Как карта ляжет
Шрифт:
В камере их было четверо.
Сонни, мощный татуированный мужик лет сорока пяти, отбывал свой срок вот уже восемь лет – за убийство жены и ее любовника. Насколько было известно Карри, Сонни застал несчастных в самый неподходящий момент – она делала ему минет, – да так и порешил их прямо в постели, голыми и возбужденными. В реальном мире Сонни был обыкновенным неприметным водителем, а за восемь лет тюрьмы дорос до серьезного авторитета. Через него в тюрьму поступали наркота, спирт и черт знает что еще… Сам он не кололся и не нюхал – разве что выпивал иногда с друзьями. Предпочитал
Артан был за решеткой впервые – по нему это чувствовалось. Ему было двадцать, и год назад он с друзьями здорово набухался, а потом сел пьяным за руль. Как итог – авария, разбитая вдребезги машина и парализованная на всю жизнь бывшая девушка. Сам Артан отделался сотрясением мозга и сломанной в двух местах рукой. Зато попал сюда. Впрочем, в его деле были смягчающие обстоятельства – его родители были алкоголиками, избивали его, так что мальчик вырос в чертовски неподходящих условиях. Неудивительно, что он сам ударился в пьянство. За это, говорят, ему и скостили пару-тройку лет срока.
Что касается Джимми, то это был мужчина примерно одного с Карри возраста. Он никого не убивал и не наносил тяжких телесных повреждений – он просто был членом уличной банды и попался, когда вместе с парнями в очередной раз совершал грабеж. Ребята не строили грандиозных планов, они врывались в масках в маленькие магазинчики, продуктовые лавки, иногда даже грабили прохожих. На вырученные деньги удавалось неплохо жить. Зарабатывать честным путем он не пробовал – круглый сирота и дитя улиц, он просто не знал иной жизни, да и не хотел знать.
У каждого заключенного за плечами была своя история – кто-то действительно совершил злодеяние и заслуженно отбывал срок, кто-то случайно налажал, или был обманут, или сделал что-то плохое от отчаяния, ревности, любви, из чувства потери… Но здесь это почти не имело значения. Здесь был свой мир, своя иерархия. Кем бы ты ни был в прошлой жизни, сколько бы денег у тебя ни было там, на свободе, здесь ты должен был поставить себя, заслужить уважение и доверие. Все это делалось с чистого листа.
Кто-то сразу проявлял себя. Кто-то жался в углу и потом был оттрахан в зад. Кто-то добровольно подставлял задницу в обмен на защиту, или наркоту, или хотя бы сигареты. Кто-то играл в карты и выигрывал или проигрывал – и так решал свою судьбу.
Игра в карты была здесь валютой на все случаи жизни, способом поставить себя, заработать денег, получить уважение. Играли не только на деньги, но и на секс, и на какие-то вещи, и на обещания. Партией в карты разрешали споры. В давние времена во время разногласий бросали перчатку, здесь же бросали фразу: «как карта ляжет», – и это означало поединок в карты. Если у тебя не было денег, но ты умел управляться с королями и валетами, то ты мог добиться чего угодно.
Карри быстро просек эту фишку и нередко проводил вечера за игрой в карты. Премудрости этого искусства он начал постигать еще лет в десять, когда Джонни впервые разложил перед ним игральную колоду и принялся объяснять названия и значение персонажей карт. Потом они резались в карты с отцом, Лиамом, Лысым. С десятками девушек Карри играл на раздевание и всегда, конечно, выигрывал, если только специально не хотел проиграть. С самым большим удовольствием он когда-то проигрывал Элисон – она так радовалась своим победам, что Карри готов был с первого хода сдать все свои карты и объявить себя побежденным. С Кристен они поиграть не успели – но сейчас ему казалось, что это к лучшему. Это слишком напоминало бы ему о ней. А так он мог сосредоточиться на том, чтобы заслужить уважение, заработать немного денег на сигареты и другие удобства, а главное – завести надежных друзей.
Курить хотелось адски – всегда. Раньше он выкуривал по десять-двенадцать сигарет в день, теперь – максимум по пять-шесть. Нехватка никотина в крови уничтожала его и без того расшатанные нервы.
Спал он тоже плохо. Если ему не снился секс, то снилось, как он убивает Косого. Снова и снова, снова и снова, до бесконечности.
Первый адвокат, который согласился его представлять, оказался мудаком. Это, впрочем, было совсем не удивительно. Теперь отец собирался подогнать ему другого – но Карри не рассчитывал на особый успех. Даже если ему впаяют убийство в состоянии аффекта, ему придется отсидеть лет пять или шесть. За это время его любимая женщина успеет родить ребенка, и их сыну исполнится лет пять. Даже если Кристен с малышом будут навещать его, мальчик не будет толком знать своего отца. Это особенно его угнетало.
Именно поэтому он думал и о другом варианте – побеге.
Он знал, что не может сбежать и остаться в клубе – не только потому, что копы найдут его и вернут за решетку, но и потому, что тогда «Гиены» бросятся мстить за смерть Косого. Но он все чаще вспоминал о том, как предложил Кристен пожениться и сбежать, и она назвала идеальное место – Китай. Свалить в Китай было бы отлично. Никто – ни «Гиены», ни собственный отец, – не стали бы там их искать. Они бы снимали небольшую квартирку, он бы работал, она бы воспитывала сына, и они проводили бы вместе вечера и все выходные и праздники.
Но сейчас это было невозможно. Сейчас Кристен была беременна, и ей нужны были близкие люди рядом – родители, подруги. Кроме того, Карри не был уверен, что Кристен захочет бросить учебу. Да и вообще, это была опасная авантюра. Ему следовало подумать об этом получше.
– Здравствуйте, – нерешительно сказала Кристен и, прежде чем продолжить, прочистила горло. – Я к Карри Джонсону. У меня назначено.
Надзиратель смерил ее внимательным взглядом и задержался на ее животе. Кристен внутренне сжалась и инстинктивно прикрыла живот полами пальто.
– Пальто придется снять, – заметил тут же мужчина. – И оставьте вашу сумку, мисс, с ней нельзя.
Кристен нервно сглотнула и кивнула.
Когда ее наконец впустили в комнату для встреч, она не сразу увидела Карри. Здесь было слишком людно – заключенные в одинаковых темно-зеленых робах и множество визитеров. Все они сидели по двое, трое, четверо за маленькими круглыми столиками, а между рядами прохаживались надзиратели.
– Детка? – услышала Кристен знакомый голос и тут же обернулась.