Изобретение зла
Шрифт:
Я стал вешать куртку на крючок, но крючок схватил меня за палец. Хотя раздевалка ничем не освещалась, синеватое сияние позволяло что-то видеть. Тени на стенах извивались и ползали, оставаясь тенями. Под обоями слышался тихий шелест, с потолка свисала гибкая рука с длинными пальцами, резиновыми с виду, и тянулась ко мне.
Я успел отдернуть руку. Курточка, брошенная на пол, кажется, начинала шевелиться. Этого мне ещё не хватало. Но не было страшно, ни капельки.
Я вспомнил о Белом и удивился. Я удивился тому, что мне его совсем не жаль, и тому, что ещё недавно мне было его очень жаль.
Я поднялся по ступенькам
Прямо из стены выползла зеленая змея длиной примерно в метр и толщиной в мою руку, и поползла ко мне. Я знал, что, если не двигаться, то змеи не нападают. Змея проползла у моих ног. Она двигалась плавно и быстро. Ее спинка была в темно-зеленых крапинках и пупырышках, а живот был из чешуек. Живот чуть сминался, как покрышка у ненакачанного велосипеда. Было заметно, как поднимались и расходились её бока - змея дышала. Дышала она гораздо чаще, чем человек. Так примерно, как собака, когда ей жарко. Если бы я попробовал побежать, то змея бы меня догнала - она ползла очень быстро.
Она обогнула мои ноги и поползла дальше.
– Эй, Чинганчук!
– позвал я её.
Змея остановилась от удивления и повернула голову ко мне. Потом она открыла пасть и зашипела. Ее пасть была несоразмерно большой. Напугав меня, змея поползла по своим делам и вскоре скрылась в противоположной стене.
– Чинганчук - зеленый змей!
– обозвал я её напоследок.
Когда я пришел в палату, там веселились. Вчера на прогулке поймали котенка и принесли (тайком, за пазухой, вырывающегося и сильного), сегодня начали развлекаться. Это был тот самый котенок, которого мучили Пестрый с Зеленым. В палате было полно чужих мальчиков, они пришли из других отделений, прослышав, что у нас что-то происходит. Чужие не говорили, а только выли с разной интонацией, когда хотели что-то сказать. Их рты стали такими широкими, что казалось, доходили до затылка. Один как раз открывал рот и вставлял в него стоймя уже четвертую вилку - на спор, наверное.
– Привет!
– сказал я.
– Привет.
– Я знаю как уйти. Пестрый с Зеленым уже ушли!
На меня посмотрели как на ненормального. Никто уходить не собирался. Это было совсем особенное приключение и совсем не было страшно. Я подумал и решил, что здесь что-нибудь не так. Все ощущалось так беззаботно, что, наверное, даже
Зеленый не испугался бы уколов. Да и мне почти расхотелось убегать.
У котенка светились глаза. Глаза светились ярко-желтым, как лампочки.
Вообще котенок здорово изменился за последние несколько часов. Его клыки торчали в стороны, как у крокодила, и не помещались в пасть. Котенка уже всунули в большую стеклянную банку из-под компота и закрыли крышкой. Он сидел там, пытался процарапать лапкой стекло и беззучно мяукал. Иногда он выворачиывал шею и терся, как будто ему было очень приятно. Его глаза светили чуть слабее фонарика, да и синяя темнота позволяла что-то видеть. В общем, в палате не было темно.
Сейчас Фиолетовый показывал кому-то из новеньких (новеньких было шестеро, двоих я уже видел, они пришли из другого корпуса) фокус с ниткой. Он клал нитку на тумбочку, а тумбочки служили нам столами, и ставил палец рядом. Нитка ползла к пальцу и охватывала его петлей. Ползла сама, по собственной воле - я сразу вспомнил крючок, который пытался меня схватить. Петля продолжала сжиматься до тех
– Уааауууу?
– спросил чужой мальчик.
– Не можешь говорить - напиши.
Чужой взял карандаш и написал. Фиолетовый поднес записку к светящемуся котенку. "А на шее можешь?", - прочел он.
– Могу.
Фиолетовый показал и на шее. Ни у кого из чужих этот фокус не получался.
– А если проволоку взять?
– спросил Черный.
Кусок медной проволоки открутили от ножки кровати. Это была кровать
Зеленого, на ней было полно наклеек, нашлепок, налепок и всяких накруток.
Проволока намотана на трех ножках из четырех.
Фиолетовый положил кусок проволоки и поставил палец рядом. Черный спокойно наблюдал. Пока что проволока не шевелилась.
– А может, сразу вокруг шеи попробуешь?
– спросил Черный.
– Могу. Запросто.
Он обмотал проволокой шею.
– Все, - сказал Черный и столкнул банку со светящимся котенком под кровати.
Сразу стало темнее. Фиолетовый начал хрипеть и дергаться. Вскоре затих.
– Первый есть, - сказал Черный.
– С почином меня. Правда, поздновато, как ты думаешь?
Он обращался ко мне.
– Не первый, а второй, - ответил я.
– Да, ещё и Белый. Конечно. Ты говоришь, кто-то успел уйти?
– Успел Пестрый, а Зеленый струсил.
– Теперь уже не уйдешь. Поздно. А ведь остались только мы с тобой - я Синюю не считаю. Ей не выжить.
– Есть ещё Серый.
– Скоро не будет.
Банка немного покаталась под кроватями и быстро остановилась. Решили, что банка застряла и вытащили её в проход. Но котенок уже умер, так было совсем неинтересно. А ещё говорят, что кошки живучие.
Я вытащил котенка и потрогал. Так странно. Котенок был совсем как живой, его глаза ещё не остыли и чуть светились - как лампочки, которым не хватает электричества. Он был ещё мягкий и теплый, но то безошибочное чувство, которое есть в каждом из нас, которое различает живое и мертвое не хуже, чем зрение различает цвета, - это чувство говорило, что жизнь ушла. Это было похоже на фокус, когда касаешься переплетенных пальцев карандашом и чувствуешь два карандаша, а видишь один. Пальцы говорят одно, а глаза другое. Два и один.
Жизнь и смерть. Просто убить и просто умереть. Можно убить кого угодно. Кого?
Черного, например. Если бы для этого пришлось пошевелить пальцем, то пошевелил бы? Конечно.
Я пошевелил пальцами - одним, другим и всеми сразу для верности. Потом встал и пошел к двери. Все уже ушли, пока я думал о пальцах. Я вечно задумаюсь и пропущу что-нибудь интересное. Они ушли подбрасывать мертвого котенка к девчонкам. Наверное, повесят его на веревке. Черный сам веревку в руки не возьмет - не совсем же он дурак. Даже я сразу понял, что веревка сделает.
Жаль, что больше нечего убивать. Я поднял банку и бросил её в стену. Она не разбилась.
Вошел Черный и ещё двое.
– Видел змею в коридоре?
– Ага.
– Она щас укусила Серого. Он немножко покорчился и уже готов. Мы его оттащили в Синюю Комнату, пусть так пока поваляется. Я же сказал, что его скоро не будет.
– А змея?
– Мы её задавили. Нечего под ногами ползать. Змея не может укусить с ядом два раза подряд. Она, конечно, кусалась, но не смертельно, только больно. Вот, смотри.