Как ограбить швейцарский банк

Фациоли Андреа

– Знакомьтесь: Анна и Филиппо Корти, – сказал Сальвиати. – Они будут участвовать с нами в операции «Юнкер-банк».

Вначале чувствовалось некоторое замешательство. Нечасто бывает, чтобы в одной комнате сошлись учитель, библиотекарша, выпускница филфака, детектив и бывший профессиональный вор, обратившийся в садовника. Темы для разговора, после пары фраз о погоде, иссякают.

К счастью, разработка плана ограбления банка – большой фактор социального сплочения. Супруги Корти рассказали, как Жан Сальвиати без предупреждения появился у них в доме.

– Мы

обычно общаемся с ним в Провансе, – сказала Анна, – так что увидеть его вот так, дома…

– Мы решили, что он в отпуске! – воскликнул ее муж.

– Хорошенький отпуск! – пробормотала Франческа.

Анна и Филиппо Корти рассмеялись. Затея с ограблением их как будто забавляла, словно она была превосходным лекарством от скуки в августовский день. Но Сальвиати объяснил ситуацию со всей ясностью. Он попросил их о помощи, потому что был с ними знаком не один год и Корти принадлежали к числу немногих людей, которых он мог считать друзьями.

– Когда он сказал нам о своей бывшей профессии, мы ему не поверили, – сказал Филиппо. – Пришлось ему взламывать дверь нашего дома и показывать нам старые газетные вырезки… Но разве он похож на вора, скажите на милость?

– Нет, – Сальвиати покачал головой, – и потому-то у меня и получилось им стать.

Корти не колебались ни минуты. Боль и ярость Сальвиати из-за похищения Лины поразили их. Кроме того, переброска грязных денег из Италии в Тичино возмутила Анну, которая принимала близко к сердцу социальные вопросы.

И когда супруги стали объяснять свою точку зрения, Контини засомневался, понимают ли они реальное положение вещей.

– В сущности, – сказала Анна, пробуя кофе, – это ведь не то же самое, что красть деньги у работающего человека.

– А главное, – добавил Филиппо, – мы бросим песчинку в механизм и, может быть, застопорим эту мерзкую систему!

Контини сказал:

– Не хотел бы вас разочаровывать, но мы украдем деньги, и всё.

– И все же… – начал Филиппо.

– Хорошо, – прервал его Сальвиати, – Элия прав. Есть деньги, и мы их возьмем. Мы вынуждены сделать это. Мне не важно, какова система и считать ли того типа при деньгах работающим человеком. Важно сделать чистую работу.

Когда Сальвиати умолк, на минуту стало тихо. Потом Филиппо сказал:

– Ты прав. Мы готовы помочь тебе в любом случае, Жан.

– Спасибо тебе.

– Но в пределах возможного, – уточнила Анна, – мы ведь не в теме.

– Конечно, – успокоил ее Сальвиати. – Между прочим, вы живете рядом с банком, так что я не хочу чересчур загружать вас. Вы будете в основном на подхвате.

– Важно, чтобы Лина вернулась на свободу, – воскликнул Филиппо. – Этот скупщик краденого поступил подло! Но еще раз спрошу тебя: ты уверен, что, если мы позвоним в полицию…

Сальвиати в ответ только посмотрел на него. Филиппо поднял руки, как бы говоря: молчу.

– Ладно, ладно, я понял… никакой полиции! Ну а что будем делать?

– У меня есть кофе и сандвичи с ветчиной, – сказал Контини. – Имеются также бумага, ручка и карта Беллинцонского округа. Теперь нужна идея…

Все

повернулись к Сальвиати. Будто ждали, что он сейчас расскажет историю. Он обвел их взглядом, пристально посмотрев на каждого.

– Операция сложная, – начал он. – Наше преимущество в том, что мы знаем, кто, где и когда. Теперь требуется придумка, чтобы спутать карты и взять деньги.

– Это вообще возможно? – спросила Франческа.

– Надеюсь, да. Но прежде всего, чтобы сработать хорошо, нам нужно располагать всей информацией.

– А у нас ее нет? – спросила Анна.

– Пока нет, я над этим работаю. Мы трое – Элия, ты и я – съездим в Цюрих.

Сальвиати посмотрел на Контини, который ограничился кивком. Франческа не удержалась:

– В Цюрих? А зачем? При чем здесь Цюрих?

– Компьютеры – там, – объяснил Сальвиати. – А в наши дни, если ты хочешь взять банк, ты должен прежде залезть в его компьютеры.

18 Проститутка

Контини сидел один за угловым столиком. Неоновая лампа над его головой испускала каждые три секунды молнию фиолетового цвета. Рядом, на стене, висел плакат с лицом Элвиса Пресли. Контини выпил глоток виски и принялся смотреть, как глаза Элвиса становятся фиолетовыми, потом исчезают в тени, потом снова становятся фиолетовыми.

Лишь бы только не пришлось слишком долго ждать, подумал он.

«Хот рок клаб» был заведением, угнездившимся в сердце Нидердорфа, пешеходной зоны в центре Цюриха. С улицы он выглядел заведением безымянным, всегда закрытым для проходивших мимо него в течение дня. Не было там ни одного стекла, которое позволило бы украдкой заглянуть внутрь, ни одной вывески, за исключением надписи «LIVE MUSIC [32] – 22.30–04.00». И в самом деле, в два часа ночи толстяк с водянистыми глазами сгибался над клавишами, сбоку от сцены, где выступали девушки.

Гости были разбросаны по залу, ни за одним столиком не сидело больше двух человек. Перед сценой, в обрамлении фосфоресцирующего голубого неона находилась площадка для желающих танцевать. Примерно каждые полчаса одна из девушек исполняла на сцене номер: как правило, это был стриптиз, но не слишком откровенный, – этакая легкая дегустация.

– Не угостишь шампанским? – спросила девушка по-немецки.

Контини понял вопрос, потому что слышал его в седьмой раз. Перед ним была худышка с совсем светлыми, почти белыми волосами. Контини покачал головой, знаком давая понять: потом. Но он знал, что скоро ему предстоит определяться. Охранник, притаившийся в тени, уже несколько минут следил за ним.

«Summertime». [33] Контини узнал вещь, которую играл толстяк. Но между нотами повисали пропасти, отступления, пришитые там-сям к основе, чтобы растянуть композицию.

Когда началась следующая мелодия, которую Контини не узнал, очередная девушка подсела к его столику. Но эта вроде годилась. У нее были черные волосы, распущенные по плечам, темные глаза и смуглая средиземноморская кожа. Она положила руку ему на плечо и прошептала что-то по-немецки. Контини покачал головой. Девушка сказала: