Измена. Я требую развод
Шрифт:
– Я совсем не устала! Сейчас я пойду, надену новое платье и покажу тебе, оно очень красивое. Ты же хочешь посмотреть?
– Конечно. Новое платье – это очень интересно, - киваю я, а Лиза, допивая молоко со скоростью метеора, убегает в свою комнату.
– Спасибо, Эмма. И извини, что затащили тебя готовить, Лиза не оставляла меня в покое, - Егор тепло улыбается и пожимает плечами. Он стоит на другом конце кухни, но мне кажется, что даже оттуда я чувствую тепло.
– Все нормально,
– У тебя есть дети? – спрашивает он.
– Нет. Будь у меня дети, они были бы со мной. Но, увы, я почти вольная птица, - выдыхаю я с ноткой горечи. Да, с детьми разводиться было бы сложнее, но я бы лучше прошла через семь кругов ада развода и опеки, только бы они у меня были.
– Почти?
– Я развожусь, кажется, я об этом говорила. Не думаю, что тебе это интересно, - пытаюсь я свернуть тему, но Егор не дает мне это сделать.
– Интересно, - говорит он быстро и отрывисто. – Ты долго была замужем?
– Восемь лет. А потом застала мужа с любовницей, сбежала куда глаза глядят… ну и вот, - я даже приподнимаю уголок губ, потому что «ну и вот» понятие глобальное, которое включает море, солнце, выпечку, Егора с Лизой, вот этот вечер в частности.
– Ну и вот, - улыбается железный дровосек в ответ. – Не жалеешь? Хотя, прости, наверное, это не моё дело.
– Да нет, всё нормально. Ты знаешь, я сначала очень страдала, думала, что жизнь закончилась. А потом стали всплывать интересные детали. И теперь я с нетерпением жду свободы.
Он кивает головой, показывая, что понимание меня. А я задаюсь вопросом, где же маленькая принцесса и её платье.
– Что-то Лизы не видно, надо, наверное, проверить?
Спустя минуту, мы находим ее мирно спящей на диване. Чего-то такого я и ожидала, все-таки выпечка плюс молоко вечером равняется хорошему сну, а где он вас застанет – не уточняется.
– Ну что ж, значит пойду и я домой. Спасибо за хороший вечер, Егор, - я улыбаюсь и только собираюсь направиться к двери, как лесоруб хватает меня за руку.
– Может, посидим еще немного, Эмма? Еще совсем рано, в доме есть не только шарлотка, да и за косички я тебя не подёргал, - он улыбается, произнося это, и всё звучит так заманчиво, что я соглашаюсь, всего пару секунд посомневавшись.
– Если только недолго, - киваю я, и мы перемещаемся обратно на кухню.
Когда я сажусь обратно за стол, на нем, помимо чайника с чаем, шарлотки, тарелки с закусками и фруктов, чудесным образом появляется и бутылочка белого сухого.
Магия, не иначе.
. . .
Хорошо, ладно, он мнеоченьнравится.
Мое первое впечатление было неверным, так что теперь я пытаюсь составить картинку заново. Правда, он мне всячески мешает, подгоняя всякие непрошеные мысли, даже ничего не делая.
– Где ты научилась печь, Эмма? – он усаживается поудобнее, придвигает стул поближе и внимательно смотрит на меня.
Я мечтательно прикрываю глаза и на секунду проваливаю в воспоминания. Они пробегают калейдоскопом, да еще и в ускоренной перемотке: вот профитроли, вот я улыбаюсь в поварском колпаке, вот суфле, вот эклеры, муссовые пирожные, крем-брюле, вот я мешаю шоколад, вот пытаюсь загустить сложный соус, вот я с дипломом. И все запахи, все вкусы из прошлого проносятся передо мной, я чувствую брызги карамели, дождь за окном, горячий воздух летнего Парижа. И открываю глаза, чтобы все это опять потерять.
Но уже не жаль.
– Во Франции. Я училась у известного в узких кругах кондитера, была одной из лучших. Правда, практики потом было всего ничего, - отвечаю я, наконец. Я любила это время и хотела бы жить в нем вечно.
– Почему?
Я задумываюсь. Да, в самом деле, почему? Но, все, конечно, и так ясно. Я стала звездным шефом нашего ресторана и готовила только то, что приносило много денег. С утра до вечера я жарила, варила и парила, без «спасибо» и «тебе бы отдохнуть». Соусы, пены, молекулярная кухня.
А десерты пришлось отложить на неопределенное время.
– Мой муж так хотел. У нас был свой ресторан. Я шеф-повар с мишленовской звездой, работала сутками. В его день рождения ушла пораньше, хотела сделать сюрприз и застала его с любовницей. Ну, я это уже говорила.
Моя речь короткая и отрывистая, последние несколько лет умещаются в тридцать секунд. Все это приносит немного грусти, немного злости, но больше почти не приносит боли. Так, ноет еще где-то внутри, но, наверное, зарубцевалось.
Егор смотрит озадаченно и удивленно, что-то прикидывает про себя, потом молча качает головой и хочет что-то сказать, как вдруг в комнате гаснет свет.
Когда я выглядываю в окно, света нет во всем доме, о чем ему и говорю.
– А мы сейчас свечи зажжем, ты не против?
– Конечно, нет. Свечи это что-то родом из детства, в них есть особая магия, правда?
– Мне тоже всегда так казалось, - отвечает он.
Железный дровосек достает большую коробку и ставит на стол, а в ней находятся свечи всех форм и мастей. Мы расставляем их по столу и подоконнику, потом зажигаем. И я вдруг чувствую себя в сказке, потому что все бликует и мерцает вокруг, уже почти ночь, мы молчим и думаем о своем.