Кафе на вулкане. Культурная жизнь Берлина между двумя войнами
Шрифт:
Большинство туристов, выходящих из автобусов, оставались на веранде. Но всегда были и смельчаки, вооруженные фотоаппаратом Leica, которые в поисках знаменитостей заходили внутрь. Редко когда их ждало разочарование: в стенах кафе они могли увидеть не только «поперечный срез» Берлина, но и весь Берлин. «Романское кафе» было в моде, и его огромное помещение могло вместить множество знаменитостей, которые постоянно то приходили, то уходили. Вращающиеся двери не останавливались, и бедному Нитцу приходилось из кожи лезть, чтобы регулировать трафик.
Главной целью любопытствующих были звезды экрана и сцены. Ранним вечером, до начала спектаклей, знаменитых актрис с легкостью можно было встретить в «Романском кафе». Например, Элизабет Бергнер, которая недавно, после немецкой премьеры пьесы «Святая Иоанна» Бернарда Шоу в постановке Макса Рейнхардта, была признана настоящей дивой. Лисл – под этим уменьшительным именем она была известна в кафе – ходила, покачивая бедрами, от столика к столику, провоцируя клиентов-мужчин. Излюбленным выражением Бергнер было: «Единственным мужчиной, причинившим мне боль, был мой дантист».
Ее коллега Рут Ландшорфф не отставала в искусстве соблазнения и провокации. В ее случае – и мужчин и женщин, поскольку она была воинствующей бисексуалкой: «Иногда курица, иногда петух». Она также принадлежала к кругу актрис, работавших с Рейнхардтом, и приняла участие в съемках фильма «Носферату, симфония ужаса» в постановке Фридриха Вильгельма Мурнау, вышедшего в прокат за несколько лет до этого. Ландшофф была одной из икон андрогинного стиля и первой женщиной, появившейся на публике в бархатном смокинге.
Еще одной актрисой, часто заходившей в кафе, была Марлен Дитрих. Тогда она еще почти никому не была известна, однако оставалось совсем немного до того момента, когда она станет звездой. В то время Марлен снималась в фильме «Голубой ангел» в постановке Джозефа фон Штернберга, с Эмилем Яннингсом в главной мужской роли. В основе сюжета киноленты лежал роман «Учитель Гнус» Генриха Манна, выступившего также в качестве автора сценария. Музыку к фильму написал Фридрих Холлендер.
Помимо перечисленных актрис, а также других персонажей из мира культуры и искусства, появлявшихся на полях этой хроники, одним ранним весенним вечером 1929 года туристы могли столкнуться в кафе, например, с Альбертом Эйнштейном. У него не было постоянного столика, но он обычно звонил, чтобы забронировать место, и тогда Фиринг ставил на один из столиков табличку с текстом:
Забронировано для:
комиссара Имперского физико-технического института,
директора Института астрофизики общества Кайзера Вильгельма,
члена Прусской академии наук.
Всеми тремя персонами был Эйнштейн, уже получивший к тому времени Нобелевскую премию и превратившийся в научный авторитет с длинным списком титулов и званий. Обычно он приходил в компании своего друга музыканта Арнольда Шёнберга, преподававшего композицию в Прусской академии художеств. Иногда Эйнштейн появлялся в кафе в сопровождении одной из своих почитательниц, за что острые языки прозвали его Относительным мужем.
Если удача была на их стороне, любопытствующие туристы могли побывать на расстоянии нескольких метров от Стефана Цвейга или Томаса Манна, которые всегда заходили в «Романское кафе», приезжая в Берлин соответственно из Зальцбурга и Мюнхена. Или поприсутствовать в игровой галерее при партии в шахматы с участием Эмануила Ласкера, который после окончания карьеры – проведя почти тридцать лет в ранге чемпиона мира – коротал послеобеденное время здесь, давая уроки шахмат. Или стать свидетелями занимательной беседы между Максом Шмелингом, чемпионом Европы по боксу, и Эрихом Марией Ремарком, работавшим спортивным журналистом газеты Sport Bild и в свободные часы заканчивавшим роман «На Западном фронте без перемен». Или полюбоваться актером Генрихом Георге, сыгравшим роль бригадира машины-сердца в фильме «Метрополис», за увлекательным разговором с коллегой-актером Петером Лорре (будущим исполнителем роли психопата из киноленты «Вампир из Дюссельдорфа»). Или, возможно, послушать размышления драматургов Эдёна фон Хорвата и Вальтера Газенклевера об использовании диалектов на сцене. Или же увидеть уроженку Вены Гину Каус, редактора газеты Vossische Zeitung, ведущую беседу с соотечественницей Вики Баум, только что опубликовавшей роман «Гранд-отель» (по которому вскоре был снят фильм с Гретой Гарбо в главной роли). Или понаблюдать за самым популярным журналистом Германии Куртом Тухольским, который много времени проводил за границей, однако всегда возвращался в родной город: «Все дороги ведут меня в Берлин. И в „Романское кафе“».
От тех золотых дней до нас дошло несколько письменных воспоминаний о кафе, оставленных его известными посетителями. Франц Хессель, автор путеводителя по Берлину, обычно задерживался здесь во время своих долгих прогулок по Шарлоттенбургу. Его шокировал фасад здания – это была работа «архитектора, чье имя я предпочитаю не вспоминать». Однако он не мог удержаться от того, чтобы зайти потолковать со своими друзьями; но только «в ранний час, когда заведение еще не было набито битком».
Эрих Кестнер, журналист газеты Berliner Tageblatt, который в октябре того же года опубликует свою детскую книгу «Эмиль и сыщики», посвятил кафе целую статью под заголовком «Встреча художников». Текст был доброжелательным, но не без шпилек. Например, он называл кафе «залом ожидания талантов», позже добавляя, что «некоторым приходится ждать таланта по двадцать лет».
Однако ярче всего статус, приобретенный кафе в последний год 1920-х, для нас описал Элиас Канетти, работавший в то время переводчиком в издательстве Malik:
Было очень важно находиться у всех на виду; из раза в раз, на протяжении дней, недель и месяцев. Походы в «Романское кафе», конечно, были приятными, но ходили туда не только за этим; они рождались из необходимости показать себя, «заявить о себе». Перед этим никто не мог устоять. Если ты не хотел оказаться забытым, тебе нужно было там появляться.
«Романское кафе» переживало свой звездный час, превратившись в один из символов культурной жизни Берлина. Конечно, как это зачастую бывает, о нем стали складываться рассказы, анекдоты и легенды, часть из которых была более правдоподобна, чем другие. Несмотря на то что историю союза Гауптман и Брехта я нашел только у Гезы фон Чиффры, его история звучит вполне достоверно. Однако к другим рассказам нужно подходить с известной долей сомнения. Как, например, вот к этому: говорили, что в кафе имелся кружок медиков – «стол меди-циников», где Готфрид Бенн и Альфред Дёблин рассказывали анекдоты про герпес и гонорею. Безусловно, опыт работы в полевых госпиталях во время Первой мировой войны сделал из них больших скептиков, превратил в самых настоящих циников в том, что касается человеческого естества. Несомненно также и то, что они периодически бывали в «Романском кафе». Однако Готфрид Бенн обычно сидел за столиком своей подруги и экс-возлюбленной Эльзы Ласкер-Шюлер, в то время как Альфред Дёблин предпочитал проводить время с шахматистами. Кроме того, маловероятно, чтобы поэт со скальпелем, позже заигрывавший с нацистами, дружил с евреем Дёблином, никогда не скрывавшим симпатий к коммунизму.
Также сомнительно, чтобы Владимир Набоков когда-либо проходил через вращающуюся дверь, за которой пристально следил Нитц. Набоков в то время жил в Берлине – работал переводчиком и репетитором и публиковал рассказы под псевдонимом В. Сирин, однако так и не смог влиться в жизнь города. Он только что выучил немецкий и ни с кем не общался за пределами русскоязычного круга. Общения ему хватало: в 1920-е годы в Берлине было около четырехсот тысяч русских эмигрантов, а также десятки заведений, в которых можно было поесть шашлыка под звуки балалайки.