Кабинет фей
Шрифт:
— Видимо, так, — ответила цикада. — Но куда же вы все-таки скачете?
— Я был бы счастлив, — признался сверчок, — пойти дальше вместе с вами. Я слышал неведомый голос, — добавил он, — который возвестил: «Положись на волю судьбы и ищи Золотую Ветвь!». — Я подумал, что это было сказано мне, и смело пустился в путь, хоть и сам не знаю, куда.
Их разговор прервали две мышки — они мчались что было сил и, увидев дупло, юркнули в него, едва не задавив кума сверчка и куму цикаду. Те отскочили, прижавшись в уголке.
— Ах, госпожа, — проговорила та мышь, что была побольше, — у меня от бега в боку закололо; а как чувствует себя ваше высочество?
— У меня вырван хвост, — ответила мышка помоложе, — но не решись я на это, до сих пор бесилась бы на столе у старого колдуна. Однако каково же было преследование! Вот счастье, что мы спаслись из этого проклятого дворца!
— Я немного побаиваюсь кошек и мышеловок, моя принцесса,
— Так ты знаешь, где ее найти? — спросило ее Мышиное Высочество.
— Еще бы, госпожа! Как свой родной дом, — сказала ее собеседница. — Это чудесная Ветвь: одного листочка достаточно, чтобы всегда быть богатым; она приносит достаток, разрушает чары, дарит красоту, сохраняет молодость; итак, пора отправляться за ней, пока не рассвело.
— Мы с этим почтенным сверчком, если позволите, будем иметь честь вас сопровождать, — вмешалась тут цикада, — ибо тоже, подобно вам, совершаем паломничество к Золотой Ветви.
Засим последовал взаимный обмен любезностями; мыши были принцессами, которых злой колдун привязал к столу, и они обращались к сверчку и цикаде с несравненной обходительностью.
Все проснулись очень рано и вместе отправились в путь, стараясь не шуметь, — ведь притаившиеся в засаде охотники, услышав их разговор, могли схватить их и посадить в клетку. Так они добрались до Золотой Ветви, что росла в дивном саду: вместо песка дорожки были усыпаны восточным жемчугом, ровнее горошин; розы были из алых бриллиантов, с изумрудными листьями, цветы гранатов — из граната, ноготки — из топазов, нарциссы — из желтых бриллиантов, фиалки — из сапфиров, васильки — из бирюзы, тюльпаны — из аметистов, опалов и бриллиантов — и все это цветочное разнообразие сверкало ярче самого солнца.
И в этом саду (как я уже сказала) росла Золотая Ветвь — та самая, которой принц Идеал, получив ее от орла, коснулся заколдованной феи Благо-склоны. Вся покрытая вишнями-рубинами, Ветвь вздымалась над кронами самых высоких деревьев. Стоило сверчку, цикаде и двум мышкам приблизиться к ней, как они обрели свой первоначальный облик. О, что за радость! Как велик был восторг влюбленного принца при виде своей прекрасной пастушки! Он бросился к ее ногам, намереваясь поведать ей о тех чувствах, какие пробудила в нем эта столь приятная и неожиданная встреча, но тут появились королева Благосклона и король Тразимен, и притом со всей пышностью, подобавшей великолепию сада. Четыре амура, вооруженных луками и колчанами, несли на остриях стрел небольшой паланкин из золотой и синей парчи, в котором находились Их Величества.
— Сюда, милые влюбленные, — воскликнула королева, протягивая к ним руки, — подойдите же и примите короны, вы заслужили их своими добродетелью, знатностью и верностью; отныне вас ожидает жизнь, полная наслаждения. Принцесса Брильянта, — продолжила она, — сей пастух, которого так страшится ваше сердце, — принц, предназначенный вам в супруги вашими отцами. Ведь он не умер в башне. Пусть он станет вашим мужем, а я уж позабочусь о вашем покое и счастье.
Принцесса, преисполненная радости, бросилась в объятья Благосклоны и, не скрывая слез, заструившихся из глаз, знаками показала, что от чрезмерного счастия не может произнести ни слова. Идеал встал на колени перед великодушной феей; почтительно целуя ей руки, он только и мог пролепетать что-то бессвязное. Тразимен обошелся с ним очень ласково, и Благосклона призналась, что ни на миг их не покидала: это она поднесла Брильянте желто-белый свиток, она же приютила принцессу, обернувшись старой пастушкой, и, куда пойти поискать любимую, подсказала принцу тоже она.
— Что ж тут скажешь, — добавила фея, — будь это в моей власти, уберегла бы я вас от испытаний, но ведь радости любви тоже нужно заслужить.
Тогда со всех сторон послышалась нежная музыка; амуры увенчали коронами юных влюбленных, вступивших в брак; а пока шла церемония, — обе принцессы, едва успевшие сбросить мышиные шкурки, обратились к фее с мольбою: чтобы та силой своих чар освободила несчастных мышей и котов, томившихся в замке колдуна.
— В такой замечательный день, — отвечала та, — я не могу отказать вам.
Трижды взмахнула она Золотой Ветвью, и появились все, кого держал у себя злой волшебник; каждый тотчас же обрел истинное обличье и сразу нашел свою возлюбленную. Великодушная фея, желая ради такого праздника порадовать всех, отдала им содержимое комода, стоявшего в донжоне. Этот подарок в те времена был ценнее, чем десяток королевств. Нетрудно представить, как они остались довольны и благодарны. В завершение сего великого деяния Благосклона и Тразимен проявили щедрость, превосходящую все предшествующее, объявив, что дворец и сад Золотой Ветви отныне принадлежат королю Идеалу и королеве Брильянте и еще сотня королевств в придачу, и притом вместе с королями и подданными.
Апельсиновое дерево и Пчела [88]
или король с королевой, которым для полного счастья не хватало только детей. Королева была уже немолода; она и не надеялась больше родить, как вдруг понесла и произвела на свет девочку, прекрасней которой нигде не сыскать. Королевский двор охватила небывалая радость. Каждый старался придумать для принцессы имя, столь же чудесное, как и она сама. Наконец ее назвали Любима. Королева приказала вырезать это имя на сердечке из бирюзы: Любима, дочь короля Счастливого острова [89] , — и повесила его на шею принцессе, веря, что бирюза принесет ей счастье. Но не тут-то было: однажды кормилица повезла малышку на морскую прогулку, и тут неожиданно разразилась такая неистовая буря, что сойти на берег стало невозможно; а поскольку на столь маленьком кораблике плавать можно было только вдоль берега, то он сразу же разлетелся в щепки. Кормилица и все матросы погибли. Маленькую принцессу, которая спала в своей колыбельке, повлекло по волнам, и наконец море выбросило ее в краю весьма живописном, но почти пустынном, с тех пор, как там поселились людоед Сокрушилло и его жена Истязелла, — они поедали всех без разбору. Людоеды — страшные создания: стоит им лишь раз попробовать человечинки [90] (так они называют людей), как ничего другого они есть уже почти не могут, а Истязелла неизменно находила способ заманить кого-нибудь, потому что наполовину была феей.
88
Тип сказки: АТ 313 (Волшебный полет/побег), о том, как дочь колдуньи (колдуна), убегая вместе с возлюбленным от матери (отца), превращает себя и своего избранника в разные предметы. В то же время в тексте мадам д’Онуа есть несколько аллюзий на сказку Шарля Перро «Мальчик с пальчик» — единственный, к моменту создания данной сказки, литературный текст о пленниках людоеда.
Данная сказка — один из первых текстов во французской литературе, где романтизируется дикарь (дикарка). Правда, мнимой дикаркой оказывается принцесса. Сцена ее узнавания принцем по медальону — общее место авантюрной литературы.
89
Любима, дочь короля Счастливого острова. — Мотив узнавания потерянного (подброшенного) ребенка благородных родителей по оставленному ими украшению или другому подобному знаку типичен для авантюрной литературы. Он есть, в частности, в комедиях Плавта (254–184 до н. э.) и в романе Лонга (II в. н. э.) «Дафнис и Хлоя» (переведен на французский в XVI в.). Зайду, героиню одноименного романа мадам де Лафайет (1671), ее возлюбленный узнает по браслету.
90
Человечинка. — Здесь, как и в сказке «Вострушка-Золянка», это слово в оригинале дано как char frache, искаж. chair fraiche, «свежее мясо». Выражение chair fraiche использовано в таком «людоедском» контексте Шарлем Перро в сказке «Мальчик с пальчик» (1697). Мадам д’Онуа, фактически заимствовав у Перро это выражение для обозначения «человечинки», заставляет людоедов употреблять его в искаженном виде, тем самым придавая их речи вульгаризирующий оттенок: так же произносит это словосочетание и людоед в сказке «Вострушка-Золянка».