Кабинет фей
Шрифт:
— Получай, неблагодарный, — воскликнула принцесса, — последнюю милость, более всего тобою заслуженную; послужи потомкам примером коварного возлюбленного, и пусть твое бесчестное сердце не знает покоя.
Когда первый приступ гнева прошел и принцесса задумалась о своем положении, то теперь уж сама готова была последовать за тем, кого только что убила.
— Что со мной будет? — воскликнула она, рыдая. — Я одна на этом острове: дикие звери меня съедят или я умру от голода.
Она почти жалела, что не стала добычей Фанфаринета, и, вся дрожа, с нетерпением ожидала рассвета, поскольку боялась привидений, а особенно — ночных кошмаров.
Сев под деревом и поглядев ввысь, она вдруг заметила слетавшую с небес прекрасную золотую колесницу, запряженную шестью огромными хохлатыми
71
Фонтанж — дамская высокая прическа конца XVII в. и одноименный головной убор, состоящий из ряда накрахмаленных кружев. Укреплялся при помощи шпилек и проволочных конструкций и достигал 50–60 см. Назван по имени фрейлины Елизаветы-Шарлотты Баварской и фаворитки короля Людовика XIV герцогини де Фонтанж, которая ввела моду на подобную прическу.
Удивление юной принцессы невозможно описать; она все никак не могла опомниться, когда вдруг одна колесница ринулась на другую, и прекрасная дама с золотым копьем в руках, а уродливая — с ржавой пикой начали жестокую битву, длившуюся более четверти часа: наконец красавица одержала победу, а уродина сбежала вместе со своими летучими мышами. В тот же миг красавица приземлилась и обратилась к Веснянке.
— Не пугайтесь, милая принцесса, — произнесла она, — я вступила в схватку с Карабос лишь ради любви к вам. Она, пользуясь своей властью, хотела проучить вас, поскольку вы покинули башню за четыре дня до двадцатилетия, но я приняла вашу сторону и прогнала Карабос. Наслаждайтесь же счастьем, которое я вам подарила.
Благодарная принцесса упала к ногам феи.
— Великая повелительница фей, — молвила Веснянка, — такое великодушие мне льстит. Уж и не знаю, как вас отблагодарить, и могу сказать лишь одно: вся моя кровь принадлежит вам до последней капли, о моя спасительница.
Фея трижды поцеловала принцессу, и та стала еще краше прежнего (если, конечно, такое вообще можно вообразить). Она приказала своему петуху отправиться к королевским кораблям и передать адмиралу, чтобы тот явился без опаски, а толстого цыпленка послала к себе во дворец за самыми прекрасными в мире нарядами для принцессы.
Адмирал, услышав принесенную петухом новость, от радости чуть умом не тронулся: он поспешно сошел на остров вместе со своими людьми; тут и Жан Коко, заметив, как спешно люди покидают корабли, заторопился следом за ними, не забыв взгромоздить на плечо вертел, весь унизанный дичью.
Адмирал Шапка-Колпак не прошел и одного лье, когда увидел на широкой лесной тропе колесницу, запряженную курицами, и рядом с ней двух дам. Он узнал принцессу и бросился к ее ногам, но девушка ему сказала, что все почести полагаются великодушной фее, ибо это она вырвала ее из цепких лап Карабос. Тогда адмирал поцеловал край платья феи и произнес в ее честь самые прекрасные хвалебные речи, какие только вообще когда-нибудь произносились. Он все еще разглагольствовал, когда фея его перебила:
— Клянусь вам, я чувствую запах жаркого.
— Да, мадам, — вмешался тут Жан Коко, показывая вертел, унизанный превосходными куриными ножками, — чего уж там, пусть Ваше Высокоблагородие снимет пробу.
— Весьма охотно, — ответила фея, — однако хорошенько поесть пора не столько мне, сколько принцессе.
Мигом на кораблях нашлось всё необходимое: радость была так велика, а стол так обилен, что ничего лучшего и желать не оставалось.
Когда отужинали, вернулся толстый цыпленок — и тут фея одела Веснянку в платье из золотой и зеленой парчи, усеянное рубинами и жемчужинами, перевязала ее прекрасные волосы тесьмой из бриллиантов и изумрудов, возложила ей на голову венок из цветов, усадила ее в свою колесницу, и, когда они пролетали по небу, все звезды думали, что это сама Утренняя Заря, которая еще не уступила место дню, и приветствовали летевшую мимо принцессу: «Здравствуй, Заря!»
Тут пришло время фее откланяться, но девушка воскликнула:
— Как! Сударыня, но должна же я открыть матушке королеве имя той, что сделала мне столько добра?
— Милая принцесса, — ответила фея, — обнимите ее за меня и скажите, что я пятая фея, которая была с вами в день вашего рождения.
Когда принцесса взошла на корабль, из каждой пушки дали по тысяче залпов: она благополучно прибыла в порт, а там король с королевой; едва их увидев, она бросилась к их ногам, прося прощения за свои неосторожные поступки — но родительская нежность одержала верх, и во всех бедах обвинили старуху Карабос.
Тем временем прибыл сын великого короля Мерлина, встревоженный отсутствием вестей от своего посла; и следом за ним шло множество лошадей и тридцать лакеев, разодетых в красное с богатыми золотыми галунами. Он был в сто раз краше неблагодарного Фанфаринета. Дабы не вызывать подозрений, принцу не стали рассказывать про похищение: ему лишь с невинным видом сообщили, что его посол захотел пить и, желая набрать воды, упал в колодец и утонул. Принц без труда в это поверил, и тогда устроили свадебный пир, а уж тут началось такое веселье, что все горести прочь.
Принцесса Розетта [72]
72
Тип сказки: АТ 403 (Подмененная невеста). Мотив подмены невесты встречается в сказках Базиле из «Пентамерона». Есть он и в поэме Адене ле Руа (ок. 1240 — ок. 1300), созданной около 1270 г. «Берта Большеногая» (Berte aus grans pi'es), о будущей матери Карла Великого Бертарде Лаонской (ок. 720–783). В поэме Берту, невесту, а затем жену Пипина Короткого, подменяет своей дочерью служанка Маргисга. Впоследствии обман обнаруживается, а Пипин случайно встречает свою суженую в лесу и женится на ней. Родителями Берты именуются Флуар и Бланшефлёр из одноименного романа (см. примеч. 12 к «Острову Отрады»).
Подобно Бланшефлёр, принцесса Розетта долгое время живет в заточении в башне.
Мотив подмененной невесты (так же, как и мотив заточения девицы в башню) часто встречается в сказках мадам д’Онуа, напр., в «Синей птице» или «Лесной лани».
Она зачала и родила прекрасную девочку, такую милую, что стоило лишь разок на нее взглянуть, чтобы ее полюбить. Королева щедро угостила всех фей, которых к ней пригласила, и, когда они собрались было уходить, сказала им: