Как карта ляжет
Шрифт:
С Кристен они еще не виделись. Пока против нее было открыто дело, им нельзя было общаться. Теперь, когда обвинения сняли, он ждал ее со дня на день. И искренне надеялся, что им позволят говорить не через стекло, а сидя за одним столом. Он хотел обнять ее хотя бы на пять секунд. Хотел положить ладонь на ее растущий живот. Хотел сказать, что любит ее. Хотел попросить прощения.
При мысли о Кристен у него на глазах выступают слезы. Как же он вляпался. Как же они вляпались.
Он скучает по ней больше всего на свете.
Оранжевый свет стал ярче, раздался гудок, возвещающий о начале нового дня, и железная решетка с грохотом отъехала в сторону. Пора вставать.
Он снова опустил глаза вниз. Штаны высохли. Осталось едва заметное пятно. Он спустил ноги вниз и спрыгнул со своей второй полки.
– Подъем! Перекличка! – охранник с равнодушным лицом вел электрической дубинкой по прутьям камер.
Карри послушно вышел из своей камеры. Следом вышли его соседи – Сонни, Артан и Джимми. Из других камер тоже выходили заключенные. Все они становились в одну линию, готовые откликнуться, как только назовут их фамилию. Коридор заполнился темно-зелеными робами и сонными голосами.
– Абрахамс!
– Здесь!
– Аллен!
– Здесь!
– Андервуд!
– Здесь!
Когда надзиратель дошел до фамилии Карри, прошло уже минут пять. До конца списка – все пятнадцать.
– Теперь умывание и завтрак! Не задерживаемся!
И Карри послушно отправился к умывальникам.
3 глава
Собрание, конечно, было неофициальным. На официальное собрание клуба никто бы не допустил ни женщину, ни посторонних людей, не относящихся к членам «Ночных демонов». И все-таки Лэсси была здесь, а напротив нее сидел Джон Монтгомери – первоклассный адвокат, отлично известный в байкерских и криминальных кругах. «Демоны» обращались к нему не впервые – Монтгомери давно зарекомендовал себя в делах самой разной сложности. Он был профессионалом своего дела и просто тактичным человеком, который лез только туда, куда было позволено, и знал слово «нельзя». Брэдли Джонсон это ценил.
– Итак, Карри Джонсон застрелил некого Родриго Лоуренса по прозвищу Косой, – Монтгомери набросал что-то карандашом в своем блокноте. – Давайте поговорим о мотивах. Ведь Карри сознался. Он сразу сказал полиции: да, я его убил. Вопрос – зачем?
– Зачем убил или зачем сознался? – уточнил Брэдли Джонсон. Он сидел хмурый, как грозовая туча, и Лэсси казалось, что если коснуться отца хотя бы пальцем – непременно дернет током.
– Для начала, зачем убил, – кивнул адвокат.
– Во-первых, в июне этого года на мотогонках штата Косой по приказу своего президента подстроил аварию на трассе, в результате чего погиб наш человек.
– Есть доказательства, что это сделал он?
– У Карри был какой-то источник. Человек, который лично слышал, как Косой признается в этом… Впрочем, насколько мне известно, Косой потом признался и самому Карри.
– А что за источник? – заинтересовался Монтгомери.
Брэдли Джонсон пожал плечами:
– Мы не знаем, но подозреваем, что это Кристен Стоун, старуха Карри. За это стукачество ее потом, собственно, и избили.
– Кто избил?
– Снова Косой.
– Тоже есть доказательства?
– Так сказала Кристен.
– Слишком много Кристен, – подозрительно хмыкнул Монтгомери. – У этой девушки не было личных мотивов ненавидеть Косого и желать ему смерти? Может, это она попросила Карри убить его?
– Что за бред вы несете? – не выдержала Лэсси, и все взгляды обратились к ней. Отец поджал губы, но останавливать ее не стал.
– Я просто пытаюсь разобраться в ситуации, – покачал головой адвокат.
– Кристен Стоун была самым невинным и далеким от байкерской тусовки человеком, пока не познакомилась с Карри, – объяснила Лэсси. – И это не она желала Косому зла, это он навередил ей ни за что. Она чуть не потеряла ребенка.
– Отличное смягчающее обстоятельство для Карри, – кивнул Монтгомери. – Итак, Косой убил члена клуба, избил старуху Карри… что еще?
– Он оскорблял нашу семью, – сказал Брэдли.
– Он говорил очень обидные вещи, они-то и вывели Карри из себя, – подтвердила Лэсси.
– Какие вещи?
– Что у Карри разлад с отцом, и они друг друга не понимают. Что наша с Карри мать – алкоголичка. И что его бывшую старуху и невесту застрелили, как шавку.
– И насколько правдивы все эти слова? – беспристрастным голосом спросил адвокат.
– Довольно правдивы, – уклончиво ответил Брэдли.
– Еще причины?
– Вряд ли это можно назвать причиной, – начал Брэдли, на секунду задумался, потом продолжил: – Скорее, это мотив для ненависти. У Карри было подозрение, что Косой – предатель, которого мы все искали больше года. Но предателем оказался наш человек, и Косой знал это.
– Мне знакома история вашего спора с «Гиенами», – кивнул Монтгомери. – И кто же оказался стукачом?
– Джон Милтон. Теперь он мертв.
– Его тоже убил Косой? – фыркнул Монтгомери.
– Нет. И вряд ли это вообще были «Гиены». Скорее всего, это была «Банда Альвареса». Мы не знаем. И, по большому счету, не имеем права мстить за него. На тот момент он уже не был членом клуба. А Карри… он даже не знает, что Джонни мертв. Мы решили не говорить ему, чтобы лишний раз не причинять ему боль. Ему и так хреново.
– Расскажите мне про «Банду Альвареса».
– Эти парни тоже покушаются на нашу территорию.
– Охренеть, – мужчина вздохнул. – Все слишком запутанно. Но сейчас… сейчас мне нужно несколько вещей. Максимально подробное описание всего того, что вы только что перечислили, чтобы я мог поехать к Карри, обсудить все это с ним и понять, совпадает ли ваше видение с его видением ситуации. А также мне нужны контакты Кристен Стоун. Она ведь собирается помогать нам вытаскивать Карри из тюрьмы?
– Она беременна, – поморщилась Лэсси. – Нам точно нужно ее задействовать?
– Да, – Монтгомери был непреклонен.
– Тогда я сначала сама поговорю с ней, а потом дам ей ваш номер. Она позвонит, как только найдет время и силы.
– Окей, – мужчина кивнул. – Теперь о других мотивах. Почему Карри сознался? Почему он не попытался сбежать?
– Он защищал свою старуху, зная, что если сдастся полиции, то «Гиены» не станут мстить за убийство, – сообщил Брэдли.
– Ясно, – адвокат кивнул.