Измена. Я требую развод
Шрифт:
Я улыбаюсь в трубку и улыбка моя почти искренняя, весь сейчас я представляю, как эта дамочка, как там ее зовут, дует губы и никак не может вдохнуть от возмущения.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать?! – ее голос срывается, становится всё выше и громче.
Очень хорошо. Не доросла еще играть в эти игры, малолетка.
– Давай заново, раз с первого раза не дошло. Я – законная жена. Ты – подстилка моего неверного муженька. Тебе бы денег и штампик
– Но я… - пытается что-то проблеять она, но я не даю ей сказать больше ни слова и вешаю трубку, а потом блокирую и этот номер тоже. Хватит, наслушалась.
Я весь вечер распекаю Марка и его дешевку, вслух, в уме, в сообщениях Мириам. Думаю, не написать ли книгу, но вряд ли кто-то решит прочесть триста страниц оскорблений в адрес этой парочки. Где же этот самый бумеранг, который везде обещают жертвам измен? Ему уже самое время появиться, потому что всё это ужасно нечестно.
В какой-то момент набираю сообщение Марку о том, что если он не уймет свою резиновую куклу, пусть оба пеняют на себя.
Спасает от адского негатива Лидия Петровна, которая звонит ровно в тот момент, когда я готова разразиться очередными ругательствами.
– Здравствуй, Эммушка. Чем занимаешься?
– Если честно, хожу по квартире и громко ругаю любовницу моего мужа, которая осмелилась мне сегодня позвонить, - отвечаю я и морщу нос.
– Не очень цензурно и очень громко ругаю. Кажется, скоро пойду искать боксерскую грушу.
– Вот это наглость, надо же, - раздается донельзя удивленный голос Лидии Петровны.
– Не то слово. Никаких границ, никакой логики. Сплошная наглость и губы уточкой. Ну, не будем об этом. Как ваше здоровье? Как дела?
– Всё хорошо, Эммушка. Просто у Егора завтра день рождения и я подумала, вдруг тебе интересно об этом узнать, - заговорщицки говорит она.
– Очень интересно, - киваю я в трубку и вдруг понимаю, что опять буду печь всю ночь, и это отлично.
Отвлекусь от ненужных мыслей, займусь делом, которое мне нравится, ну а завтра, возможно, порадую человека, который мне нравится. Быстро прощаюсь с милой старушкой и прикидываю в уме, какой рецепт подойдет лучше всего.
От моего торта еще никто не отказывался, думаю я. И принимаюсь за работу.
. . .
Интересно, а не переборщила ли я? Я пекла торт на день рождения дочери, потом мы вместе пекли кексы, теперь вот держу в руках торт на день рождения отца. Если первый случай – спасение детского праздника, второй скорее похож на мастер-класс и «посмотрите,
Эх, может, всё это зря? Меня никто не звал, про праздник не говорил. Я сейчас очень похожа на одну из девиц, что вешались на него, судя по рассказам моей соседки. Правда, начинаю думать я об этом слишком поздно, уже стоя под его дверью. Ну не уходить же? Будь что будет. Уж лучше жалеть о содеянном, чем о несделанном. Или вообще не жалеть.
И только моя рука тянется к звонку, как дверь волшебным образом открывается и являет мне именинника. Он выглядит примерно как всегда, правда сегодня рубашка не в клетку, а вполне себе празднично белая, неизменные джинсы, но что-то в его лице изменилось. О боже, он сбрил бороду! Вот это событие.
Я буквально шарю глазами по его подбородку, и он тут же почесывает его рукой.
– Ну да, побрился я, не надо так удивленно смотреть. Без бороды я выгляжу не так уж глупо, - посмеивается он.
– Без нее ты выглядишь потрясающе, - не подумав, выпаливаю я и тут же краснею.
Черт, ну это какой-то талант, попадать в неловкие ситуации. Лесоруб выглядит удивленно и явно сдерживает смех, а мне хочется провалиться под землю.
Кто научил меня говорить не подумав? Уже тридцать на носу, а ума как у ракушки. Эмма, соберись, наконец!
– С бородой – тоже потрясающе, - пытаюсь исправить ситуацию я. И, очевидно, с треском проваливаюсь. Хочется просто закрыть лицо ладонью и сделать вид, что меня тут нет.
Егор уже даже не пытается скрывать смех, я стою в дверях, смещенная и пунцовая от стыда, смотрю на свои смешные домашние тапки и сжимаю в руках коробку с тортом.
Ситуацию спасает выскочившая ко мне Лиза. Она начинает что-то щебетать и тянет внутрь, а ее отец, наконец, отходит в сторону.
Неприлично, между прочим, держать людей в дверях. Где твои манеры, товарищ Дровосек? Но на этот раз вслух я ничего не говорю. Достаточно уже сказала, да.
Уже внутри я понимаю, что из гостей у них только Лидия Петровна, которая, увидев меня, начинает сиять как ясно солнышко. Какой-то теплый семейный круг и, внезапно, я. Совсем чужая им женщина.
Женщина с тортом.
– Папа, смотри! – восклицает Лиза, когда я вынимаю его из коробки и ставлю на стол.
Ну да, сегодня я постаралась. Торт представляет собой большой, красочный пень, кое-где на нем растет густой зеленый мох, небольшие травинки и мелкие полевые цветочки, а по центру красуется самый настоящий топор из цветного шоколада. Ну, дровосек же.
Лидия Петровна хмыкает, потому что понимает, что к чему. Однажды я случайно обмолвилась ей, какое прозвище прицепилось к Егору, и она одобрила.
А сам Егор удивленно смотрит на моё творение и, кажется, не знает что сказать. А потом он резко шагает ко мне и заключает в объятия.