Кафе на вулкане. Культурная жизнь Берлина между двумя войнами
Шрифт:
В Берлине стали повторяться уже знакомые сцены. Инфляции не было, но из-за безработицы вернулись длинные очереди перед бюро социального обеспечения, выросло число бездомных и попрошаек, увеличилось количество демонстраций и уличных протестов. Вскоре произошло событие, способствовавшее усилению напряжения, витавшего в воздухе, превратившего снежный ком в лавину. Оно случилось в ночь 14 января 1930 года в доме номер 62 по Гроссе Франкфуртерштрассе.
Гроссе Франкфуртерштрассе пересекала Фридрихсхайн, один из тех кварталов, по которым с гитарой на плече бродил Брехт, приехав в Берлин. Это был рабочий район с облезшими фасадами и серыми двориками, где играли истощенные дети и убивала время безработная молодежь. Там беспрестанно витал запах мяса с городской скотобойни, а также вонь от гари и ароматы ячменя с пивных заводов. Там правила священная коммунистическая троица: Ленин, Люксембург и Либкнехт.
Главному герою происшествия было двадцать два года, и звали его Хорст Вессель. Он родился в семье протестантского пастора, традиционалистской и преданной кайзеру. У него было спокойное безмятежное детство, проведенное в Берлин-Митте, буржуазном районе в центре столицы. Вессель начал изучать право, вступил в ультраконсервативный студенческий союз, а также, позднее, в «Викингбунд», как стала называться организация, созданная взамен «Консула» после его запрета. Бросив учебу, работал таксистом и копал туннели на строительстве метрополитена. В 1926 году вступил в ряды НСДАП и присоединился к штурмовым отрядам (СА [16] ). Возглавил штурмовой отряд округа Пренцлауэр-Берг, а весной 1929 года был повышен до труппфюрера СА района Фридрихшайн.
16
СА – общепринятое русское обозначение штурмовых отрядов (нем. Sturmabteilung, SА). – Прим. пер
Миссия Весселя в рабочем районе не ограничивалась ловлей коммунистов. В то время нацисты вербовали новых членов уже не только среди фрайкоров, но и среди недовольных жизнью рабочих, и перед Весселем стояла задача привлекать в штурмовые отряды безработную молодежь, а заодно и истощенных детишек в ряды гитлерюгенда. Начало вышло многообещающим. Вессель обладал для этого потрясающими данными: его смелый, жестокий и провокационный характер дополнялся даром убеждения и ораторским талантом. К тому же у него было легкое перо: в газете Der Angriff, рупоре национал-социалистической партии, он опубликовал стихотворение, которое начиналось так: «Знамена ввысь! В шеренгах, плотно слитых, СА идут, спокойны и тверды».
Дело Весселя стало одним из самых действенных мифов нацистской идеологии. Его провозгласили героем и мучеником движения, а положенное на музыку стихотворение – «Песня Хорста Весселя» – было провозглашено официальным гимном партии. Придя к власти, нацисты переименовали столь ненавистный им район Фридрихшайн в район Хорста Весселя, а имя Хорст превратилось в самое популярное мужское имя Германии (после Адольфа). Конечно, как всегда бывает с легендами, дело Весселя стало объектом сильнейшей манипуляции. Сейчас нам известно об этом во всех подробностях благодаря работе немецкого историка Дэниеля Сименса, который смахнул пыль с архивов, чтобы реконструировать ход событий. Приведенная ниже информация основана на книге, опубликованной им в 2009 году под названием Horst Wessel. Tod und Verklarung eines Nationalsozialisten («Хорст Вессель. Смерть и прославление одного националиста»).
В октябре 1929 года, через несколько месяцев после переезда на Гроссе Франкфуртерштрассе, Хорст Вессель познакомился с Эрной Янике, промышлявшей проституцией в окрестностях Александерплац. Полюбив друг друга, они стали жить в комнате Весселя. Согласно тому, что позже заявляла сама Янике, Вессель начал избегать своих товарищей и манкировать партийными обязанностями; она, со своей стороны, перестала заниматься «древнейшей профессией».
В первые недели после знакомства пара редко покидала квартиру. Хозяйка, Элизабет Зальм, осталась недовольна и потребовала с Весселя доплаты за новую жиличку. После отказа Хорста Зальм обратилась к Альбрехту Хёлеру, другу своего усопшего мужа. Хёлер, по профессии плотник, был хорошо известен полиции: его двадцать шесть раз задерживали за участие в уличных беспорядках в качестве боевика «Рот Фронта». Полиция достаточно много знала о его незаконных делишках, в том числе о том, что он был сутенером в кафе Mexico, том самом, где Вессель и познакомился со своей возлюбленной.
В сопровождении пары товарищей Хёлер пришел к Весселю домой, чтобы «применить к нему пролетарские меры». Как позже объяснил судье один из сопровождающих Хёлера, «пролетарские меры применяются без оружия, исключительно при помощи кулаков; однако да, таким образом, чтобы человек оказался в больнице». Но на всякий случай Хёлер захватил с собой пистолет.
Они позвонили в дверь, и им открыл сам Вессель. Вот как рассказывал об этом Хёлер в суде: «Я увидел, что он держал руку в кармане штанов, и тут же подумал: он хочет меня убить. Или он, или я». Пуля прошла сквозь челюсть Весселя, разорвала наружную сонную артерию и застряла в одном из шейных позвонков. Шесть недель спустя, в раннее воскресное утро 23 февраля 1930 года, Вессель скончался в больнице на Фридрихшайне. В заключении вскрытия значится: «Умер от заражения крови, полученного в результате ранения ротовой полости».
За несколько дней до смерти Весселя навестил в больнице его командир, гауляйтер Берлина. Тем же вечером Йозеф Геббельс записал в своем дневнике: «Словно в романе Достоевского: идиот, рабочий и проститутка. Такова жизнь этого иллюзорного мечтателя двадцати двух лет». На следующий день после смерти своего подчиненного Геббельс опубликовал в газете Der Angriff: «Юноша показал нашему движению, как можно умирать и, если это необходимо, как нужно умирать». Вскоре вышла еще одна статья, в которой он превозносил Весселя в качестве «святого защитника национал-социализма», возвещал своим последователям о «скором воскрешении свастики» и устанавливал в качестве курса движения прославление культа Хорста Весселя, с тем чтобы «одним из наивысших стремлений ее членов было умереть за партию».
На похоронах группа товарищей Весселя продекламировала его стихотворение «Знамена ввысь!» на мотив старинной морской баллады. С тех пор коричневорубашечники стали маршировать по улицам Берлина, исполняя «Песню Хорста Весселя». Они смело шли вперед, потому что получали все возрастающую поддержку публики, которая наблюдала за парадом с тротуаров. Постепенно увеличилось и количество членов и сочувствующих НСДАП, уставших от демократии и обвиняющих Веймарскую республику в экономическом кризисе, хаосе и анархии.
Через месяц после похорон Хорста Весселя, 27 марта 1930 года, исполнилась мечта графа Кесслера: после распада Большой коалиции президент Пауль Фон Гинденбург посчитал необходимым проведение новых выборов, которые были назначены на 14 сентября. Впереди у партий было почти шесть месяцев на осуществление предвыборной кампании. У нацистов появилась хорошая возможность улучшить показатель в 2,6 % голосов, завоеванных ими на выборах в мае 1928 года. Гитлер был удовлетворен работой своего берлинского гауляйтера. Менее чем за два года Геббельс смог невиданно повысить популярность нацистского движения в столице. Он не только успешно отвоевывал улицы у «Рот Фронта», но и впервые добился представления партии в мэрии (с ноября 1929 года у НСДАП было тринадцать мест в городском совете). Так что через несколько недель после объявления о новых выборах, будучи уверенным в способностях Геббельса к привлечению масс, Гитлер назначил его главой отдела пропаганды партии, сделав ответственным за проведение избирательной кампании.
Геббельс принялся за дело со свойственным ему энтузиазмом. Он провел несколько головокружительных месяцев: лично рисовал афиши и листовки, написал бесчисленное количество статей и организовывал митинги по всей Германии. Воспользовавшись экономическим кризисом, которым была измучена страна, он выбрал лозунг «Работа и хлеб». По его замыслу, партия должна была сделать и качественный, и количественный скачок: «Мы больше не простые нарушители спокойствия, мы начинаем заниматься и там и тут политикой с большой буквы, а именно политикой на государственном уровне». С этой целью он разработал стратегию, которая состояла в том, чтобы постепенно усиливать интенсивность кампании, увеличить ритм с середины августа и сокрушительной волной ворваться на выборы.