этот последний, следовательно,
Объяснил ли он его в самом деле? Я не в состоянии указать, когда и как он это сделал.
Он утверждает, «что рента представляет собой нетрудовой результат производительной силы, присущей самому капиталу». Для доказательства этой точки зрения он обязан привести объяснение, каким образом производительность капитала обусловливает излишек ценности продукта над собственной ценностью капитала. А где же он дал такое объяснение? Ведь не в первых же цитатах, в которых он характеризует природу производительной силы капитала: там он только утверждает, что при помощи капитала можно произвести большее количество продуктов и годностей, чем без такового: там он только говорит о производительности, направленной на производство при содействии капитала «большего количества благ, чем без такового, а не производительности, направленной на производство «ценности, превышающей ценность самого капитала».
А в заключительной цитате, специально посвященной объяснению ренты? Если кто-либо прочтет эту цитату внимательно, то он заметит, что и здесь происхождение «прибавочной ценности» из производительности капитала не объясняется ни единым словом. Связь между этими явлениями, правда, установлена, но она заключается только в том, что Рёслер в самом своем рассуждении ни с того ни с сего начинает употреблять слово «ценность» там, где он раньше употреблял слово «благо», как будто понятия «продукт» и «ценность», «излишек продуктов» и «излишек ценности», и даже понятия «большее количество продуктов, чем без содействия капитала» и «ценность, превышающая ценность самого капитала», совершенно тождественны, и как будто доказательство, что капитал создает излишек продукта, доказывает также, что производительность капитала является источником излишка ценности. Но дело обстоит не так. Капитал содействует производству большего количества продуктов, чем то, которое можно получить без его содействия: это один факт. А то, что большее количество продуктов имеет большую ценность, чем затраченный на производство капитал, — это другой факт, резко отличающийся от первого и нуждающийся в специальном объяснении. Этого объяснения Рёслер не дает, как и многие из его предшественников.
И в своих взглядах по поводу величины процента на капитал Рёслер продолжает применять прежний прием в неизменном виде: он делает неверные выводы, основываясь на употреблении двусмысленных выражений. Я бы с удовольствием освободил и себя и своих читателей от весьма неблагодарной задачи проследить еще дальше логические ошибки Рёслера, если бы как раз эта часть его рассуждении не представляла собой особенно большого теоретического интереса. Здесь резко бросается в глаза то затруднение, в которое попадает не только Рёслер, но, по необходимости, и всякая теория производительности, лишь только приходится согласовать это учение о происхождении процента на капитал с фактическими явлениями процента.
На основании теорий производительности причина процента на капитал лежит в производительности капитала. Я думаю, что никто не будет отрицать того, что производительность возрастает425 вместе с хозяйственным развитием. Поэтому следовало бы ожидать, что с усилением причины будет усиливаться и следствие, что, следовательно, в зависимости от хозяйственного развития будет возрастать также и процентная ставка. Но, как известно, в действительности наблюдается как раз обратное: процентная ставка не растет, а падает с развитием хозяйственной культуры. — Как же согласовать это явление с учением, что производительность капитала является активной причиной процента на капитал?
Рёслер ясно сознает затруднение, вызванное этим обстоятельством; он отвергает при помощи меткой критики объяснения некоторых своих предшественников, в особенности Кэри, как неудовлетворительные, и старается найти выход из этого затруднения426. Он находит его в том, что большая производительность капитала и является причиной падения процента. «Чем производительнее применяется капитал, тем меньшей ценностью обладает произведенный продукт. Падение процентной ставки является следствием не трудности, а легкости производства; это не следствие, не признак, а помеха дороговизне».
Для обоснования этой точки зрения Рёслер развивает следующую теорию, которую я также буду приводить и разбирать по частям.
«Потребительная ценность капитала может заключаться только в потребительной ценности его продукта».
Это безусловно верно. Надо заметить, что Рёслер говорит здесь о ценности и продукте капитала, а не пользования капиталом. Продукт капитала, следовательно, представляет собой валовой продукт от применения капитала.
«Но эта ценность должна падать тем более, чем легче и дешевле можно удовлетворять потребности посредством применения капитала».
Это уже неверно. Если продукт от применения капитала растет, то падает разве только потребительная ценность отдельной единицы продукта, а не всего продукта, о котором здесь идет речь. Если, например, при одной и той же затрате капитала я сумею произвести первоначально 500 центнеров сахара, а впоследствии 1000, то во втором случае один, отдельно взятый, центнер может иметь меньшую потребительную ценность, чем раньше, но 1000 центнеров, взятые вместе и составляющие теперешний «продукт капитала», будут иметь большую потребительную ценность, чем раньше 500 центнеров, вместе взятые.
«Кажется более естественным, что за пользование производительной силой приходится платить тем больше, чем больше можно произвести при помощи таковой. Однако такое рассуждение представляло бы собою смешение количества и ценности выручки, которые — это нужно помнить — представляют собой величины диаметрально противоположные».
Эти слова подают повод к различным замечаниям. Прежде всего бросается в глаза, что Рёслер ни с того ни с сего переходит от самого капитала к пользованию таковым. Далее Рёслер напоминает, что нельзя смешивать количество и ценность выручки; это представляет собою весьма верный совет, который должен был бы иметь в виду сам Рёслер в своих предыдущих рассуждениях (см. выше с. 208 и след.). Затем в некотором смысле верно, что количество и ценность — величины диаметрально противоположные, только не в том смысле, в котором это представляет Рёслер. Чем больше существует экземпляров какого-либо рода благ, тем меньше ценность каждого отдельного экземпляра — caeteris paribus — это верно, но неверно то, что ценность всех благ известного рода, вместе взятых, тем меньше, чем больше существует экземпляров данного блага. Если урожай дает 10 миллионов мер хлеба вместо пяти миллионов, то я, не задумываясь, соглашусь, что ценность одной меры теперь меньше, чем раньше. Но я сомневаюсь в том, что ценность этих 10 миллионов мер, вместе взятых, будет меньше ценности прежних 5 миллионов, по крайней мере их потребительная ценность, о которой ведь говорит Рёслер.
Но отбросим эти сомнения и допустим вместе с Рёслером, что это верно: чем больше продуктов производит капитал, тем меньше ценность этих продуктов, вместе взятых. Говорит ли это хоть что-нибудь в пользу падения процентной ставки?
Я ничего подобного не вижу. Рёслер сам сказал, что потребительная ценность капитала заключается в потребительной ценности его продукта. Если ценность продукта теперь меньше, то естественно будет уменьшаться также и ценность капитала, т. е. ценность различных средств производства — фабрик, машин, сырого материала и т. д. Но ничто не говорит в пользу того, что при этом должна также падать и процентная ставка. Можно обратиться к Рёслеру с тем же упреком, с которым он обратился к Кэри: «Дело в том, что нужно объяснить, почему процент на ценность в 100 равнялся раньше 5%, а теперь 4%, а не почему за машину, которая стоила раньше 100, а теперь 80, дают теперь 4, а раньше 5».