Кабинет фей
Шрифт:
Наконец она согласилась взять в супруги короля-невидимку, обещав не пытаться увидеть его раньше, чем истечет срок его тяжкого испытания.
— От этого зависит все — и для вас, и для меня, — сказал он, — и если вы будете столь неосторожны и проявите любопытство, то мне придется начать мое испытание сначала, а вам — разделить его со мной; если же вы сумеете удержаться и не последовать дурным советам, которые вам будут давать, в награду за это вы не только меня найдете таким, какого желает ваше сердце, но и вам будет возвращена дивная красота, похищенная у вас зловредной Маготиной.
Принцесса, в восторге от этой новой надежды, тысячу раз поклялась супругу не проявлять никакого любопытства, противного его желаниям.
Всем китайским болванчикам не терпелось порадовать чем-нибудь свою новую королеву, и вот один принес ей историю Психеи [214] , которую некий писатель из самых модных недавно изложил приятным языком. Она нашла в книжке много сходства с собственной историей, и ей так страстно захотелось увидеть отца и мать, сестру и зятя, что, как ни отговаривал ее король, ничто не могло заставить ее отказаться от этого каприза.
214
…принес ей историю Психеи… — Несомненно, подразумевается книга Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона». История королевы Дурнушки почти полностью повторяет историю Психеи.
— Книга, которую вы читаете, — прибавил он, — расскажет вам, в какую беду попала Психея. Ах, умоляю вас, извлеките же из нее урок, дабы избежать подобной участи!
Она без конца клялась ему, что будет осторожна. Наконец доверху нагруженный роскошными дарами корабль с китайскими болванчиками и с письмами от королевы Дурнушки отправился к королеве-матери. Дочь умоляла мать приехать в ее королевство, и, дабы убедить ее в этом, болванчики даже получили разрешение разговаривать на чужбине.
Исчезновение принцессы глубоко опечалило ее близких, уже думавших, что она погибла, так что ее письма были очень радостно приняты при дворе. Королеве до смерти хотелось повидаться с дочкой, и поэтому она, не мешкая ни минуты, отправилась в путь вместе с дочерью и зятем. Болванчики, которые одни только и знали дорогу в королевство, сопроводили туда все венценосное семейство. Дурнушка, увидев родных, была вне себя от радости. Она читала и перечитывала историю Психеи, чтобы всегда находить верные ответы, однако это оказалось совсем не так просто. Она выдумывала тысячу отговорок: то король на какой-то войне, то он хворает и не хочет никого видеть, то он якобы отправился в паломничество, или на охоту, или на рыбалку, так что ее родные подумали было, что она сама не знает, что говорит, и жестокая Маготина совсем лишила ее рассудка. Но, поразмыслив как следует, ее мать и сестра все-таки решили, что она их обманывает либо, быть может, обманута и сама; с неуместным рвением они взялись распутать это дело, да так ловко, что заронили в ее рассудок тысячи страхов и подозрений. Наконец, устав возражать на их наветы, она призналась, что супруга еще ни разу не видела, но беседа его полна такого очарования, что ее одной ей хватает для полного счастья; ему же остается еще два года испытания, и по их прошествии она не только сможет увидеть его, но и сама сделается прекрасна, как дневное светило.
— Ах, несчастная, — воскликнула королева, — и ведь до чего грубо тебя обманули-то! Как ты можешь так наивно верить всем этим сказкам! Не иначе как твой муж — какое-нибудь чудовище, ведь и все эти болванчики, над которыми он царствует, — мартышки мартышками.
— А я, напротив, думаю, что это сам Амур, бог любви.
— Что за вздор! — воскликнула королева Красотка. — Это Психее сказали, что ее муж — чудовище, а он оказался Амуром; вы же вбили себе в голову, что ваш супруг — Амур, тогда как это, несомненно, какое-нибудь чудовище; разрешите хотя бы свои сомнения, узнайте истину, это ведь совсем
Несчастная принцесса была в таком замешательстве, что, отправив восвояси всю свою семью с подарками, кстати сказать, далеко превосходившими серо-буро-малиновую тафту и ленту от муфты, решилась во что бы то ни стало увидеть мужа. Ах! Роковое любопытство, от коего не уберечь нас и тысяче плачевных примеров, слишком дорого обойдешься ты нашей несчастной принцессе! Очень уж ей хотелось последовать примеру ее предшественницы Психеи, и вот она, подобно ей, потихоньку припрятала в спальне лампу и при свете ее рассмотрела короля-невидимку, столь милого ее сердцу. Но сколь ужасный вопль вырвался у нее, когда, вместо нежного и белокурого Амура, увидела она жуткого Зеленого Змея, покрытого длинной щетиной, что стояла дыбом! Он проснулся в бешенстве и отчаянии.
— Жестокая, — воскликнул он, — так-то вы отблагодарили меня за всю любовь к вам!
Больше Принцесса не слышала ничего — со страху она упала без чувств; но Змей был уже далеко.
На шум сбежалось несколько болванчиков, сразу же позаботившихся о принцессе, уложивших ее в постель. Когда же она пришла в себя, ею овладело горе невообразимое. Как только ни упрекала она себя за то, что причинила мужу зло! Ведь она уже любила его нежно — но его внешность внушала ей ужас, и она бы полжизни отдала, чтобы никогда его не видеть.
Ее печальные размышления прервали испуганные болванчики, вбежавшие сообщить ей, что несколько кораблей с марионетками под предводительством Маготины беспрепятственно вошли в порт. Марионетки и болванчики — давние и непримиримые враги: во всем они соперничают, но при этом у марионеток есть преимущество говорить повсюду все что они хотят, а китайские болванчики такой возможности лишены. Королевой марионеток и была Маготина, а вражда, которую она питала к бедному Зеленому Змею и к несчастной Дурнушке, заставила ее собрать войско, с тем чтобы явиться и умножить их скорбь в самую злую минуту.
Она легко преуспела в своих коварных замыслах, ибо глубоко подавленная королева не слушала ничьих увещеваний и не решилась отдать необходимые приказания, уверяя, что ничего не понимает в военных делах. Все же она распорядилась собрать всех болванчиков, каких только могли сыскать где бы то ни было, от осажденных городов до ставки самых крупных военачальников. Поручив им судьбу государства, она заперлась у себя, и овладело ею полное безразличие к жизни.
Генералом у Маготины служил знаменитый Полишинель [215] , хорошо знавший дело, а в резерве у него имелся значительный корпус ос, майских жуков и бабочек, которые как по волшебству расправлялись с легко вооруженными лягушками и ящерицами, издавна составлявшими армию болванчиков, однако же опасными больше на словах, чем на деле.
215
Полишинель — имя марионетки итальянского кукольного театра (Пульчинелла), а также одна из масок актера комедии дель арте. Оба типа итальянского театра пользовались популярностью во Франции в XVII в. Мольер вводит Полишинеля в интермедию комедии «Мнимый больной».
Маготина со смехом следила за битвой, в которой болванчики сперва превзошли самих себя; однако фея одним ударом своей палочки сокрушила все их замечательные бастионы: очаровательные сады, леса, луга и фонтаны вдруг превратились в руины; сама королева Дурнушка не избежала горькой участи — стать рабыней самой зловредной феи, каких только видели на свете. Четыреста или пятьсот марионеток привели ее к Маготине.
— Сударыня, — сказал Полишинель, — осмелюсь представить вам королеву китайских болванчиков.