Изменить будущее
Шрифт:
– Миша, млять, что это?!
Чтобы матерился Иваныч я не слышал ни разу, и вот сподобился.
– То, Юрий Иванович… То самое.
– Так… Это… Получается, что Черненко, крякнет вот уже… скоро?! Осталось, то… С гулькин хрен… А потом кто?
– В том-то и дело, Юрий Иванович, что следующим будет последний генеральный секретарь СССР.
– Это как это? – Иваныча узнать было сложно. Его вытянутое лицо вытянулось ещё больше и побелело, лысина наоборот покрылась розовыми пятнами, уголки губ ещё больше спрятались в складки морщин.
– Не будет
Я взял его книжицу и показал на цифры 11 03 85.
– Это дата избрания человека имени которого я не знаю, но…
Я остановил ладонью пытавшийся вырваться из груди Иваныча вздох.
– Но знаю, что у него на лысине большое родимое пятно… Почти на лбу.
– Есть такой в Политбюро. Горбачёв фамилия его. Михаил Сергеевич.
– Наверное, – я махнул рукой и выдохнул. – Вот он то и развалит Союз. На пятнадцать кусочков.
Иваныч выскочил из-за стола и бросился к холодильнику.
– Боржом будешь? – Крикнул он из кухни.
– Есентуки! – Крикнул я.
– Ах, да! – Проговорил он и принёс две бутылки.
– И-и-и… – Проговорил он азартно. Румянец вернулся на его лицо.
– И-и-и… Всё! Дальше хрень какая-то. Компартию распустят… Это вот эти даты. – я ткнул пальцем в цифры, а следом и Союз.
– А эти цифры? – Иваныч осторожно показал на более раннюю дату.
– В 1989 году произошёл распад Организации Варшавского договора и СЭВ.
– Ё-ё-ё… пэрэсэтэ… – Снова не выдержал куратор. – Так это значит, нам пикздец!!!
Последнее слово прозвучало смачно и утвердительно.
– А мы тут… Мля… Плюшками балуемся.
Иваныч схватился за высокий лысый лоб и откинулся в кресле. Его взгляд блуждал по потолку. Ладони сошлись на затылке.
– Тебе нельзя никуда ехать, – сказал он медленно. – Нельзя никуда-а-а… Или наоборот? Время мало, но оно есть. Раз, два, три… шесть лет… Лысого то мы уберём, но я знаю, чей он протеже, и это серьёзно… Там явная контрреволюция. Мы Юру предупреждали, что подведёт нас "фин" до цугундера… Слишком злопамятен… Сли-и-ишком… И доходили… доходили слухи о перевороте, но это было так давно… Вот же су-у-ука, – проговорил он с такой презрительной ненавистью, что у меня по коже пробежали мурашки.
Куратор не замечал меня.
– Программа… Программу не поменяешь… Та-а-ак… Надо в рамках плана… Я сам сказал Марине, "строго по плану…"
Глаза Иваныча остановились на мне и несколько раз моргнули. Плотно сжатые губы выбросили:
– Мы сделаем этих блядей, Миша!
Глава пятнадцатая
Я сел на танкер, идущий в Пусан. Южная Корея охотно покупала у Советского Союза бензин. Представителям госкомпаний, или как сейчас они назывались – "организаций", не рекомендовалось тратить валюту на переезды в кап страну, если та находилась в "пределах прямой видимости" и "морской доступности".
Поэтому наши люди по служебным делам пароходств, или судоремонтных заводов перемещались на попутных судах.
Вот и я спокойно высадился в порту и направился в офис судоремонтного завода "Geo Marine Engineering", где провёл несколько часов в переговорах на предмет постановки в ремонт плавзавода "Постышев". После переговоров я направился на местный рынок, который посещали все наши моряки и рыбаки, и я не мог от них отличаться.
– Коза, коза, – кричали корейцы, тыча зажигалками в кожаные куртки.
Я делал вид, что разглядываю товар, сам же пытался провериться. Мне показалось, что за мной увязалась группа корейцев из семи человек. Постоянно за моей спиной находилось минимум двое, часто меняющихся лиц.
Точно идентифицировать азиатов мне было сложно даже с включенным на полную вниманием и любопытством. Наконец, мне надоела неопределённость и я, съев вкуснейший "пянце", посмотрел на часы и рванул по одной из улиц рынка.
Я двигался быстро и ловко, лавируя между посетителями и точками продажи еды. Уже на выходе с рынка между торговых рядов вдруг затрещал мотоцикл, приближающийся сзади. Я оглянулся и увидел молодого корейца, довольно уверенно уворачивавшегося от намеривавших попасть под его колёса соотечественников. Кореец был весёлым и, вероятно, пьяным.
Вдруг я почувствовал, как на моём правом запястье щёлкнул замок.
– Вы арестованы, – сказал голос справа. Корейцы, что-то делавшие вокруг меня, резко повернулись, как по команде "все вдруг", ко мне.
– Не делайте резких движений, – сказал вполне упитанный человек корейской наружности на очень хорошем русском языке. – Служба безопасности Южной Кореи.
Я ухмыльнулся, но промолчал.
– Следуйте с нами.
Пухлый накинул на наши, скованные наручниками руки, плащ, и мы вышли с рынка. В узком проулке стоял микроавтобус Тойота Хайс с затонированными стеклами. Его дверь раскрылась изнутри и меня, передав наручник сидящим внутри, втолкнули в его салон.
Сиденья в салоне автобуса стояли, развёрнутые друг к другу и передо мной оказался человек европейской наружности.
– Здравствуйте, товарищ майор, – сказал я.
– Здравствуйте, товарищ Шелест. Можно обойтись без чинов.
– Вопросы? – Спросил я. – Скажите своим "корейцам", что Южной Кореи не существует. Для местных – Корея одна.
– Существенное замечание, спасибо. Мы торопились. Нам не хочется вставать на пути наших коллег, но очень хочется узнать, о чём вы беседовали со своим куратором.
– Вы про что?
– Про лысых с родинкой и разрушение Союза на пятнадцать республик, млять, – ответил, выругавшись, вечный майор.
– Все вопросы к куратору, майор… Подписка… При всём уважении…
– Знаем мы твоё уважение, щенок.
– Зря вы так… – сказал я. – Я к вам со всей душой, а вы… И у меня самолёт через пять часов… Из Сеульского аэропорта… Кстати, эта информация тоже под грифом "СС". Считайте себя на подписке.
– Я тебя за язык не тянул… – Буркнул майор.
Я показал на наручник в его руке и на свою руку, на которой под стальным браслетом образовалась гематома.