Кабинет фей
Шрифт:
Дух, хорошо знакомый с тем лесом, понял, что это обезьяны [46] ; в тот же миг он пожелал там очутиться. Наловил с дюжину разноцветных больших и маленьких мартышек, с большим трудом загнав их в большой мешок, после чего пожелал оказаться в Париже, — ведь он слышал, что там за деньги можно достать все что угодно. Он отправился к коллекционеру Дотелю [47] , купил у него маленькую золотую карету, в которую запряг из них шестерых, с зеленой шерстью и в крошечных огненно-сафьяновых сбруях, расшитых золотом; затем отправился к знаменитому кукольнику Бриош'e [48] , где нашел еще двух превосходных обезьян: самую умную звали Брискамбий [49] , другую — Персефорет [50] , и обе были весьма галантны. Он нарядил Брискамбия королем и посадил его в карету; Персефорет послужил кучером;
46
Дух… понял, что это обезьяны… — Обезьян начали активно ввозить в Европу в середине XVII в.; этому охотно покровительствовал сам Людовик XIV. Обезьяны фигурируют, в частности, во многих баснях Лафонтена.
47
Дотель — владелец знаменитой лавки в Париже XVII в., торговавший украшениями и ценной посудой.
48
Бриоше Жан — прозвище Пьера Датлена (1567–1671), знаменитого парижского кукольника, дававшего представления на берегу Сены в середине XVII в. Он часто выступал на ярмарках в Сен-Жермен и Сен-Лоран. Представления пользовались огромным успехом у парижан.
49
Брискамбий. — От «Брюскомбий» — театрального имени актера и сочинителя сатирических фарсов Делорье, одного из комедиантов Бургундского Отеля, крупнейшего драматического театра во Франции в начале XVII в.
50
Персефорет (фр. Perceforet, англ. Perceforest) — Рыцарь Леса; герой рыцарских романов, считавшихся старинными уже во времена мадам д’Онуа, — первое французское издание его приключений датируется 1528 г.
Легко догадаться об ее удивлении. Брискамбий сделал знак Персефорету идти танцевать с ним. Никакие прославленные Фаготены [51] не могли сравниться с этой парой. Но принцессу, поначалу хохотавшую до упаду, встревожили эти стихи, неизвестно откуда взявшиеся, и потому она распустила танцоров, хотя они и развлекали ее, и погрузилась в глубокие размышления, не в силах раскрыть такую странную загадку. Леандр остался доволен и вниманием, с каким принцесса прочла его стихи, и тем удовольствием, которое она испытала при виде обезьян; однако он сильно нуждался в коротком отдыхе, при этом опасаясь, что займет покои какой-нибудь из нимф. Походив еще по парадному залу, он наконец спустился вниз и вошел в открытые нижние покои, столь приятные и удобные, что лучше и представить нельзя: там стояло ложе, покрытое золотой и зеленой воздушной тканью, с жемчужными оборками и обшитое рубинами и изумрудами. Было еще светло, и стоило полюбоваться необычайным великолепием этого сооружения. Заперев хорошенько дверь, он уснул, но мысли о прекрасной принцессе много раз его будили, и, только подумав о ней, он не мог удержаться от влюбленных вздохов.
51
Фаготен — ученая обезьяна знаменитого кукольника Бриоше. Фаготен прославился своей «дуэлью» с Сирано де Бержераком. Согласно многочисленным анекдотам, поэт принял необычайных размеров мартышку, корчившую ему рожи, за наглого обидчика, и бросился на нее со шпагой; в ответ обезьяна обнажила свою шпагу, с которой выступала перед публикой, и была убита на месте. История наделала шума, имя Фаготена быстро стало нарицательным, им часто называли ученых обезьян.
Он встал так рано, что весь извелся от нетерпения, когда же снова ее увидит; тут, осмотревшись, заметил он приготовленный холст и краски; сразу же вспомнил, что принцесса говорила Абрикотине о своем портрете; и, не теряя ни минуты (ибо он рисовал лучше самых превосходных мастеров), сел перед большим зеркалом и изобразил самого себя; потом на том же холсте нарисовал и овальный портрет принцессы, воображая ее так живо, что ему не нужно было видеть ее, чтобы сделать первый набросок; красоту принцессы он еще и незаметно приумножил. А раз
Когда принцесса вошла в кабинет, то с удивлением обнаружила там портрет мужчины; с еще большим изумлением разглядела она на картине и саму себя, а слова, написанные на свитке, дали ей обильную пищу для любопытства и мечтаний. Будучи здесь одна, принцесса не знала что и подумать о таком необычайном приключении; но она убедила себя, что это любезность Абрикотины; оставалось лишь выяснить, не был ли портрет этого рыцаря всего лишь игрой ее воображения; она вскочила и кликнула ее. Дух, в красной шапочке, был уже в кабинете, сгорая от любопытства увидеть дальнейшее.
Принцесса велела Абрикотине взглянуть на картину и сказать, что она о ней думает. Девушка вскрикнула, едва только посмотрев:
— Уверяю вас, сударыня, что это тот самый великодушный незнакомец, коему я обязана жизнью; да, это он, никаких сомнений: его лицо, его фигура, волосы и весь облик.
— Ты притворяешься удивленной, — сказала принцесса с улыбкой, — но ведь это ты его сюда поставила.
— Я, сударыня? — ответила Абрикотина. — Клянусь вам, что никогда в жизни не видела эту картину; да и не дерзостью ли было бы прятать от вас вещь, которая вас интересует? И каким чудом она могла попасть в мои руки? Я не умею рисовать, и в этих местах не появлялся ни один мужчина. Между тем он нарисован рядом с вами.
— Я охвачена страхом, — сказала принцесса, — должно быть, его принес какой-то демон.
— Сударыня, — промолвила Абрикотина, — да уж не Любовь ли это? Если вы того же мнения, осмелюсь дать вам совет: давайте сейчас же его сожжем.
— Как жаль! — вздохнула принцесса. — Мне кажется, эта картина весьма украсила бы мой кабинет.
Она молча любовалась ею. Но Абрикотина настаивала: принцесса должна сжечь предмет, попавший сюда не иначе как по волшебству.
— А эти слова: В моем сердце она еще краше, — спросила принцесса, — мы что же, сожжем и их?
— Не нужно жалеть ничего, — ответила Абрикотина, — даже ваш портрет.
Она тотчас побежала за огнем. Принцесса подошла к окну, не в силах больше смотреть на портрет, который так тронул ее сердце, но Дух, не желая мириться с тем, что его творение сожгут, улучил минутку, чтобы схватить его и убежать, оставшись незамеченным. Едва он покинул кабинет, как она обернулась, чтобы еще раз посмотреть на этот волшебный портрет. Каково же было ее удивление, когда его там больше не оказалось! Она искала по всем углам; вернулась Абрикотина, принцесса спросила ее, не она ли только что убрала картину. Девушка ее заверила, что нет; и это последнее происшествие окончательно их напугало.
Спрятав полотно, Дух вернулся; ему было так приятно видеть и слышать свою прекрасную принцессу; каждый день он ел за ее столом вместе с Васильком, хотя того это и не радовало; однако и Дух не очень-то был доволен, поскольку до сих пор не посмел ни заговорить, ни показаться — а как же заставить себя полюбить, ежели ты невидимка.
Принцесса очень ценила всяческие изысканные пустяки — они рассеивали ее сердечную тоску. Однажды, сидя в окружении своих нимф, она сказала им, что с радостью посмотрела бы, что за наряды носят дамы при разных дворах, чтобы самой одеваться изящней всех. Этого было достаточно, чтобы Дух облетел весь свет. Нацепив красную шапочку, он оказался в Китае, накупил там самых красивых тканей и запомнил, какие платья там носят; потом полетел в Сиам и то же сделал там; за три дня успел побывать в четырех концах света; по мере того, как пополнялась его ноша, он возвращался во Дворец Тихих Удовольствий и прятал в кабинете все, что принес. Собрав бесконечное число диковин (деньги для него ничего не значили, и его роза поставляла ему их без конца), он купил пять или шесть дюжин кукол и одел их в платья, какие носят в Париже, — а это такое место на земле, где мода в особом почете. Куклы, разнообразные и несравненные по великолепию, Дух расставил в кабинете принцессы.
Когда она туда вошла, ее удивлению не было границ: в руках у каждой был подарок — часы или браслет, бриллиантовая пуговица или ожерелье; а самая красивая держала сверток. Принцесса его раскрыла и нашла там портрет Леандра; воспоминание о первом изображении помогло ей узнать второе. Она громко вскрикнула, затем, глядя на Абрикотину, сказала ей:
— Что же за оказии такие с некоторых пор происходят в этом дворце: то птицы обладают здравым умом, то, кажется, стоит мне лишь загадать желание, чтобы оно исполнилось; дважды попадается мне облик того, кто вырвал тебя из рук похитителей; а тут еще и ткани, бриллианты, вышивка, кружева и нескончаемые диковины. Кто же это — фея ли, демон — и где тот, кто потрудился оказать мне столь приятные услуги?
Услышав такое, Леандр бросил к ногам принцессы следующие стихи, написав их на табличках:
Нет, я не демон и не фея, Но от любви к вам сам не свой. Прошу вас, сжальтесь надо мной; Предстать пред вами я не смею.Эти таблички для письма так сверкали золотом и драгоценными камнями, что принцесса тут же их заметила; она открыла их и с крайним изумлением прочитала написанное.
— Так, значит, этот невидимка — чудовище, — рассудила она, — раз он не смеет показаться. Но если бы он и впрямь был ко мне привязан, ему хватило бы деликатности не показывать мне столь трогательный портрет: ах, нет, он меня не любит, раз подвергает мое сердце такому испытанию, или мнит о себе слишком много и уж точно лучше, чем он есть.