Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)
Шрифт:
— Уверена, господин граф решил, что пора уже обратить внимание на дочь.
— Прямо и не знаю, как все это понимать, мадемуазель. А мне бы так хотелось…
Я отправилась прогуляться и выбрала тропинку, которая не могла привести меня ни к дому Бастидов, ни в городок. Мне не хотелось никого видеть. Лучше побыть одной и подумать о Женевьеве и ее отце.
Когда я возвратилась в замок, в моей комнате меня ждала Нуну.
— Мадемуазель Дюбуа уехала, — объявила она.
— Как? — вскричала я.
— Господин граф просто
Я была потрясена.
— О… бедная женщина! Куда же она пойдет? Мне кажется… это просто бесчеловечно.
— Господин граф принимает решения очень быстро, — сказала Нуну, — и так же быстро действует.
— Полагаю, теперь у нас будет новая гувернантка.
— Я не знаю, что теперь будет, мадемуазель.
— А Женевьева, как она?
— Она никогда не испытывала большой симпатии к мадемуазель Дюбуа… и, по правде сказать, я тоже.
После ухода Нуну я сидела в своей комнате и размышляла о том, что же будет дальше? И что будет со мной? Граф не мог назвать меня никчемной, не мог расценить мою работу как неквалифицированную. Реставрация картин шла довольно успешно, но ведь людей увольняют и за другие промашки. Например, за дерзость. А я осмелилась вызвать его в его собственную библиотеку и критиковать отношения дочери с отцом. Теперь, когда я обдумала свой поступок в спокойной обстановке, я поняла, что, если бы вдруг получила приказание покинуть замок, это было бы вполне естественно. А что касается картин, то можно пригласить еще кого-нибудь. Я ни в коей мере не считала себя незаменимой.
Да еще эта история с платьем. Я, конечно, являлась пострадавшей стороной, но каждый раз, встречая меня, граф должен был бы вспоминать о поступке, совершенном его дочерью. А также помнить о том, что я, к сожалению, слишком хорошо знала все тайны его семьи.
Женевьева пришла ко мне в комнату и пробормотала с угрюмым видом слова извинения, в которые, я знала совершенно точно, она не вкладывала никакого смысла. А я чувствовала себя слишком расстроенной, чтобы долго с ней разговаривать.
Когда я готовилась ко сну и убирала в шкаф вещи, я снова взглянула на платье, которое свернула и швырнула в угол. Но платья там не оказалось. Я удивилась и подумала, не Женевьева ли забрала его, но потом решила никому не говорить о пропаже.
Я работала в галерее, когда меня наконец позвали к графу.
— Господин граф хотел бы увидеть вас, он в библиотеке, мадемуазель Лоусон.
— Хорошо. Я там буду через несколько минут. — Итак, наступила моя очередь, подумала я.
Дверь закрылась, и я попыталась взять себя в руки. Что бы ни случилось, постараюсь быть беспристрастной. Он, по крайней мере, не может сказать, что я некомпетентна в своем деле.
Итак, я отправилась в библиотеку. На всякий случай я сунула руки в карманы своей широкой коричневой блузы, боясь, что они начнут дрожать и выдадут
— Входите, прошу вас. — Голос звучал мягко, словно приглашая, но я не верила его вежливости и учтивости. — А, мадемуазель Лоусон. — Он улыбался, внимательно и насмешливо разглядывая меня. — Садитесь, пожалуйста.
Граф пододвинул мне кресло, и, когда я села, он мог ясно видеть мое лицо, освещенное светом из окна, в то время как сам оставался в тени. Я почувствовала, что это не очень удачное начало.
— Когда мы виделись с вами в прошлый раз, вы выказали большое участие в моей дочери, — сказал он.
— Она меня очень интересует и беспокоит.
— Очень любезно с вашей стороны, особенно если учесть, что вы приехали сюда заниматься реставрацией картин. Можно подумать, что у вас слишком много свободного времени, раз вы тратите его на вещи, не имеющие к вам никакого отношения.
Ну вот, начинается. Значит, я трудилась недостаточно быстро. Моя работа его не удовлетворила. Сегодня после полудня я буду прощаться с замком точно так же, как вчера пришлось это сделать мадемуазель Дюбуа.
Ужасное уныние овладело мной. Уехав отсюда, я буду чувствовать себя очень несчастной, более несчастной, чем когда-либо в своей жизни. Мне никогда не забыть замок Гайяр. Эти воспоминания будут преследовать и мучить меня всю жизнь. И потом, я так хотела узнать всю правду о замке… о самом графе. Действительно ли он такое чудовище, каким считало его большинство людей. Был ли он таким всегда или стал только теперь?
Подозревает ли он, о чем я сейчас думаю? Очень внимательно посмотрев на меня, граф произнес:
— Не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению, мадемуазель Лоусон, но единственное, в чем я уверен, так это в том, что вы ответите совершенно искренне.
— Я постараюсь не обмануть ваших надежд.
— Моя дорогая мадемуазель Лоусон, вам не придется стараться. Вы делаете все очень естественно, и это замечательное качество, которое, позвольте заметить, меня просто восхищает.
— Вы очень любезны. Прошу вас, скажите, что это за… предложение.
— Я понял, что образование моей дочери оставляет желать лучшего. Гувернантки — это всегда проблема. Многие ли из них берутся за работу потому, что чувствуют к ней призвание? Увы, нет. Большинство становятся гувернантками потому, что их самих ничему не научили, а они оказались вдруг в таком положении, когда им надо как-то зарабатывать себе на жизнь. Но это далеко не лучший способ, чтобы попробовать себя в одной из наиболее трудных и важных профессий. Вот в вашей, например, профессии необходимо дарование, призвание, талант. Вы сами художник…