Кабинет фей
Шрифт:
— Я слышала, сударыня, — ответила Абрикотина, — что духи состоят из огня и воздуха, у них нет тела, а действуют лишь их душа и воля.
— Я этому очень рада, — ответила принцесса, — такой возлюбленный не потревожит моей спокойной жизни.
Обрадованный тем, как занимает ее его портрет, Леандр вспомнил, что у принцессы есть любимый грот, где она бывает каждый день; там собирались воздвигнуть статую Дианы, а пока стоял пустой пьедестал. Он встал на него, пышно разодетый, надев лавровый венок и взяв лиру, на которой играл лучше Аполлона [52] , и с нетерпением ждал, когда явится принцесса. Сюда она приходила помечтать о незнакомце — рассказ Абрикотины вместе с увиденными на холсте приятными чертами Леандра лишили ее покоя: она полюбила одиночество, утратив веселость нрава, что несказанно удивляло ее нимф.
52
…взяв
Войдя в грот, принцесса пожелала остаться одна; нимфы удалились, каждая на отдельную тропинку; она же бросилась на ложе из дерна, вздохнула, уронила несколько слезинок; прошептала что-то, но так тихо, что Дух ничего не расслышал. Он надел красную шапочку, чтобы она не увидела его раньше времени, затем снял, и она заметила его с крайним удивлением; поскольку он продолжал стоять в позе статуи, то она, и приняв его за таковую, смотрела с тревогой, однако не без удовольствия; но, как ни изумило ее нежданное зрелище, а радость победила страх, и эта фигура, неотличимая от живой, уже не так пугала ее, когда принц, тронув струны лиры, наконец пропел такие слова:
Я места этого без памяти боюсь! Здесь чувства даже камень обретает! Напрасно клялся я, что больше не влюблюсь, Ведь всякий смертный волю здесь теряет! Кто вам сказал, что дивный сей дворец Есть место лишь для удовольствий милых? Свободной жизни здесь моей конец, Я этому противиться не в силах. Своей я пылкой страсти уступаю, Прожить я здесь до старости желаю.Как ни очарователен был голос Леандра, но тут уж принцесса от страха побледнела и упала без чувств. Встревоженный принц спрыгнул с пьедестала и надел красную шапочку. Он взял принцессу на руки, приводя ее в чувство с несравненными рвением и усердием; вот наконец, открыв свои прекрасные глаза, она принялась осматриваться, ища его и не находя ни души, но ведь кто-то, она чувствовала, был рядом с нею, держал ее за руки, целовал их, орошал их слезами. Она долго не осмеливалась заговорить; ее беспокойный разум метался между страхом и надеждой; она и боялась Духа, и любила его, представляя тем самым незнакомцем. Наконец она воскликнула:
— Дух, любезный Дух, не вы ли мне так нужны!
При этих словах Духу весьма захотелось обнаружить себя, но он все еще не решался. «Если я испугаю ту, кого люблю, — сказал он себе, — она больше никогда не полюбит меня». Эти мысли заставили его потихоньку отступить вглубь грота.
Принцесса, думая, что она одна, позвала Абрикотину и поведала ей о чудесах с ожившей статуей: о том, какой небесный голос говорил с нею и как Дух помог ей прийти в себя.
— Как жаль, — вздохнула она, — что этот дух безобразен и ужасен! Ибо могут ли быть манеры галантней и милее, чем у него?
— А кто вам сказал, сударыня, — ответила Абрикотина, — что он такой, каким вы его представляете? Разве не полагала Психея, что Амур — это змей? [53] Ваша история отчасти похожа, вы столь же прекрасны: да полюби вас сам Купидон, неужто не полюбили бы вы его в ответ?
— Если Купидон то же самое, что и незнакомец, — сказала принцесса, покраснев, — увы, уж лучше бы мне было полюбить Купидона! Но мне ли мечтать о подобном счастье! Меня увлекла несбыточная мечта; и сей роковой портрет, и твои рассказы о незнакомце пробудили во мне мысли, столь противоположные матушкиным наставлениям, что я премного боюсь быть за это наказанной.
53
Амур — это змей… — Одна из частых у мадам д’Онуа аллюзий на историю Амура и Психеи.
— Ах, сударыня, — прервала ее Абрикотина, — да вы уж и так достаточно настрадались! Зачем предвидеть несчастья, которым не суждено случиться?
Легко представить, какую радость доставил этот разговор Леандру.
Тем временем коротышка Фурибонд, который принцессу хоть никогда и не видел, однако по-прежнему был в нее влюблен, с нетерпением ожидал возвращения четырех разбойников, отправленных им на Остров Тихих Удовольствий: из них вернулся только один, доложивший, что принцессу защищают амазонки и без большого войска туда проникнуть не удастся.
Король, его отец, недавно умер, и Фурибонд стал полновластным владыкой. Он собрал более четырехсот тысяч человек и сам возглавил их — генерал из него вышел еще тот: Брискамбий и Персефорет и те командовали бы лучше; его боевой конь был ростом с пол-локтя. Завидев сие воинство великое, амазонки сказали о том принцессе, а она тут же отправила верную Абрикотину в королевство фей, чтобы спросить у матери, как прогнать коротышку Фурибонда из своего государства. Но Абрикотина нашла фею сильно разгневанной.
— Мне известно обо всем, что делает моя дочь, — сказала ей та, — в ее дворце принц Леандр; он любит ее, он ею любим; никакие мои усилия не смогли защитить ее от власти Любви, и вот она под ее роковым влиянием. Увы! Злодей-Амур не довольствовался теми бедами, что причинил мне, он покусился на то, что я люблю больше жизни! Мне невозможно противостоять веленью судьбы. Возвращайтесь, Абрикотина, не хочу больше говорить об этой девчонке, уж так огорчила меня ее склонность!
Абрикотина отправилась обратно с плохими вестями; ее госпожа, кажется, готова была совсем предаться отчаянию. Дух невидимкою был рядом, его до крайности огорчала глубина ее горя. В ту минуту он не осмелился заговорить с ней, но вспомнил, что Фурибонд очень жаден, и, если дать ему много денег, он может и отступиться. Принц переоделся в амазонку и перенесся в лес, кликнув свою лошадь. Серебряный был тут как тут, подбежав к нему с радостной резвостью, — он очень скучал вдали от дорогого хозяина, однако не фазу признал его в женском платье и даже сперва испугался. Леандр прибыл в лагерь Фурибонда. Все приняли его за амазонку — так он был красив. Королю сказали, что юная дама хочет говорить с ним от имени принцессы Тихих Удовольствий. Тот, поспешно напялив мантию, уселся на трон, похожий на жабу, наряженную королем.
Леандр обратился к нему с речью и сказал, что принцесса, предпочитающая тихую и мирную жизнь, во избежание войны предлагает ему столько денег, сколько он пожелает. «Амазонка» просила оставить ее в покое — в случае же отказа она всеми силами будет защищаться. Фурибонд отвечал, что сжалится над нею, что для него большая честь поддержать ее, и, если ему пришлют всего лишь тысячу тысяч миллионов пистолей, он тотчас вернется в свое королевство. Леандр объяснил, что отсчитывать тысячу тысяч миллионов пистолей было бы слишком долго, и пусть он просто скажет, сколько хочет комнат, набитых золотом, а уж это для такой щедрой и могущественной принцессы просто пустяк. Весьма удивился тому Фурибонд, что ему позволяют повысить цену, вместо того чтоб просить ее понизить; про себя же подумал, что нужно заграбастать все золото, какое только можно, а потом схватить амазонку и убить ее, чтобы она не вернулась к своей госпоже.
Он сказал Леандру, что хочет тридцать больших комнат, до краев заполненных золотыми монетами, и дает королевское слово, что повернет назад. Леандра отвели в эти комнаты, тут он принялся так трясти своей розою, что пистоли, четвертаки, луидоры, золотые экю, нобели, соверены, гинеи, цехины [54] так дождем и посыпались, и было это чудо, в мире доселе не виданное.
Фурибонд был вне себя от восторга, но чем больше золота он видел, тем больше ему хотелось схватить амазонку и заполучить принцессу. Как только тридцать комнат были наполнены, он крикнул стражникам:
54
…пистоли, четвертаки, луидоры, золотые экю, нобели, соверены, гинеи, цехины… — Пистоль. — См. примеч. 15 к «Синей птице». Луидор. — См. примеч. 4 к «Прелестнице и Персинету». Экю — старинная золотая или серебряная французская монета различной ценности. Нобель — английская золотая монета с вычеканенной на ней розой дома Йорков или Ланкастеров, имевшая одно время хождение во Франции. Соверен, гинея — английские золотые монеты. Цехин — золотая монета, чеканившаяся в Венеции с XIII в. С середины XVI в. цехины чеканились также в некоторых европейских государствах под названием дукатов.