Извращенная Гордость
Шрифт:
Я не была уверена, как долго я оставалась в таком состоянии, когда открылась дверь. За спиной послышались знакомые шаги, сопровождавшие меня почти всю жизнь. Теплая рука опустилась мне на плечо, и я накрыла ее своей.
Сэмюэль поцеловал меня в макушку и на пару мгновений прижался к ней лбом. Такой нежный и заботливый, такой непохожий на человека, пытавшего Римо.
Он выпрямился, и я откинула голову назад, глядя на него. Его взгляд остановился на Грете и Невио, но для него в них не было ничего прекрасного. Как всегда, его глаза светились виной и отвращением, когда он смотрел на них, прежде чем заметил мой пристальный взгляд и опустил взгляд на меня.
Тепло наполнило его лицо. Я хотела бы, чтобы он мог сэкономить эту часть для детей, которых я любила больше всего, чем саму жизнь. Сэмюэль был моей кровью. Так будет всегда. Он был частью меня, как и я была частью его, и я не обижалась на него за его чувства к моим детям. Я знала, что он ненавидит их отца, а не их, но больше всего он ненавидел себя.
Я встала, схватила его за шею и потянула вниз, пока его лоб не коснулся моего.
— Пожалуйста, Сэм, перестань винить себя. Пожалуйста, умоляю тебя. Я не сломлена. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым.
Он ответил на мой взгляд, но я поняла, что его вина слишком глубока. Может быть, завтра он наконец освободится. Может быть, он сможет отпустить свою вину, когда ему придется отпустить меня.
— Я люблю тебя, — сказала я, зная, что это в последний раз.
Сэмюэль обнял меня.
— И я люблю тебя, Фина.
Г Л А В А 27
• ------ ------ •
СЕРАФИНА
Папа и Данте не вернулись домой в тот вечер. Они проведут ночь в конспиративной квартире. Конспиративная квартира. Какое название для дома, чтобы мучить врагов.
Убедившись, что со мной все в порядке, Сэмюэль тоже поехал туда. Может, они боялись, что Римо удастся сбежать, а может, хотели мучить его всю ночь. Вероятно, последнее.
Я схватила сумку и собрала несколько вещей для Греты и Невио. Затем я спустилась в подвал, где мы хранили наше оружие, а также другие предметы первой необходимости в случае нападения.
Я внимательно осмотрела стенку пистолетов и ножей. Я пристегнула кобуру с пистолетом к груди поверх футболки. Это позволило мне привязать пистолет и нож к боку, а также еще один пистолет к спине. Просто чтобы быть в безопасности, я добавил кобура ножа к моей икре. Для этого случая я выбрала свободные льняные брюки.
После этого я порылась в медикаментах. Сэмюэль все мне объяснил, чтобы я была готова, если что-то случится, а не чтобы использовать это против них. Я схватила шприц с адреналином и один с успокоительным. Надев толстый кардиган, я засунула шприцы в карманы и вернулась наверх.
В доме было тихо. София, вероятно, читала в своей комнате перед сном, и мама, скорее всего, делала то же самое.
Телохранители были в своих комнатах в задней части дома, и двое охраняли забор, окружающий сад. Я надела удобные кроссовки и направилась в детскую.
Я хотела пойти к матери, попрощаться, извиниться за то, что собиралась сделать, но слов было недостаточно, чтобы объяснить мое предательство. Слова были слишком незначительны. Они никогда не поймут. Я попробую позвонить ей позже, когда мы будем в безопасности.
Перекинув сумку через плечо, я схватила Невио и Грету и тихонько вышла из детской.
Я застыла, когда увидела Софию, стоящую в дверях в розовой ночной рубашке, с растрепанными каштановыми волосами. Ее глаза охватили все, и она слегка нахмурилась.
— Куда ты идешь?
Я обдумывала, что ей сказать, как объяснить двенадцатилетней девочке, что я сделала и собираюсь сделать.
— Я ухожу. Я должна.
Глаза Софии расширились, и она подошла ко мне босиком.
— Из-за Греты и Невио?
Я кивнула. Она была молода, но не настолько, как нам всем хотелось бы думать. Она остановилась прямо передо мной.
— Ты покидаешь нас.
Я с трудом сглотнула.
— Я должна, божья коровка. Ради моих детей. Я хочу, чтобы они были в безопасности и счастливы. Мне нужно защитить их от шепота людей.
София посмотрела на моих близнецов. Она наклонилась и поцеловала каждого из них в щеку, ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрел на меня. Мое сердце сжалось.
— Я знаю, что о них говорят, и ненавижу это. Но я не хочу, чтобы ты уходила ...— ее голос сорвался.
— Я знаю. — я пыталась сдержать эмоции. — Обними меня.
Она обняла меня и близнецов, и мы так и остались на мгновение.
— Пожалуйста, никому не говори.
Она отстранилась с понимающим видом.
— Ты собираешься вернуться к их отцу?
Я кивнула, полуправда, но Софии не нужно было знать, что наша семья и ее будущий муж в настоящее время мучают человека, о котором она говорила.
— Ты любишь его?
— Я не знаю. — призналась я.
София на мгновение смутилась, но потом кивнула, закусив губу, и слезы снова навернулись на глаза.
— Папа больше не позволит мне видеться с тобой, правда?
Я сглотнула.
— Надеюсь, когда-нибудь он поймет.
— Я буду скучать по тебе.
— Я тоже буду по тебе скучать. Я попытаюсь связаться с тобой. Помни, я люблю тебя.
Она кивнула, слезы текли по ее щекам. Я быстро повернулась, пока не сорвалась. Спускаясь по лестнице, я чувствовала на себе взгляд Софии. Свет сверху освещал мне путь, когда я направилась в гараж.
Я усадила Невио и Грету в их автокресла и села за руль. Пистолеты неприятно впивались мне в спину и бок. Дверь гаража скользнула вверх, я выехала и направила машину по длинной подъездной дорожке. Я нажала кнопку ворот, и они открылись.