Изначальные
Шрифт:
– Ну, – подтолкнул хана к решительным действиям, саддаккар. – Долго ещё будешь мурыжить? Скоро визары вконец их ощиплют и не найти после добро наших, так сказать партнеров. Если решимся вести с ними торговлю рабами, то действуй сейчас, пока не поздно, или ты передумал?
Бурун нарочито медленно отпил из пиалы чай и пригладил усы.
– Во-первых, не наши, а мои визары. А во-вторых, я решу с кем торговать пленниками, а с кем нет.
– Засунь свою гордость куда подальше Бурун-хан! – прогремел личный телохранитель хана ханов. – Великий хан мне совершенно ясно дал знать, что войско общее нашего государства, и идет сюда лишь с одно целью, и не я её озвучил, а ты. А вот как этого добиться, уже в моей власти, и если в своих амбициях ты, западных хан, зайдешь слишком далеко, то я остановлю тебя именем Бора-хана!
– Ну-ну, – немного сбавил обороты Бурун. – Остынь саддаккар.
Махнув нукеру, хан повелел впустить чужеземных купцов.
Полог приподнялся, и в шатёр вошли трое иноземцев, судя по одежде один финикиец, второй из вольного города Бронск, а третьего хан не узнал.
– Кто ты? – спросил Бурун. – Чьего рода-племени?
Торговцы разулись и присели, а незнакомец ответил.
– Я имею честь быть сыном Стана полей, великой столицы кочевого племени Брутов из триморья.
– А-а-а козопасы, – усмехнулся хан. – Ну, говорите торгаши, чего вы хотите у меня выпросить?
Первым ответил финикиец.
– Мой народ богат и славен, нам нечего делить друг с другом. Мы никогда не забирали ничего друг у друга, продолжатся ли эти славные времена? – хан утвердительно кивнул.
– Павильоны с вашим гербом мы не станем грабить.
Торговец низко поклонился.
– Прошу и наше добро не изымать о великий хан, – взмолился брут, – ибо вижу я хорошие перспективы в нашей торговле пушниной и рыбой, козьим мясом и рожью.
– Этого мало козопас, – усмехнулся Бурун. – Все твоё, моим повелением, отдано визарам, и никому не дозволено лишить их добытого в набеге!
Торгаш-брут сильно забеспокоился, а вот бронский напротив, смотрел бесстрашно и с вызовом. Хан велел теперь ему держать слово.
– В отличие от своих коллег, – начал брончанин, – я не испытываю иллюзий по поводу своего товара. Я ведал, куда шел, и знал риски, кои мне предстоят. Но выгода, которую я смогу тебе предложить, не только покроет все твои затраты на сей поход, но и даст тебе то, чего ни у одного хана не было с начала времен.
– И что же это? – заинтересовавшись, спросил хан.
– Луггород, – коротко ответил тот. – Я могу его вам дать.
Бурун и саддаккар взволнованно переглянулись друг на друга.
– Говори! – велел визар-садд-Бора.
Торговец вновь поклонился, от него не укрылись алчные взгляды кочевников.
– Ваш набег, скорей всего, продлится недолго, я бы сказал ровно до того момента, пока рати двух оплотов «Дальнего» и «Росток» не прибудут, чтобы вас сокрушить, и они разобьют, если не сделать одну вещь.
– И какую? – спросил в нетерпении хан.
– Сначала обговорим наши условия, – нагло ответил брончанин.
Недолго думая саддаккар вынув саблю, обезглавив сидящего рядом брута, а затем медленно подвел лезвие к шее наглого торговца.
– Вам не запугать меня, – также спокойно ответил брончанин, глядя в глаза хана. – Повторяю, я знал куда шел.
Хан подал сигнал, воин, вложив сталь в ножны, вернулся и встал рядом.
– Слушаю, – проговорил Бурун, отпив из пиалы.
– Благодарю мудрейшего из ханов. Условия Бронска просты. Все рабы, добытые в этом походе, будут проданы через нас, – хан приподнял бровь. – Цена договорная по факту торга тут в Утес-Улы.
– И откуда у тебя столько золота? – спросил хан.
– Из вольного города, разумеется, – развел руками торговец. – Но это ещё не все. Рабов погрузим на корабли в вашем порту Бахчи-сарай, вы беспрепятственно дадите это сделать. Мы уже обговорили логистику с финикийцами, а они продадут рабов тем, кому невольники очень сильно требуются.
– И кто же это? – вконец, обалдевший от подобного делового и беспринципного торга, спросил саддаккар.
– Это в условия сделки не входит, – также нагло отозвался брончанин.
– Я с нетерпением жду вашей части нашего договора, – злобно ответил хан. – И если, она хоть на йоту не будет мне столь интересна, чтоб я забыл о твоей несусветной наглости, что ты тут проявил, то я обезглавлю тебя. Хочу, чтобы ты это уяснил, прежде чем начнешь, и раз тебя не запугать, то благодаря тебе, вольный город станет мне врагом на все времена.
Торгаш сглотнул, но продолжил также смело.
– Значит, нужно этого не допустить. Так вот, что мы, собственно говоря, предлагаем…
Бурун остановил грабеж ярмарки, как пообещал торговцам, двинувшись с визарами на восток. За городом, к ханову войску присоединились, по меньшей мере, двенадцать тысяч разного рода наёмников, в большинстве своём состоящих из скифов, были даже западные рыцари, служившие ранее в охране у брутов, немного финикийцев, и пару сотен брончан, словяне все как один предпочли плен предательству. Данный факт, вызвал у Буруна искренне восхищение, тем не менее, пленники теперь товар, а у хана есть кое-что важнее. Все существо изнемогало от полученного предложения.
Неужели это осуществимо?!
Армия растет, и когда он подойдет к большому городу, то малая орда увеличится в два с половиной раза, а это уже сила!
Неужели время настало?
Теперь нужно определиться, кого взять к себе на подмогу, когда Бурун решит продолжить, да именно определится, а не предлагать воздух и пыль, как любят делать ханы. То, что он вскоре обретет, станет неимоверно весомее, чем все то, что сейчас есть у других ханов, и когда они сие поймут, то сами станут набиваться ему в союзники, как делают это сейчас мелкие отряды наемников, почувствовавшие легкую добычу. Пока же Бурун направил доверенных воинов собирать клан, на долгий и невероятный по успеху поход на север.