Изначальные
Шрифт:
– Я готов идти отец, – не поднимая головы, сказал Кит.
– Куда? – удивился король.
– На кельтов, – все также смотря в пол, ответил принц.
Что Георгу нравилось в младшем так это стойкость за свои убеждения, во всём остальном, он сердил и бесил сильно.
– Ты отказываешься от синекуры!
– Она недостойна меня! – Кит поднял голову и пристально посмотрел в глаза отца. – Сына великого короля всех королей.
Георг молчал, только что ему поставили пат. Инквизитор действительно должность на любителя, а вот полководец,
– Ты в своём праве сын. Сколько у тебя воинов?
– Две тысячи, – по залу вновь пробежал смешок.
Король улыбнулся, когда-то, много тысячелетий тому назад, когда он пришёл в Триморье, у самого Георга имелось столько же, лишь с одним отличием, при нем находилось ещё и сорок тысяч гражданских, переживших долгий африканский переход.
– Хорошо. Это небольшое войско, но все мы когда-то начинали с малого. Каков будет ваш герб лорд Уэндем? – Кит выдохнул. Его только что отпустили на волю. Теперь он больше не принц, теперь он не претендент на престол, теперь он свободен, сердце ликовало.
Юный лорд встал, отвечая своему сюзерену.
– Золотой лев, на зимней охоте.
– Хочешь взять моего крылатого льва?!
– Нет, Ваше Величество, – почтительно ответил лорд Уэндем. – Мой лев обычный, африканский.
– Ну что ж, да будет так, – подытожил король. – Отправляйтесь на войну с варварами кельтами лорд Кристофер и без победы не возвращайтесь.
– Да мой король.
Напоследок, Кит коротко кивнул отцу на прощание, вместо полагающегося по отбытию низкого поклона и быстрыми шагами направился к выходу.
Прочь.
«Прочь из этой грязной, вонючей, погрязшей в алчности и разврате столицы. Уйти, ускакать, улететь, туда, где солнце не садится пять дней кряду. Туда где снег лежит на горных вершинах, туда, где ещё помнят древние заветы чести и совести».
Георг проводил сына презрительным взглядом, когда тот исчез, неожиданно для самого себя, король обнаружил поднявшегося к трону Маргемана.
– Как ты посмел приблизиться?! – прошипел он.
– С позволения Вашего Величества имею срочную и важную для вас информацию, – раболепно протараторил герцог.
– Тогда говори.
Оданион приблизился и на ухо прошептал.
– У вашего опального сына восемь тысяч воинов. Шесть из них он оставляет при Вас, интересно для чего?
Георг резко встал, схватив Маргемана за горло. То ли от неожиданности, то ли от страха, но герцог громко бзднул, что вызвало хохот в тронном зале.
– Интригу вздумал плести?! Смерд! – герцог побагровел и еле-еле прохрипел.
– И в мыслях не было растить крамолу против вашего сиятельного величества. Я лишь хотел забрать их с собой в карательный поход, раз новому лорду они без надобности стали.
Король поднял над собой Маргемана, внимательно разглядывая налившиеся кровью глаза. Герцог задыхался, лицо приобрело малиновый оттенок, но вырваться он даже не пытался, лишь кряхтел. Оценив то, что ему полностью отдали жизнь, король отбросил еле живого Маргемана от трона вниз. Тот, плюхнувшись напол, принялся жадно глотать воздух, пытаясь восстановить дыхание.
– Живи, – фыркнул король, – и в качестве компенсации послу Финикии, ты отдашь ему свою старшую дочь в жены. – Стоявший доселе понурым посланец, созерцавший довольное и ублаженное лицо супруги, несколько воспрянул духом. – И да, ты можешь забрать себе этих рыцарей, но вместо них отдашь половину своих в мою армию, – герцог с трудом поднялся, хрипло отвечая.
– Как прикажет великий король.
– На сегодня довольно, – проговорил Георг. – Всем лордам подготовить свои войска к походу на дикие земли. Выступаем через тридцать дней.
Приглашенные, и наблюдавшие весь этот цирк лорды, низко поклонились.
Сим
Спустя четыре дня, прибыл лично, тысяцкий Новэя, Зарислав.
Сам инцидент с подачей тревожного сигнала, событие из ряда вон выходящее. «Каменный рубеж» несколько тысячелетий нёс службу по защите Просторных Земель от кровожадных тварей, обитавших по его южную сторону. Да случалось так, и разведчики погибали, но ранее из этого трагедию не делали, однако красная ракета выпущена впервые со времён строительства рубежа.
Тысяцкий Орлик, в чьём подчинении была гарнизонная башня 88, уже три дня допрашивал как Сима, так и протрезвевших дозорных. Те отрицали сам факт пьянства, не говоря о том, что был подан тревожный сигнал. Возможно, и скорей всего, они искренне верили в то, что Симу все это почудилось, однако сармат стоял на своём перед трибуналом. К этому моменту отряд, посланный Орликом к месту трагедии, уже вернулся, и командир докладывал об увиденном, а Сим с азартными ратниками, молча, стоял и слушал.
– … лес сильно обгорел после взрыва. Разведчику Муру была выдана штатная оснастка, где помимо разных «Сигналов», имелись восемь капсул с «синим пламенем», поэтому от тел мало что осталось. Следов битвы мы не нашли, как и иных других признаков нападения. Фрагменты указывают, что их было двое с тремя лошадьми. Могилу третьего мы нашли в двадцати верстах к стене, от того места, когда вертались назад по их следам. Что заставило разведчиков подать красный сигнал мне выяснить не удалось.
– Свободен, – угрюмо молвил Зарислав.
Командир развед-отряда поклонился и вышел из зала.
– Возможно, они напились? – предположил член трибунала, сотник Широк. – Именно это и стало причиной гибели?
– Нет! – стукнул по столу Орлик. – Я Сыча лично знаю! Не первый год служим, он не станет пить на разведке, да и вообще пьёт мало, – и немного погодя добавил. – Точнее пил…
Зарислав изучал Сима.
– Скажи мне сармат, – прищурясь, уточнил он. – Сигнал взлетел после взрыва?
Сим ответил, не задумываясь: