Как ограбить швейцарский банк
Шрифт:
– А, правда? А зачем мне тогда быть тут с тобой посреди ночи?
– Для этого.
Лина подалась вперед (пружины раскладушки тревожно заскрипели) и поцеловала Маттео в губы. Он растерялся – настолько, что ответил не сразу, а через пару секунд. Потом на короткое время в доме установилась почти полная тишина. Если бы Элтон проснулся, он, возможно, уловил бы неровное дыхание, но решил бы, что одному из заложников снится кошмарный сон.
– Мы ненормальные, – прошептал Маттео, когда они расцепились. – Никогда бы не подумал, что…
– Ты слишком много говоришь.
Лина соскользнула с кровати и обняла его, снова поцеловала.
– Шшш, – произнес Маттео, – если Элтон нас… Но он не сумел закончить фразу. Лина была полностью одета, как и он. Ведь они решили, что этой ночью сбегут. А сами лежали на полу у ее раскладушки, прижавшись друг к другу. Маттео ощутил запах Лины, почувствовал жар ее губ. Попытался сохранить спокойствие. Так дело не пойдет, подумал он, так мы себя выдадим с головой. Он отодвинулся от нее, вздохнул… потом запустил руки ей в волосы, привлек ее к себе. И опять стал целовать.
Коллер не верил своим глазам. Серый цюрихский вечер взорвался облаком красок. Новый клуб оказался бывшей фабрикой в районе Эшервисплащ, перестроенной изнутри и обставленной так, чтобы помещение выглядело как амбар. Там были деревянные балюстрады, тележные колеса и вилы, развешанные по стенам, и даже тюк сена в углу. Но был там и дискотечный свет – неоновая надпись, свисающая с потолка, и огромный портрет Джими Хендрикса.
Идеальное место, чтобы дать себе волю, забыв о логике. Музыка звучала самая разная – от латиноамериканской до ню-джаза. Имелись диджей, разогревающий публику, и куча красивых женщин.
И особенно хороша была та, что прямо напротив него. Как ее зовут?
Роза.Коллер смаковал безупречность имени, его средиземноморский аромат. Эту он не должен упустить. Коллеру нечасто удавалось возвращаться домой в приятной компании. В любом случае у него не было шансов с молодыми. Если, конечно, им не платить. Но тем вечером он хотел, чтобы все прошло безупречно.
– Хорошо здесь, правда? – сказал он ей в паузе между двумя музыкальными композициями.
Роза в ответ только улыбнулась. Она не первой свежести. Лучше так. Коллер находил ее возбуждающей: эти темные волосы, эти глаза южной женщины…
– Можно провести вечер, непохожий на другие, – снова заговорил Коллер, который начинал подбивать колышки. – А то все ходишь в одни и те же места, я хочу сказать.
Роза улыбнулась. Улыбка нежная, как лунный луч, подумал Коллер. Вроде песня была с такими словами? Она моргнула и сказала:
– Ты прав! И подумать только, я ведь хотела сегодня остаться дома…
– Вот была бы жалость!
– Это правда.
– Никогда не знаешь, что в себе таит пятничный вечер, надо всегда подходить к нему творчески. – Коллер чувствовал прилив вдохновения. – Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Роза рассмеялась глубоким, горловым смехом, запрокинув голову. Коллер залюбовался грудью, распиравшей блузку. Фоном звучал голос диджея, который объявил следующий трек: Жерардо Фризина, «The gods of the Yoruba». [39] Роза поправила волосы рукой. Коллер придвинулся к ней и спросил:
– Выпьешь еще чего-нибудь?Маттео запустил руки ей под футболку, повел их вверх по спине. Она вздрогнула, и он обнял ее покрепче, продолжая целовать в лицо и в шею. Лина часто дышала, коротко глотая воздух. Маттео приложил палец к ее губам. Она поцеловала его, а Маттео снова сказал:
– Шшш…
Лина стояла на коленях на полу. Она откинулась назад, увлекая за собой Маттео. Он одной рукой погладил ее, а другой оперся о пол. Мы сошли с ума, по-прежнему думал он, почему мы не уходим? У Лины были маленькие острые груди. Маттео ощутил их жар, почувствовал, как они твердеют под холодной рукой. Они уже почти лежали – он на ней. Лина обняла его за шею и потихоньку сдвинула повыше, стала целовать в висок, в глаза, в губы…
– Лина! – сумел выговорить Маттео.
– Молчи, – сказала она, – молчи, прошу тебя.
– Нам надо уходить, Лина…
Лина поцеловала его и обвила руками его плечи. Маттео лежал на ней. Он предчувствовал, что вот-вот лапа Элтона схватит его и поднимет с пола. Он повернулся на бок и перевернул Лину, так, что она оказалась сверху.
– Лина!
Она поцеловала его в краешек рта.
– Лина…Сколько раз люди губят всё на последнем этапе! Но Коллер был стратегом. Если ему давали время, он умел найти подход к человеку. На работе это удавалось ему легче, потому что дело шло через обмен. Там, в такси, на Баденерштрассе, все обстояло сложнее. Но правило оставалось неизменным. Давать, чтобы получать. Коллер привык оценивать расстановку сил на поле боя, прежде чем делать свой ход.
Ситуация была ясная.
Коллер: джентльмен среднего возраста, явно богатый и явно приятный в общении.
Роза: скучающая женщина, которая решила развеяться дождливым пятничным вечером, чтобы скрасить выходные. Одинокая женщина, которая в эту минуту вполне могла сказать: почему бы и нет?
Такси приехало в квартал Зеефельд. Таксист был низенький, волосы падали ему на лоб. Он не произнес ни слова, с тех пор как они отъехали от «Фиесты». Только указал на счетчик и стал ждать. Коллер откашлялся.
– Вот мой дом…
– А-а, – сказала Роза, пристально глядя на него из темноты.
Молчание. Она улыбалась. Нежная улыбка, подумал Коллер. Как лунный луч. Роза посмотрела в сторону. Коллер поправил галстук и сказал:
– Я подумал, может, прежде чем тебя отвезут домой, ты выпьешь еще чего-нибудь?
– Почему бы и нет?– Нам надо идти, понимаешь?
– Может быть, с тех пор, как я увидела тебя в казино, я хочу поцеловать тебя.
– Лина! Мы… я тоже! Ведь я…
– Может быть, мне надо было сделать это раньше.
– Лина, сейчас нам надо отсюда выбраться. Ты не хочешь вернуть себе свободу? Не хочешь, чтобы мы оказались наконец одни и не ползали тайком по полу деревенского дома, затерянного в горах?
Это была длинная речь для человека, которому приходится шептать другому на ухо. Однако Маттео справился, да так хорошо, что Лина привстала, словно очнувшись от сна.
– Все готово?
Маттео кивнул. Он спрятал два карманных фонарика на опушке леса. Ему удалось оставить открытым окошко туалета, который представлял собой отсек, выкроенный в доме с помощью двух гипсокартонных стен. Если Элтон не проснется, у них есть кое-какая надежда.
– Пошли, – шепнул он Лине.
Они направились к туалету, передвигаясь на четвереньках по каменному полу. Маттео казалось, что удары его сердца разносятся по всему дому, что его дыхание – как смерч. Но Элтон продолжал спать на своей раскладушке, давая им время добраться до туалета.
Каждый вечер Элтон закрывал окно на висячий замок. Но отпереть такой замок – минутное дело, Маттео достаточно общался с воришками, чтобы знать, как это делается. Кроме того, Элтон, конечно, не мог себе представить, что они отважатся ночью пуститься в путь по тропинкам долины Бавона.
Маттео отбросил сомнения. Беспредел терпеть нельзя. Он был готов пройти пешком всю долину, лишь бы выручить из беды Лину. Главное, он решил положить конец этой сделке, отменить договоренности по ограблению и… и что потом? Он предпочитал не слишком задумываться об этом. Им надо было как-нибудь обезопасить себя от Форстера. Маттео надеялся, что Лина останется с ним и вместе они что-нибудь придумают.
Но пока от свободы их отделяло окошко шириной меньше пятидесяти сантиметров.Контини и Сальвиати ждали в машине. Оба привыкли проявлять терпение. И детективу, и вору нужно долгие часы проводить в наблюдениях, возможно – сидя в кафе с газетой или на скамейке в парке.
– И садовникаэто касается, – сказал Сальвиати. – Вот ремесло, которое тоже учит терпению.
Контини пробормотал в ответ что-то неразборчивое.
– Знаешь, Элия, – продолжал Сальвиати, наливая себе кофе из термоса, – иногда я задаюсь вопросом, не сошел ли я с ума. Никогда, никогда в жизни я не ходил на дело с дилетантами!
– Но на сей раз это необходимо, разве не так?
– Думаю, да. Не хочу огласки.
– Но ты привлек компьютерщика и типа, который продает тебе материалы, и… ну и Виолу.
– Это всё друзья, трепаться не будут. Да и вообще, ни один профессионал не согласился бы участвовать в такой операции.
– Значит, всё у нас на мази.
– Я хочу сказать, мы делаем это потому, что нас принуждает Форстер. Неподходящая предпосылка для профессионала.
– Ты думаешь, что Корти поведут себя как надо?
– Верю в это. И потом, они не будут участвовать в самом ограблении. Фотографии, подготовительная работа… а в остальном их роль вспомогательная. Они живут в нескольких минутах от банка.
Звонок. Сигналил телефон Сальвиати, лежавший на приборной доске. Контини схватил его и посмотрел на экран:
– Это Виола, сообщение: «Мы в доме, сейчас приготовлю снотворное».
Контини положил телефон на приборную доску и поглядел на дом Коллера. Массивное строение, окруженное небольшим садом. Чтобы войти, Коллер набрал код на кнопочной панели у входа. Контини украдкой взглянул на Сальвиати и сказал:
– Будем надеяться, что Виола сумеет одолеть сигнализацию изнутри.
– Не вопрос, – ответил Сальвиати, обхватив ладонями стакан с горячим кофе. – Это мы уже устроили.
– И это.
– Да.
Молчание.
– Слушай, Жан…
– Мм.
– Как по-твоему, в итоге мы выйдем сухими из воды?
– Ну, у меня были ограбления и порискованнее. Сведения надежные и…
– Нет, я не в этом смысле.
– А в каком же?
– Полиция, то, что нас могут разоблачить, – вот риски, которые надо брать в расчет. – Контини потряс кистью, словно желая освободиться от навязчивой мысли. – Я беспокоюсь о нас.
– О нас?
– Не знаю, но ты веришь, что в итоге мы отдадим деньги Форстеру, он отпустит Лину и все закончится?
– Надеюсь, что да.
– Но тут замешаны десять миллионов франков…
– Ну и что? Нам дела нет до денег!
– Конечно, конечно. Но деньги есть деньги.
– Ну и что? – повторил Сальвиати. – Что тебя грызет?
– Я никогда ничего не крал, – объяснил Контини. – Но благодаря своему ремеслу одно я усвоил твердо. Где деньги, там свары.
– Думаешь, мы станем ссориться?
– Не исключено.
– Из-за денег? – Сальвиати начинал нервничать, и у него появился легкий французский акцент. – Вот как ты думаешь?
– Не из-за денег, Жан. – Контини дотронулся до его руки. – Из-за неожиданностей, из-за напряжения… слушай, мы друзья и пойдем до конца в этом деле. Но не будем ничего считать предопределенным, хорошо?
Сальвиати потер брови.
– Я никогда ничего не считаю предопределенным.
– Так оно лучше.
И они снова стали смотреть на дом Коллера, ожидая звонка Виолы.Маттео ждал пробуждения Элтона с минуты на минуту. Вылезти из окошка на высоте полутора метров от пола – штука непростая и, главное, не тихая. И все-таки они сумели протиснуться в это отверстие, сначала Лина, а затем Маттео. Они приземлились без травм и отошли от дома, не подняв на ноги Элтона. Лина очень радовалась.
– Мы справились, Маттео, мы справились! – Она бросилась ему на шею и поцеловала его. – Ты только представь: мы свободны!
Однако Маттео не разделял ее уверенности.
– Мы еще здесь.
– Да, но наконец снаружи! И посмотри сюда! – Лина вытащила из кармана свой телефон. – Вчера вечером я взяла его из вещей Элтона.
– Вчера вечером? Ты здорово рисковала…
– Я улучила момент. Как только доберемся туда, где есть связь, попросим помощи!
– Мм. – Маттео отнесся к этому скептически. – У кого, у полиции?
– Дурачок! У моего отца или у Контини.
В лесу было темно. Они включали это в свои расчеты, но ночь в горах всегда чернее, чем ожидаешь. Маттео изучил маршрут днем раньше. Он увел Лину с тропинки, ориентируясь по звуку ручья слева и спускаясь по диагонали. Они должны были прийти в Сонлерто со стороны, противоположной той, куда ведет тропинка. Единственной опасностью были обрывы, встречавшиеся в лесу. Маттео продумал, как обойти их, но не мешало ставить ноги как можно осмотрительнее.
– Не думал, что нам это удастся, – сказал Маттео, который шагал впереди.
– Мне не терпится попасть домой и принять душ, – воскликнула Лина. – Хочу вернуться к жизни. Лесов с меня хватит!
– Но нам придется быть настороже. Форстер придет за нами.
– Ну и ладно, пусть приходит! Я найду себе работу и выплачу ему этот проклятый долг, даже если у меня уйдут на это годы!
Маттео поражался тому, насколько изменилась Лина. Вначале она показалась ему женщиной, которую трудно понять, немного разочарованной в жизни. Может быть, потому, что она была старше него. Потом, как случается между теми, кто вынужден жить бок о бок, он научился предвидеть ее скачки настроения и приступы молчания. Но теперь она казалась другой женщиной. И даже девочкой. А может, это он сам изменился. Может, теперь он понял, что для него Лина. Но пока было лучше не отрываться от земли. Во всех смыслах.
– Мы пока не в безопасности, – сказал он ей, – к тому же вокруг много скал, так что…
– О\'кей, о\'кей… я осторожно! Но дай мне немного порадоваться. Ты ведь знаешь, что обычно мне не везет!
Маттео улыбнулся.
– Как и в этот вечер!
Последние слова произнес не Маттео.
Голос Элтона, отчетливый, как плохое воспоминание. Голос Элтона посреди леса. Неужели такое возможно?
– Вы подумали: бедный глупый Элтон спит. – Голос приближался. – Но меня не было в доме, я тут неподалеку звонил. Приятный сюрприз, не так ли?
У Маттео ушла пара секунд на то, чтобы связать все воедино. Все предосторожности, все минуты, потраченные на ползанье по полу. Всё насмарку. Элтон был снаружи! Почему они не проверили?
– Беги, – прошептал он Лине. – Беги и воспользуйся телефоном. – Потом он сделал шаг вперед и заговорил громко: – Ты ошибся, Элтон, мы не убегали. Просто мы увидели, что тебя нет, и тогда подумали, что…
– Заткнись! – Элтон был на расстоянии нескольких шагов. – Она – где?
Лина пыталась уйти, не шумя.
– Стой! – закричал Элтон. – Стой! У меня пистолет!
В этот момент Маттео бросился на него. Элтон обернулся к нему и выстрелил.22 Чувство ритма
Зазвонил телефон Сальвиати. Они с Контини посмотрели друг другу в глаза. Это был условный знак. Сальвиати выключил сотовый. Потом открыл дверцу и вышел из машины. Прежде чем двинуться дальше, бросил взгляд на Контини.
Сыщик сидел, положив руки на руль и глядя в пустоту. Сальвиати покачал головой. Порой он совершенно не понимал Контини. У того была странная манера устраняться, словно он обрывает все связи с миром, чтобы бежать… чтобы бежать куда?